Юрия Флёри - Всё, как ты захочешь
Дима плюхнулся на диван, обдав меня уличным морозом, шморгнул носом: нормальная реакция при переходе из тепла на мороз и обратно. Несколько раз встряхнул примятые листы бумаг, выпрямляя, перевернул их обратной стороной, лицевой, пытаясь сконцентрировать внимание. А я медленно оседала на мягкий пуф. Смотрела на любимое лицо, на внимательный взгляд, который уже не первый раз пробежался по немногочисленным строчкам, пытаясь сообразить, что к чему. Не удивлена. Я и сама раз пять прочла, прежде чем признать правду.
Буквально в один миг его напряжение изменилось. Оно было и до этого, но иное. От злости, что ли… от негодования, обиды. Сейчас же это напряжение выдавало ступор. Он прочитал. Он понял. Только посмотреть на меня не решается.
— Я не знаю, как это объяснить. — Удивительно твёрдо прозвучал в тишине момента мой голос. Дима сжал лист бумаги в кулаке, продолжал смотреть сквозь меня.
— Зачем ты это сделала?.. — Отрешённо отозвался он и смял лист бумаги окончательно.
С умиротворением и убийственным спокойствием на лице положил его в, словно для этих целей, стоящую на столе пепельницу, с нижней полки стола извлёк замаскированную под маленькую свечу, зажигалку, треск горящей бумаги ножом отозвался по нервам.
Я испугалась. Никогда в своей жизни так не боялась.
— Я тебе не изменяла. — Ответила поспешно, но Дима отрицательно покачал головой.
— Зачем ты сделала ЭТО? — Кивнул на догорающий лист, выделяя интонацией последнее слово, уже сминал в руках второй, такой же.
— Дима…
— Галь, ты только не нервничай, хорошо? — Обманчиво спокойно попросил он, прикрыл глаза, провёл по лицу ладонями, акцентируя внимание на зоне переносицы. Откинул голову назад, шумно выпустил воздух.
— Ты сейчас о чём?
— Прости. Всё не так должно было получиться.
— Ты знал? — Произнесла я, сама не понимая, откуда эти слова взялись в моей голове. Что они означали… что за собой скрывали…
Дима отрицательно покачал головой, скривился и задержал дыхание, выдохнул резко и так, словно боль из себя выгонял. Дышать стал часто и шумно. Губы облизывал. Упирался кулаками по обеим сторонам от своих бёдер.
— Не знал, малыш, правда… Я…
— Ты знал?! — Повторила я свой вопрос более осмысленно и уверенно. Достаточно громко, чтобы Дима пришёл в себя.
Так и получилось. Взгляд его стал ясным, целенаправленным, подбородок привычно выпятился вперёд, чуть приподнимаясь, глаза сверкнули.
— Я осознавал, что это могло произойти. — Жёстко ответил он и принял мой взгляд как вызов, ничуть не уступая. А я просто не понимала, что происходит и что означают эти слова. — Осознавал и очень надеялся, что этот разговор никогда не состоится. Идём.
Дима поднялся и направился в сторону кабинета, на меня не оглядывался, что и понятно: конечно же, я пойду. Конечно же, я буду заискивающе смотреть в его глаза и, конечно же, с нетерпением переминаться с ноги на ногу до тех пор, пока он не предложит присесть.
— Не стой, разговор будет длинным… наверно… — Оглянулся на меня. — Диван в твоём распоряжении.
— Минуту назад ты сам просил меня не тянуть резину. — Уколола я и ещё внимательнее наблюдала за его действиями.
Дима не спеша… нет, скорее, осторожно… да, его неторопливость была именно осторожной. Он подошёл к сейфу, набрав комбинацию из цифр и символов, открыл его, достал диск в прозрачной упаковке и загрузил в ноутбук.
— Это запись из твоей квартиры, Галя. В день открытия моей выставки, чуть больше года назад.
