Связанная (ЛП) - Робертс Тиффани
Дождь барабанил по внешней части корабля. По краям кратера стекала вода из джунглей, оставляя мало места для других звуков.
Если бы такой дождь продолжался еще день или два, эта лужа достигла бы дыры в корабле. Даже если бы Айви и остальные еще не планировали уходить, у них было бы не так много времени до того, как корабль затопит.
Холодный ветерок пронесся мимо Айви. Мурашки пробежали по ее рукам под рукавами комбинезона, и она потерла их ладонями. Она переоделась в один из них, чтобы подготовиться к их путешествию; хотя он не очень помогал от холода, зато сохранял ее сухой.
По крайней мере, боль в области таза притупилась настолько, что она могла не обращать на нее внимания.
Кетан сказал ей оставаться внутри, в безопасности закрытой комнаты, но она не могла. Она не могла больше оставаться там, запертая в клетке, пока он разбирался неизвестно с чем. Пока он был в опасности.
Она пыталась занять себя, собирала припасы и мысленно проверяла их приготовления больше раз, чем могла сосчитать, но в конце концов смирилась с тем, что делать больше нечего, кроме как ждать. И ожидание оставляло ей слишком много времени для беспокойства — для размышлений о многих причинах, по которым все шло не так.
Подумать о том, что именно мог иметь в виду Кетан, когда сказал: Прости меня, моя Найлия.
Она закрыла глаза, чтобы сдержать вновь навернувшиеся слезы, и прикусила нижнюю губу.
С ним все будет в порядке. Он охотник, воин.
Его прощальные слова нашли отклик в ее душе.
Я вернусь к тебе, моя сердечная нить. Я всегда буду возвращаться.
— Пожалуйста, вернись, — прошептала она.
— Ты в порядке? — спросил Коул у нее за спиной.
Айви вздрогнула, открыла глаза и повернулась, чтобы посмотреть на него. Она даже не слышала, как он подошел.
На нем тоже был один из комбинезонов, рукава были закатаны, обнажая предплечья, а в правой руке он держал одно из копий, которые они сделали сами. Залитый этим красным сиянием, он был мрачной фигурой. Его глаза лишь на мгновение встретились с глазами Айви, когда он подошел и остановился рядом с ней, чтобы вглядеться во мрак.
— Я… не знаю, — ответила Айви.
Коул наклонился вперед и обвел взглядом темноту снаружи.
— Ты не должна быть здесь одна, Айви.
— Я знаю. Мне просто нужно было выбраться оттуда. Я просто…
— Нервничаешь?
— Да. И… как будто в ловушке. Беспомощна.
Коул взглянул на нее и нахмурился. Когда он снова отвернулся, то поднял руку и почесал щетину на подбородке.
— Потому что он где-то там.
Айви тяжело вздохнула.
— Коул, я действительно не хочу снова обсуждать это с тобой.
— Я не… — он опустил руку. — Я пришел сюда не за этим, Айви. Не могу винить тебя за то, что ты так думаешь, но это действительно не так. Я просто… понимаю, через что ты сейчас проходишь.
Ее брови нахмурились, когда она наклонила голову.
— Правда?
— Я имею в виду, я никогда не тосковал о человеке-пауке или о чем-то подобном, но я понимаю, — игривая ухмылка тронула его губы, но исчезла так же быстро, как и появилась. — Мой отец был пожарным. Его часто не было дома, а в сезон лесных пожаров… иногда я месяцами его не видел. Когда я был ребенком, каждый день я приходил домой из школы и садился в гостиной делать домашнее задание, но на самом деле я просто смотрел в окно. Надеясь увидеть, как его грузовик заезжает на подъездную дорожку. Иногда мне везло, и я мог увидеть его перед сном. Это были лучшие ночи. Иногда я просыпался утром после того, как он не приходил домой, и у меня внутри все сжималось от страха, понимаешь? А потом я видел его ботинки рядом с входной дверью и знал, что он вернулся невредимым. Но большую часть времени… я просто понятия не имел.
Коул провел пальцами по волосам, откидывая пряди назад, и посмотрел на падающий дождь.
