Your Personal Boggart - Заставь меня жить
Полумна попадает в самую точку. Я теперь в изоляции - и неважно, будь это Хогвартс или Нора. Мне и шагу нельзя ступить, не опасаясь за собственную жизнь.
Раскатистый громкий хлопок раздаётся всё из-за того же куста крыжовника, заставляя нас с Полумной синхронно обернуться. Почти незамедлительно оттуда показывается небольшое облачко дыма, кто-то из ребят громко кашляет, а я не удерживаюсь от короткого смешка.
- Что я могу предпринять в этой ситуации? Ничего. Конечно, мне немного обидно, но…
- Ты необыкновенный человек, Гарри, - вдруг выдаёт Полумна, словно не было этого короткого диалога. - Прямо как моя мама.
Я не нахожу, что ответить на этот неожиданный комплимент, поэтому просто стою, так и не закончив собственную реплику. Полумна же с таким чувством, как растерянность, не знакома. Она смотрит на меня с любопытством и симпатией, однако, не переходящими грани разумного, пока я, наконец, не выдавливаю из себя скромное: «Спасибо».
* * *
Сумерки сгущаются, и с ними возрастает моё беспокойство. Как я ни стараюсь взять себя в руки и обуздать расшалившиеся эмоции, всё тщетно: почти сутки прошли с того момента, как Снейп трансгрессировал на собрание Пожирателей. Мне ведь даже спросить не у кого, как всё прошло: Люпин покинул нас ещё вчера и тоже до сих пор не объявился. Да и куда ему, раз, как оказалось, у них с Тонкс ожидается прибавление. Директор вне досягаемости, а Сириус так же, как и я, остаётся в неведении, пока находится в Норе.
Мы подолгу сидим в его комнате или прогуливаемся по участку, ведя различные беседы: начиная от его школьных времён и заканчивая последними годами жизни в Годриковой Впадине. К счастью, я могу вспоминать про родительский дом без желания сиюминутно раскиснуть. Правда, ноющее чувство где-то в районе сердца и сжимающееся горло никто не отменял, но это - уже что-то. Единственное, это немного пугает. Неужели когда-то настанет момент, что я научусь думать о родителях без щемящей боли и чувства бесконечной потери? Не будет ли это говорить о том, что мне не так уж и сильно не хватает их? Что минувшие дни, годы с момента их смерти ослабили мою любовь к ним?
Не хочется даже думать об этом.
Сириус волнуется обо мне не меньше, чем родители когда-то, и я его прекрасно понимаю. Дело даже вовсе не в недавнем разговоре, я и без него отчётливо осознаю, что мы - единственные родные люди на всём белом свете. Можно подумать, что я слишком всё драматизирую, потому что на нас двоих мир не заканчивается, к тому же, этот самый мир не рухнул после смерти родителей. Нет, он продолжает вертеться вокруг всех, меняя свои оттенки и содержимое. Просто чувства стали острее: боль и ощущение потери, страх за близких людей и ответственность за собственные поступки. Раньше я этого не осознавал, подолгу не задумывался о таких вещах, как смерть и способность принимать серьёзные решения. Только потому, что первое в семнадцать лет не актуально, а о втором могли позаботиться родители. Я и предположить не мог, что в один миг всё станет с ног на голову, от былой беззаботности и легкомыслия не останется следа, и придёт время, когда надо будет взвешивать и обдумывать каждый свой шаг. Вернее, я знал, что это время настанет после окончания Хогвартса. Разница между ожиданием и реальностью в том, что даже повзрослевшего, ставшего мракоборцем, меня всегда бы ждали в Годриковой Впадине, где вновь можно было бы почувствовать себя маленьким ребёнком, так любящим мамину выпечку и папины рассказы о школьных годах.
Реальность оказалась слишком жестокой.
Только я не должен сдаваться. У меня нет права опускать руки, раскисать и жаловаться на то, как несправедливо обошлась со мной судьба. Да, она действительно чертовски несправедлива, но одна и та же пластинка быстро заедает и начинает надоедать окружающим. В конечном счёте, не этому учил меня отец, не это пытался вбить в мою голову Снейп. Не я должен изображать из себя жертву. Я должен быть примером, я обязан показать всем, что значит по-настоящему противостоять злу, пускай даже мне всего семнадцать и я не очень хорош в магических искусствах. Потому что если я не справлюсь со всем, что произошло и происходит до сих пор, то не справится никто. И дело даже вовсе не в моей так называемой «избранности».
Просто за моей спиной слишком много людей, которые верят и сопереживают и которые дороги мне.
Поэтому моё волнение за Снейпа более чем объяснимо. Даже если отставить в сторону довольно-таки сильную симпатию, остаётся внушительный список того, чем я ему обязан, который я не раз прокручивал в своей голове. В моих мыслях главенствует не эгоистичное: «Он дорог мне, и я без него не справлюсь», а: «Он столько всего сделал для меня, и я многим ему обязан». Здесь уже не до юношеских сантиментов и уж тем более не до роли мировой жертвы. Этот человек показал, доказал, а главное - научил меня тому, что я - взрослый человек, который может контролировать себя и свои эмоции, отвечать за свои слова и поступки и вести достойную борьбу. Да, доходило до меня слишком долго, и учился я плохо, но всё же научился.
Вот только со смертельной тоской по нему я пока что ничего не могу поделать.
Ужин проходит в приятной атмосфере, даже мистер Уизли откладывает последние, наверняка безрадостные, новости из Министерства на потом, после чего близнецы и Рон активно начинают звать всех на улицу в стремлении показать кое-что интересное. Я догадываюсь, что дело в загадочном нагромождении веток на краю участка, и попадаю в десятку: как только все оказываются на улице, ребята разжигают огромных размеров костёр, совершенно не опасаясь, что нас заметят. Спасибо охранным чарам.
Миссис Уизли задумывает распить чай прямо у задорно потрескивающего костра, а девочки приносят целую тарелку хлебных квадратиков с сыром и ветчиной. Сириус трансфигурирует небольшое полено в удобное подобие скамейки полукруглой формы, а Артур раздаёт каждому по пушистому пледу с сохраняющими тепло чарами. Кутаясь в него, я с удовольствием снимаю поджаренный бутерброд с прутика и негромко переговариваюсь с сидящим рядом Фредом. По правую сторону от меня Рон с гордостью рассказывает Гермионе и Джинни о том, как он с братьями днём сооружал костёр, а я расплываюсь в ехидной улыбке. Ведь он, конечно же, ни в коем случае не затронет тему того взрыва. Пока Фред нанизывает очередной бутерброд на прутик, я смотрю поочерёдно на каждого из присутствующих и задерживаюсь на Молли. Она греет ладони о глиняные стенки большой кружки, в пол-уха слушая оживлённую беседу Артура и Сириуса, тепло и как-то по-домашнему улыбается мне, заметив моё внимание. Я возвращаю ей улыбку и благодарно киваю, в ответ на это женщина сводит брови, мол, «не стоит», но тут Рон дёргает меня за рукав, призывая прислушаться к рассказу Гермионы.
