Андрей Романов - Фамильяр 1-2
Уже заканчивая с приведением разума женщины в порядок, я не забыл оставить себе дорожку, на всякий случай, поскольку уже чувствовал сопротивление, оказываемое восстанавливающимися естественными щитами. И напоследок оставил небольшую закладку на доверие ко мне. Все-таки на эту женщину у меня большие планы, и не хотелось бы, чтоб они сорвались из-за ее характера. Или самостоятельной игры.
С трудом открыв глаза, я испарил объединяющий наши головы лед и сел на кровати, в теле, да и в разуме была жуткая слабость. Пусть перерасхода сил и не было, но перенапряжение от запредельной концентрации точно было.
"Я закончил" – мысленно передал я Луизе, поскольку ходить и искать их самостоятельно я временно не мог, да и лениво если честно.
Я посмотрел на свою завозившуюся пациентку. Да теперь ей можно было дать не больше тридцати, жизнь вернулась на ее лицо, морщины разгладились, щеки порозовели, круги под глазами исчезли. Даже немного мяса на костях наросло, видимо я переборщил, с накачкой ее своей силой передав лишку. Зато могу гарантировать ей отличное здоровье на долгие годы. Сейчас она стала очень похожа на более взрослый вариант Табиты.
Веки женщины дрогнули, и я увидел пронзительные голубые глаза.
– Кто вы? – мгновенно спросила она, – где я? О Бримир! – воскликнула женщина, разум вернулся, но и она сейчас переваривала события последних пяти лет.
Отвиснув, она натянула на себя одеяло, прикрывая свое худое тело, облаченное в ночную рубашку, от моих возможных взглядов и представилась.
– Я Елена де Орлеан, кто вы и что вы делаете в моей спальне? – холодным голосом осведомилась она, но за бесстрастностью я чувствовал ее страх. Она вспомнила и осознала все произошедшее, и сейчас гадала, что ее ждет. Видимо она заподозрила во мне толи убийцу, присланного Джозефом, прознавшим о ее выздоровлении, толи еще кого.
– Я рад познакомится, с матерью моей возлюбленной Шарлотты, – решил я брать быка за рога. – Меня зовут Кей шевалье де Ганд. В вашей спальне я по просьбе Шарлотты занимаюсь вашим исцелением. И судя по задаваемым вами вопросам успешно, – искренне улыбнулся я, радуясь качественно проделанной работе.
– Шарлотта? Она здесь? Я хочу ее увидеть, где моя дочь? – забеспокоилась женщина.
Но ответить на эту просьбу я не успел, дверь с грохотом распахнулась и в комнату влетела Шарлотта, подбежала к кровати, замерла в нерешительности:
– Мама? – с вопросительной интонацией спросила она.
Елена не была настроена разговаривать, а просто обняла свою дочь и разревелась, Шарлотта ударилась в слезы практически одновременно с ней.
– Кей все в порядке? – спросила чуть отставшая от Шарлотты Луиза, забегая в комнату.
– Да, все хорошо, помоги мне встать, думаю, нам стоит оставить их наедине.
Луиза подбежала ко мне и, подставив свое хрупкое плечико, помогла покинуть спальню. В соседней комнате нас уже встречал Персен.
– Мадам выздоровела? – не смело спросил он.
Я направил на него все свои чувства и ответил.
– Да.
На глазах мужчины выступили слезы, а в чувствах просто бурлила радость и счастье, он был искренне предан семье Орлеан.
– Еще слуги в доме есть? – уточнил я.
– Нет, я все делаю один, остальных распустили пять лет назад. – Утирая слезы, ответил мажордом.
– Хорошо, для всех состояние мадам Елены осталось без изменений, ты меня понял?
– Да Господин, Мадам Елена по-прежнему больна и никого не узнает, – повторил он с легким поклоном.
– Хорошо, а теперь отведи нас в столовую, я очень хочу есть. Кстати сколько прошло времени? – полюбопытствовал я.
– Больше суток, – Ответила Луиза, – мы переживали! Дурак, не мог предупредить! – Не слишком искренне бросила она, на самом деле девушка не сердилась, а была очень рада, что мать ее подруги поправилась.
Персен проводил нас в огромное помещение со столом метров тридцати длиной в центре, и мгновенно его сервировал. Я даже подумал бы, что он надо мной издевается, если бы не чувствовал его искренней благодарности за исцеление госпожи. Нет, а как по-другому воспринимать два десятка различных вилок, ложек и ножей рядом с моей тарелкой? Я не настолько хорошо знаю этикет, чтоб всем этим пользоваться. Хотя там вроде есть простое правило, нечто вроде начинать надо со столовых приборов, разложенных по краям и с каждой сменой блюд сдвигаться к тарелке. А для особо прошаренных есть еще одно правило, посмотри на соседа, Луиза в отличие от меня прекрасно знала, какая вилка к чему подходит. Есть правда еще и третье правило, если кругом свои, то ешь, как привык без выкрутасов. А вокруг были все свои, если не считать Персена, но он и слова мне не скажет, даже если я начну жрать руками, громко рыгая и чавкая. Не потому что хорошо ко мне относится, а потому, что хороший слуга не указывает господам, а Персен по всему видно хороший.
А вообще надо его даже поблагодарить, я как-то не обращал внимания на свою невежественность, а ее не помешало бы исправить. Ведь если попаду на званый ужин к принцессе, будет очень неприятно выглядеть там деревенщиной. Так что в ближайшее время напрягу Луизу, на обучение меня местным дворянским заморочкам. И начнем, пожалуй, прямо сейчас.
– Луиза, не могла бы ты рассказать мне о предназначении всех этих столовых приборов, и прочих традициях и этикете принятых в этом мире, – попросил я.
– А ты не знаешь? – искренне удивилась девушка.
– Я прибыл из другого мира, и наши традиции могут отличаться в деталях, не хотелось бы выглядеть некрасиво. – Приукрасил я свое невежество.
– Тогда смотри, начнем с приборов, вот эта двузубая вилка предназначена…
У Луизы определенно педагогический талант, а вкупе с моей идеальной памятью. Короче через полчаса я уже мог быть уверен, что не ударю в грязь лицом, даже если на стол подадут тушеных в черепе дракона сильфов. Это очень хитрое блюдо, поскольку сильфы еще живые и нужна определенная сноровка, чтоб не позволить им сбежать, даже не смотря на отрезанные крылья. Кстати пометка на память посетить в Тристании самый дорогой ресторан и заказать этих сильфов, есть основания полагать, что они в родстве с духами воздуха и могут быть использованы мной для усиления.
Шарлотта с матерью не спешили к нам присоединяться, что и не удивительно, можно считать они не виделись пять лет. Мы с Луизой расположились в кресле у камина, точнее я был в кресле, а Луиза сидела у меня на коленях слегка приобняв за шею, и рассказывала о правилах этикета на балу. Но вскоре она замолкла, и чуть поколебавшись, спросила.
– Кей, а ты можешь лечить только повреждения разума?
