Анаис Нин - Дневник 1931-1934 гг. Рассказы
Так, не произнося ни слова, стояли они возле роскошного ложа. Его руки ползли по изгибам облаченного в шелк тела, словно желая ближе познакомиться с ним. Она по-прежнему не двигалась. Джордж опустился на колени, продолжая целовать и гладить ее. Почувствовал, что под платьем у нее ничего нет. Подтолкнул ее к кровати, и она села на нее. Снял с женщины туфли, и ее ноги оказались у него в руках.
Она улыбнулась ему ласково, призывно. Он поцеловал ее ноги, а руки сами пробрались под подол длинного платья и пальцы ощутили гладкую поверхность ног и бедер.
Ее ноги упирались ему в грудь, а Джордж все шарил под платьем. Если столь нежна была кожа ее ног, какой же нежностью порадует она его выше, возле лона, где кожа должна быть еще мягче! Но бедра были плотно сдвинуты и проводить там свои исследования ему не удавалось. Джордж встал и склонился над незнакомкой, чтобы ее поцеловать. Она откинулась на спину и слегка раздвинула ноги.
Теперь он мог проскользнуть туда, но, прежде чем коснуться ее лона, руки Джорджа все еще бродили по всему телу, словно стремясь зажечь похотью каждый его уголок.
Волосы женщины растрепались, платье свалилось с плеч, и показались груди. Джордж, схватив губами, тащил платье вниз в надежде добраться наконец до этой соблазнительной груди — упругой, с розовыми, как у маленькой девочки, сосками.
Женщина уступала ему безропотно, и эта податливость вызвала в Джордже желание сделать ей больно: может быть, хоть так удастся пробудить в ней ответную страсть. Ласки возбуждали его, но никак не ее, он ощущал своими пальцами холодную, покорную, без всякого трепета плоть.
Джордж решил было, что тайна женщины заключена в ней самой: она просто не способна возбудиться, кто бы и как бы ее ни ласкал. Но такого не могло быть — ее тело сулило столько радостей. Кожа была так отзывчива, рот такой чувственный. Не может быть, чтобы она ничего не ощущала. И он продолжал ее ласкать медленно, словно во сне, будто ему некуда было торопиться, когда ты абсолютно уверен, что пламя в конце концов разгорится в твоем партнере.
А в зеркалах отражалась фигура женщины, лежащей на кровати: платье сползло с груди, прекрасные ноги, слегка раздвинутые под платьем, свисали с кровати.
Лежа рядом, Джордж должен был сорвать наконец платье, чтобы почувствовать ее тело полностью. Он начал стаскивать платье и… женщина стала помогать ему. Ее тело возникало перед Джорджем подобно Венере, выходящей из пены морской. Он поднял ее и уложил на кровать.
И тут случилось чудо: когда он наклонился к ней, чтобы усладить свой взгляд красотой ее розоватой раковины, женщина затрепетала, и Джордж чуть ли не закричал от радости.
А она прошептала: «Снимите с себя все».
Он разделся. О, ему было ведомо могущество его наготы! Атлет, любитель долгих пешеходных прогулок, пловец и альпинист, без одежды он казался еще более привлекательным. Джордж понимал, что ей доставляет удовольствие разглядывать его обнаженное тело.
И она смотрела на него.
Понравился ли он ей? Станет ли она отзывчивей, когда он наклонится к ней? Джордж не был уверен в этом, но такое неистовое желание коснуться ее лона кончиком своего члена охватило его, что теперь ему это было все равно. Тут она остановила его, поскольку захотела целовать и ласкать его член. И принялась за это с таким пылом и рвением, что он тут же оказался под нею. Женщина прижалась к лицу Джорджа нижней частью своего тела, так что он мог вволю целовать и ласкать ее.
Этот уголок он исследовал с наслаждением. Двумя пальцами раздвинул нижние губы и залюбовался поблескивающей кожицей, устьем сладчайшего медового источника, волосиками, закрутившимися вокруг его пальцев. Его жадный рот словно превратился в орган, способный наслаждаться сам по себе; еще немного он поработает языком и неслыханный приступ оргазма захлестнет его. И когда он с этим ощущением вонзил зубы в ее плоть, снова почувствовал, как дрожь наслаждения пробегает по телу незнакомки. И тут же испугался: может быть, она хочет удовлетвориться лишь ласками да поцелуями и лишить его радости проникнуть в ее утробу, добраться до самых глубин, вонзиться в матку. Надо вытащить член у нее изо рта. Они превратились в двух хищников, алчущих вкуса чужой плоти. Рты их впились друг в друга, языки сталкивались и сплетались.
Теперь огонь наконец-то разгорелся в ее жилах. И этого, думал Джордж, он добился именно своей неспешностью, своей точно рассчитанной медлительностью. Глаза женщины сверкали, и она никак не могла оторвать своего рта от его восставшей плоти.
Наконец он владел ею — после того, как она своими тонкими пальцами раздвинула нижние губы, как бы показывая, что не может больше ждать.
Потом она кивнула на зеркала и усмехнулась: «Взгляни-ка, такое впечатление, что мы вовсе не занимаемся любовью, просто я сижу у тебя на коленях, а ты, негодник, торчишь во мне все это время и только дрожишь мелкой дрожью. Хватит, мне надоело прикидываться, будто у меня внутри ничего нет. Ты меня завел. Давай, пошевеливайся!»
Она накинулась на Джорджа и волчком завертелась на его негнущемся пенисе, при этом она не смогла удержаться и закричала от наслаждения. В ту же секунду все тело Джорджа пронзила обжигающая молния любовного экстаза.
Несмотря на пыл, с каким они отдались друг другу, женщина не потрудилась даже узнать у Джорджа его имя, а на прощание лишь чмокнула в распухшие от поцелуев губы и подтолкнула к дверям. Несколько месяцев Джорджа мучило воспоминание о той ночи, и никакая другая женщина не могла пробудить в нем такого желания.
Однажды приятель Джорджа, получив за несколько газетных статей щедрый гонорар, пригласил его выпить. И от него Джордж услышал одну захватывающую историю, случившуюся на днях. Этот парень сидел вечером в баре, понемногу спуская свои денежки, когда к нему подсел довольно благообразный джентльмен и предложил недурно провести время, наблюдая за роскошной любовной сценой. Приятель Джорджа был завзятый вуайер, и приглашение, разумеется, было тут же принято. С завязанными глазами, его привезли в великолепные покои в некоем доме, провели в темную комнату, и он стал свидетелем великолепной любовной игры, которой занималась красивая женщина и превосходно оснащенный неутомимый мужчина.
У Джорджа все похолодело внутри. «Опиши ее», — попросил он приятеля.
И тот нарисовал портрет женщины, абсолютно совпадавший с образом той, с которой Джордж провел незабываемую ночь, даже описание одежды совпало. Услышал Джордж и о кровати под пологом, и о зеркалах, — обо всем! Спектакль обошелся зрителю в сотню долларов, но зрелище, по его словам, стоило таких денег, и он был вполне доволен.