— Дети в школе думали, что это здорово, что мой папа был пожарным. Думали, что это так круто, как будто я проводил все свое время с гребаными далматинцами или сидел в пожарной машине в огромном шлеме. Но я знал, что то, что он делал, было опасно, и я знал каждый раз, когда он уходил, что он может никогда больше не вернуться, потому что… потому что когда умерла моя мама…
Коул зажмурил глаза и стиснул челюсти, резко втянув воздух.
— Потому что, когда она умерла, я слышал, как он разговаривал с моим дядей. Говорил, что он был тем, кто каждую ночь выходил на улицу и встречался лицом к лицу со смертью. Он был тем, кто добровольно шел навстречу опасности, чтобы защитить людей. Что это должен был быть он, а не она.
Он открыл глаза и уставился в дыру в корпусе.
— И он ни разу этого мне не говорил. Ни разу не сказал, что мне не нужно беспокоиться о нем, или что беспокоиться нормально, или… — он покачал головой и невесело рассмеялся. — Черт возьми, прости меня, Айви. Я… не хотел вываливать на тебя свое дерьмо. Я просто знаю, что ты чувствуешь, вот и все, что я хочу сказать. Что не знать, когда кто-то, кто тебе дорог, вернется домой, отстой.
Айви положила руку ему на плечо. Коул повернулся к ней. В чертах его лица читалась уязвимость, которую он никогда раньше не демонстрировал.
Ее сердце болело за него. Даже если история его детства отличалась от ее, результат был похожим — детство, проведенное в одиночестве.
— Спасибо, что поделился этим со мной, Коул. Мне жаль твою маму и все, через что тебе пришлось пройти. Должно быть, в детстве тебе было тяжело.
— Да. Я был довольно молод, когда она умерла, так что… — он посмотрел на ее руку, лежащую на его руке, и снова нахмурился, еще сильнее, чем раньше. — Айви, я не… — он громко вздохнул. — Я облажался. То, что я сделал с тобой, тебе, было неправильно, и весь мой багаж или что-то еще не оправдывает меня.
Айви убрала руку.
— Все в порядке. Теперь все в прошлом.
— Нет. Не в порядке. То, что я сделал, было не нормально. И я… сожалею.
Она уставилась на него, изучая его лицо. Раскаяние было на нем, ясное как день, но к нему примешивались замешательство и неуверенность.
— Я думаю, когда тебе угрожает гигантский паук, есть способ взглянуть на вещи в с другого угла, а?
Коул рассмеялся и покачал головой.
— Он страшный сукин сын. Но вообще-то… это ты заставила меня задуматься. Ты могла бы позволить ему разорвать меня на части. Черт возьми, ты имела полное право ударить меня еще несколько десятков раз. Ты горячая, и я хотел тебя, и, наверное, я был просто так уверен в себе, что каждый раз, когда ты смотрела на меня, улыбалась мне…
— Да, но все работает не так, Коул.
— Я знаю. Я был просто тем самым парнем в школе, и рядом со мной никогда не было никого достаточно храброго, чтобы сказать мне, что я мудак.
— Ты мудак.
Он поморщился.
— Но ты неплохой парень. Ты учишься, — Айви улыбнулась ему. — Я прощаю тебя.
— Спасибо, Айви. Это… Спасибо.
Они оба снова посмотрели на шторм, и в тишине между ними не было той неловкости, которую Айви могла бы ожидать в противном случае. К сожалению, это только усилило ее беспокойство — ее пара все еще был где-то там. Айви скрестила руки на груди и снова потерла их, чтобы согреться, желая, чтобы ее обнимали руки Кетана, чтобы его тепло и его тело защищали ее.
— Как бы то ни было, он вернется, — сказал Коул. — Он выглядел чертовски мрачным, когда уходил, и я не думаю, что что-либо может остановить его, когда он в таком состоянии.
— Спасибо тебе, Коул.
Они стояли там бок о бок, наблюдая за падением дождя, наблюдая, как уровень воды поднимается на все выше и выше, слушая раскаты грома и чувствуя, как они разносятся по кораблю.
Когда Айви поняла, что снова чешет предплечье — которое, к счастью, было защищено рукавом, она сжала пальцы в кулак. Беспокойство грызло ее изнутри, вызывая тошноту, но это было ничто по сравнению с беспокойством в ее сердце. Никто в ее жизни и близко не подходил к тому, что значил для нее Кетан. И если она потеряет его…
