Это несерьёзно (СИ) - Вечная Ольга

— А как же анонимность? Сайт ее так-то гарантирует.

Баженов не удерживается от улыбки:

— Отправляя что-то в интернет, ты делаешь это для всех и навсегда. У каждого сейчас есть ай-пи и сим-карта.

— И право на личную жизнь. Нет?

— Приватности, к сожалению, не существует. Личную жизнь сложно защищать. Увы, практически невозможно.

— Но ведь ты за это деньги получаешь.

— Да не напрягайся ты так сильно. Такое понятие, как личная жизнь, появилось, наверное, в прошлом веке. А до этого… Возьми, например, деревни, коммунальные квартиры, где все всё про всех знали. Да даже дворцы строились по такому принципу: чтобы добраться до нужного зала, приходилось пройти через десяток других и за всеми встречными тихонько подсмотреть. Людям скучно заниматься только своей жизнью. Крестьяне всегда знали, с кем и как спит знать. Ничего с того времени особо и не изменилось.

— С кем же спит муравей?

— Интересно?

— Нет! Мы больше не в деревне. И точно не во дворце. Мы в двадцать первом веке.

— Интернет — это самая большая деревня из когда-либо существовавших. И люди в ней жаждут внимания. Твой хейтер-муравей точно хочет, за последний месяц он настрочил тебе и твоим коллегам десяток рецензий, потратил кучу времени. Я вечером гляну, кто это и что.

Я понимаю, что совершенно не готова к такому повороту! Хватаю Баженова за плечо и сжимаю:

— Не надо. Это ужасно. Никогда так не делай. Пожалуйста — волшебное слово.

Он не вырывается, молча смотрит на мои пальцы, и я отпускаю.

— Извини. Я на эмоциях.

Небольшая заминка — и неуют врывается в зал. Между друзьями детства пролегает пропасть. Я внутренне ожидаю ссору, прекращение ужина, резкие слова. Демьян поднимает глаза, я слабо улыбаюсь и отправляю ему воздушный чмок.

Он медлит еще секунду, затем прищуривается:

— Точно? Я могу.

— Точно. Я знаю, что можешь. И ради меня сделаешь. Если попрошу. — Да.

— Это как-то… не знаю, неправильно. Пишет и пишет, его дело. Я буду выше. И буду лучше стараться. Однажды ему понравится моя работа.

— Ты чуть не расплакалась на моих глазах.

— И ты решил охранять меня в этой большой информационной деревне? Интернет-рыцарь?

— Инженер по безопасности я, блядь, или кто?

Мы улыбаемся друг другу, и накал лопается. Баженов по-прежнему не терпит мои слезы и, завидев их, рвется совершать подвиги. У меня нет кровного старшего брата, но будто бы есть. Его девушке повезло.

Не удерживаюсь, обнимаю Демьяна, чмокаю в щеку, отстраняюсь и хватаю телефон. Так быстро, чтобы Баженов ничего не понял. Спе-ци-аль-но.

Пишу Муравью: «Спасибо за ваше мнение!» — и откладываю мобильный.

Зачем мне париться из-за какого-то критика, если вселенная наградила меня друзьями, готовыми ради меня на все? Я счастливейший человек!

Демьян пододвигает ближе кофе и делает глоток, давая понять, что возвращаться на свой диван не собирается. Оккупировал мой, и ладушки.

Ну окей. Тоже пью кофе.

Мы снова молчим. Обед подходит к завершению, как ни цеди кофе, надолго чашки не хватит. Заказать еще?

Задумываюсь. Марк научил смотреть на ситуацию с разных сторон, и мне давно не пятнадцать. Раньше я не придала бы предложению Демьяна значение, но сейчас…

Злые слова Муравья о моей бездарности с каждой минутой теряют важность. Этот человек всего лишь облек личное мнение в текст и выложил на обозрение.

Кошусь на Баженова. В школе он запросто взламывал страницы одноклассников в социальных сетях, но никогда не делал это за деньги, по запросу. Хотя его просили и предлагали приличные суммы, ведь прочитать переписку подружки или бойфренда в те годы было самым желанным и важным. Демьян отказывался, выбирал более тяжелые и маленькие деньги: стриг газоны или разносил еду в ресторанах отелей отца. Он берег приватность. А сейчас… сейчас он, кажется, был готов сравнять муравья с землей.

Что с тобой случилось за эти десять лет?

Марк был прав: кто зарабатывает, защищая, точно знает, как ломать. Между Баженовым и преступлениями лежит только лишь… совесть?