Он перевернул монитор ко мне, а сам удобно устроился в кресле, подпирая указательным пальцем подбородок, по-мужски закинув ногу на ногу. И пока я смотрела на экран, он, не отрываясь, смотрел на меня. И я чувствовала его взгляд, словно спусковой крючок, который вот-вот будет нажат. А на экране… я… Антон… мы в постели.
— Этого не было! — Подскочила, но Дима оставался холоден и беспристрастен, а взгляд… даже не знаю, как его описать… в нём не было обвинения, скорее, сожаление, наверно даже сочувствие. И я села обратно, ясно понимая, к чему он клонит, но продолжала смотреть на мужа. — Этого не было. — Повторила тихо, по сути, понимая, что где-то я ошибаюсь. Только вот где?
— Галь, так случилось, что это действительно произошло. Я не обвиняю тебя, ты была под действием наркотических средств. Более того, была уверена, что рядом с тобой я, поэтому и отвечала. Включив звук, сможешь услышать, как называешь парня моим именем.
Я покачала головой, отрицая очевидное, со злостью на мужа посмотрела.
— Ну… ну что ты сидишь?! — Подскочила, направляясь прямо к Диме, схватила его за ворот рубашки, несколько раз беспомощно тряханула, поражаясь спокойствию. — Что ты сидишь?! — Оттолкнула его от себя или, скорее, себя от него, вцепилась пальцами в волосы, сжимая голову с боков: я не верила. Я не верила, что это может быть правдой. Просто отказывалась верить. Приткнулась спиной к стене, не желая никого видеть, и закрыла глаза, скривившись от внутренней боли.
— Малыш, всё дело в том, что о произошедшем я узнал в тот же вечер. — Вздохнул Дима и напряжённо потёр ладони о свои колени. — Пока ты лежала в больнице, у меня было время это обдумать.
— Обдумать? — Не поверила я услышанному. Скривившись, посмотрела с обвинением. — «Это»? Так ты называешь то, что произошло? Просто «это»?! Но ты ведь знал, что я могу забеременеть… Дима… ты не хуже меня знаешь все числа, даты, когда можно ждать и когда может быть результат, а сейчас заявляешь, что у тебя было время обдумать «это»?!
Я задыхалась. От обиды, от возмущения. От предательства.
— Я консультировался с врачом и, принимая во внимание тот факт, что ты уже могла быть беременна… — Он поджал губы, — от меня… В общем о экстренной контрацепции, к которой рекомендуют прибегнуть в подобных случаях…
— Дима, ты себя слышишь? Что ты несёшь? — Метнувшись к столу, я едва не налетела на него, не видя преграды, стукнула двумя кулаками по столешнице. — Ты проконсультировался? Рекомендуют прибегнуть?.. — Едва не взвыла с досады. — Да ты как актёр самоучка сейчас говоришь. Давно роль выучил?! Не думал, что я узнаю? А о чём ты вообще думал? О том, что будешь воспитывать чужого ребёнка?!
— Ванька мой. — Тихо прорычал Дима, но я не слышала, уже ушла в новую проблему, в трагедию!
— Но он отец! — Прокричала, сама не понимая, кого и в чём пытаюсь обвинить, но обвиняла, точно обвиняла.
— А я не отец?! Я — не отец?! — Взорвался Дима, готовый крушить всё на своём пути, кинулся наперерез, когда я попыталась отступить, схватил меня за запястья, сотрясая в воздухе. — Я ждал, пока наш сын родится! Я слушал, как бьётся его крохотное сердечко! Я знаю, почему он плачет и как улыбается по утрам. Я отец! Я! — Резко оттолкнул меня, словно противно находится рядом. Сделал несколько стремительных шагов в сторону и тут же вернулся на место. — Он мой сын. Поняла?! Мой! И я никому его не отдам! — Махнул дрожащим от напряжения указательным пальцем перед моим носом.
