Э. Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее
– Мама, я ведь не очень сильно разрушила твою жизнь, да?
Она охает.
– Нет-нет, Ана, никогда так не думай. Ты была самым лучшим, что когда-нибудь происходило со мной и твоим отцом. Ах, если бы он был жив! Он бы увидел, какая ты взрослая и уже выходишь замуж. – Она опять впадает в меланхолию.
– Мне бы тоже хотелось этого. – Я качаю головой, думая о своем мифическом отце. – Мам, ступай. Я скоро позвоню тебе.
– Я люблю тебя, дорогая.
– Я тебя тоже, мама. До свидания.
Кухня у Кристиана – просто мечта. Для человека, который ничего не смыслит в приготовлении пищи, тут есть, кажется, все. Я подозреваю, что миссис Джонс тоже любит готовить. Единственное, чего я не нашла, – высококачественного шоколада для глазировки.
Я оставляю две половинки торта остывать на решетке, хватаю сумку и заглядываю в кабинет Кристиана. Он сосредоточенно глядит на экран компьютера, но тут поднимает голову и улыбается.
– Я сейчас сбегаю в магазин и куплю кое-что нужное для торта.
– Хорошо. – Он хмурится.
– Что?
– Ты наденешь джинсы или еще что-нибудь?
Ну вот, начинается!
– Кристиан, зачем? Я и так нормально одета.
Он сумрачно смотрит на меня. Сейчас мы схлестнемся. А ведь сегодня он именинник. Я закатываю от досады глаза и чувствую себя непослушным подростком.
– Вот если бы мы были на пляже? – Я выбираю другую тактику.
– Но мы не на пляже.
– Ты бы возражал, если бы мы были на пляже?
Он на секунду задумался.
– Нет, – просто отвечает он.
Я опять закатываю глаза и улыбаюсь.
– Ну вот и представь себе, что мы там. Покеда.
Я поворачиваюсь и мчусь в фойе. Добегаю до лифта прежде, чем он успевает меня догнать. Дверцы закрываются, я машу ему и мило улыбаюсь, а он беспомощно смотрит – но, к счастью, с тенью улыбки. Он в отчаянии качает головой, и я его уже не вижу.
Эх, это было замечательно! Адреналин бурлит, а сердце грозит выскочить из груди. Но по мере того как лифт спускается, падает и мое настроение. Черт, что же я наделала?
Я дернула тигра за хвост. Он будет страшно злиться, когда я вернусь. Мое подсознание сердито смотрит на меня, сдвинув на нос очки-половинки, и держит в руке розгу. Черт. Я думаю о своем слишком небольшом опыте общения с мужчинами. Ведь я никогда прежде не жила с мужчиной – ну, если не считать Рэя, но он не в счет. Он мой отец… вернее, человек, которого я считаю своим отцом.
Теперь у меня есть Кристиан. По сути, он никогда ни с кем не жил. Надо спросить его об этом – если он еще будет разговаривать со мной.
Но я убеждена, что я всегда буду носить то, что мне нравится. Я помню его правила. Да, вероятно, для него это тяжело, но ведь он сам заплатил деньги за это платье. Значит, он должен был дать сотруднице из «Нейман» более четкие инструкции – ничего слишком короткого!
Но ведь юбка не такая и короткая? Я смотрю на свое отражение в огромном зеркале в вестибюле. Проклятье. Все-таки очень короткая. Но ведь я уже обозначила свою позицию. Несомненно, придется это расхлебывать. Интересно, что он придумает?.. Но прежде всего мне нужны наличные.
Я гляжу на чек, выданный мне банковским автоматом: 51689 долларов 16 центов. Пятьдесят тысяч долларов лишние! «Анастейша, тебе нужно будет научиться быть богатой, если ты скажешь «да». Вот и начало. Я беру свои жалкие пятьдесят долларов и иду за шоколадом.
Вернувшись, я иду прямо на кухню; меня переполняют тревожные ожидания. Кристиан все еще работает у себя. Господи, как долго. Я принимаю решение пойти к нему и разведать, насколько тяжела ситуация. Осторожно заглядываю в дверь. Он сидит у окна и говорит по телефону.
– А специалист по еврокоптеру прибудет днем в понедельник? Хорошо. Держи меня в курсе. Скажи им, что мне нужны их первые выводы вечером в понедельник либо утром во вторник.
Он нажимает на кнопку и крутится в кресле, но останавливает его, когда видит меня; на его лице бесстрастная маска.
– Привет, – шепчу я.
Он молчит, и у меня обрывается сердце. Я робко вхожу в кабинет, огибаю письменный стол и подхожу к нему. Он сидит и молчит, устремив на меня взгляд. Я стою перед ним и ощущаю в себе все пятьдесят оттенков глупости.
– Я вернулась. Ты злишься на меня?
Он вздыхает, берет меня за руку и тянет к себе, сажает на колени и обхватывает за талию. Утыкается носом в мои волосы.
– Да, злюсь.
– Прости. Не знаю, что на меня нашло.
Я удобно устраиваюсь на его коленях, вдыхаю божественный запах Кристиана и чувствую себя в безопасности, несмотря на его признание.
– Ладно, носи то, что тебе нравится, – бормочет он и проводит ладонью вверх по моей голой ноге до верха бедра. – К тому же у этого платья есть явное достоинство.
Он наклоняется ко мне, и, когда наши губы соприкасаются, страсть, или похоть, или подспудное желание вымолить прощение пронзают меня, вспыхивают в крови. Я сжимаю ладонями его голову, погружаю пальцы в медную шевелюру. Он стонет, его тело отзывается на мои ласки. Он страстно покусывает мою нижнюю губу, горло, мочку уха, его язык вторгается в мой рот. Я не успеваю опомниться, как он расстегивает молнию на джинсах, сажает меня верхом и входит в меня. Я хватаюсь за спинку кресла, мои ноги слегка касаются пола… и мы начинаем двигаться.
– Мне нравится твой способ извиняться, – мурлычет он, уткнувшись губами в мои волосы.
– А мне – твой. – Я хихикаю, прижавшись к его груди. – Ты уже закончил?
– Боже мой, Ана, ты хочешь еще?
– Нет-нет! Работай.
– Я освобожусь примерно через полчаса. Я слышал твое сообщение по голосовой почте.
– Вчерашнее.
– У тебя был встревоженный голос.
Я крепко обнимаю его.
– Еще бы. Ты не отвечал мне, а это на тебя не похоже.
Он целует меня в макушку.
– Твой торт будет готов через полчаса. – Я улыбаюсь ему и соскакиваю с его коленей.
– Жду с нетерпением. Пахнет восхитительно, даже вызвало в памяти какие-то воспоминания.
Я застенчиво улыбаюсь ему и чувствую смущение, а он, как в зеркале, повторяет мое выражение лица. Господи, разве мы с ним разные? Возможно, это воспоминания из его раннего детства. Нагнувшись, я нежно целую его в уголок рта и возвращаюсь на кухню.
У меня уже все готово. Услышав, как он выходит из кабинета, я зажигаю одну золотистую свечку на торте. С широкой улыбкой Кристиан идет ко мне, а я тихонько пою «С днем рожденья тебя!». Потом он наклоняется и, закрыв глаза, задувает пламя.
– Я загадал желание, – сообщает он, открывая их, и я почему-то смущаюсь.
– Глазурь еще не совсем застыла. Я надеюсь, торт тебе понравится.
– Анастейша, дай мне скорее попробовать его, – бормочет он, и это звучит так сексуально.