— Меня ты так же проверяешь? — бросаю вопрос. — Часто?

— Не проверяю. Думаешь, у меня совсем нет других дел?

— Ты никогда не любил сплетни и никем особенно не интересовался.

— Чтобы меня заинтересовать, нужно постараться. Крис, я напугал тебя?

— Не знаю.

— Бояться не нужно, нужно быть в курсе. У всех есть цифровой след, проследить его можно вплоть до первого запроса в браузере. Но зачем? Все всё понимают. Мне нет смысла тебя взламывать, у тебя все на лице написано.

Киваю ему.

— Нужно уяснить, что, если ты подойдешь к кому-то на улице и набьешь морду, тебя, вероятно, найдут и накажут. В сети теперь действует тот же принцип. Ведешь себя нормально — никому нет дела. Обижаешь красивых девушек… — Демьян делает паузу, поднимает глаза.

— Появится лучший друг, нео-рыцарь.

Он салютует и допивает кофе.

— Хорошо с тобой, но я хочу курить. — Просит знаком счет. — Ты говорила, что есть еще одно условие для дружбы. От счета пополам я отбился, давай следующий пункт.

— Вы с Яной сходите со мной на концерт?

— Куда? — Прищуривается.

— На одного современного рэпера. Как выражается мой муж: «Очередного твоего радужного». А мне хочется! Он выступает в Питере через неделю.

— Я не то чтобы люблю русский рэп.

— За последние пять лет я не была ни на одном концерте. Вообще ни на одном. Ты ведь помнишь, как я раньше любила?

— Помню. Концерт той певицы стал самыми длинными двумя часами в моей шестнадцатилетней жизни. Когда она вышла на бис, я впервые с пяти лет заплакал.

Прыскаю. Телефон Демьяна вибрирует.

— Я была счастлива, — напоминаю с улыбкой. И видя, что мой хакер-мститель мешкает, быстро добавляю: — И я заплачу за билеты!

— Это точно нет, платить буду я.

Улыбаюсь до ушей, радуясь, что поймала Баженова на старые комплексы.

— Извини, я сейчас. Я ничего не обещал пока.

Он берет телефон, отходит. В этот момент приносят счет, и я расплачиваюсь своей картой.

Глава 11

— Эта богатая сучка все время пытается меня купить.

Именно так заявил Баженов официанту, когда вернулся и увидел, что счет оплачен. Официант обалдел, я обалдела. Сам Баженов тоже, кажется, обалдел. На секунду стало тихо.

А потом я вдруг представила себя в роли эдакой властной мадам, покупающей любовников направо и налево, и так смешно стало! Как-то враз подобралась, подбородок вздернула.

— Но без толку, — вздохнула. — Никто не бережет свою невинность трепетнее, чем этот красавчик.

Ка-пец! Баженов прищурился и буквально испепелил злобным взглядом. Это он умеет, но со мной, увы, не работает. Я из огнеупорного материала. Мы с официантом как-то непроизвольно просмотрели Демьяну на ширинку, которая типа под запретом, тут же стало неловко. Обладатель невинности словно это почувствовал, пожал плечами и поделился, чуть понизив голос:

— Ну не за макарошки с сыром отдаваться же, да?

Бедный парень не понял, что шутим — настолько серьезно говорили. Он растерялся и выдал:

— Девушка такая красивая. Я бы и бесплатно… с радостью…

— Стопэ, брат, — вернулся Баженов к привычному тону и образу. — Девушка эта — моя с рождения. Слюни подбери, мы шутим.

— Вот как? — фыркнула я. — В смысле с рождения?

Демьян оставил щедрые чаевые и, приобняв за плечи, вывел меня на улицу, где мы, наконец, рассмеялись. Бегло обнялись и, словно с тоской, простились, потому что время поджимало, а у меня была запланирована встреча с писателем.

Пока шла квартал — улыбалась без остановки. Глупость невероятная, какую чушь мы несли, но при этом весело было. Без страха показаться хуже, чем есть.

Мнение других людей для меня, безусловно, имеет значение. И это нормально. Я живу в социуме, и мне нравится нравиться, как и любому другому человеку. Но здесь важно чувствовать грань: нормально ждать похвалы, ненормально — от нее зависеть. Вот такие тусовки с друзьями, действительно близкими людьми, с которыми можно пошутить, перед которыми необязательно держать марку, помогают нащупывать под ногами фундамент. И крепко на нем стоять.