Подарок для Деда Мороза
Совершенно спокойный с виду Захар вошёл на кухню. Окинул меня деланно равнодушным взглядом и переключил все свое внимание на дочь. Рита тут же перестала дуться и растаяла рядом с отцом. А я вновь ощутила, как горят ягодицы от его ладоней. Поморщилась, приподнимаясь и ерзая на стуле. Это не осталось незамеченным. Мужчина улыбнулся краешком губ, дотянулся до плетеной корзинки с фруктами, взял ярко-оранжевый мандарин и кинул мне. С трудом, но поймала вкусняшку в свои ладони. Вдохнула запах праздника. Моя новая семья уплетает свой ужин, дурачиться и смеётся. Все это так непривычно. Дома было нельзя так себя вести. Я даже позавидовала Рите, у нее есть детство.
Медленно очищаю сочный фрукт. Оранжевая капелька брызнула на палец и щекотно покатилась вниз. Машинально слизнула её, поймав на себе новый взгляд пронзительных карих глаз. Мне досталась всего пара секунд его внимания, и вновь он вернул его дочери. Не выдержав игнора, решила не мешать этой идиллии. Тихо соскользнула со стула, собираясь уйти.
— Далеко собралась? — интересуется мой будущий муж, наколов на вилку кусок сочного стейка.
— В комнату, — пожимаю плечами и высматриваю, что еще можно стянуть из той самой корзинки.
— Сядь, — строго говорит он. — И поешь.
— Я поела, — киваю на фрукты.
Он прикрывает глаза, делает шумный вдох, вновь открывает их и все так же спокойно повторяет, но в этот раз в его тоне появилось что-то такое, что я решила подчиниться, а многострадальная попка вновь вспомнила его ладони.
— Я уложу Риту, и мы поговорим. Лучше это сделать сразу, чтобы не было лишних вопросов и недоразумений, — заявляет Захар и возвращается к своему мясу.
А мне кусок в горло не лезет, но под его присмотром накалываю на вилку небольшой кусочек запечённого картофеля, кладу в рот и жмурюсь, когда на зубах скрипят кристаллики соли. Ее там столько, что у меня невольно заслезились глаза и стало тошнить. Я подскочила со своего места и, еле сдерживаясь, убежала в туалет, едва не забыв, где он здесь находится. Вот было бы позорище. За спиной услышала довольный заливистый смех маленькой заразы и рычание ее отца.
Захар вошел в незапертую дверь, когда я уже оторвалась от унитаза и открыла воду, чтобы умыться.
— Я наказал ее и отправил спать, — говорит мужчина.
— Не надо было, — прополоскав рот ответила ему. — Так ты только хуже сделаешь, — Повернулась и облокотилась ладонями о раковину. Захар оказался так близко, что стало немного неуютно, но в тоже время приятно. — Няня сказала, что вы редко видитесь, поэтому она…
— Все, — его палец накрыл мои губы, заставляя замолчать. — С воспитанием дочери, — еще шаг, и твердое мужское тело прижимает меня к сантехнике. — Я разберусь сам, — проводит этим самым пальцев по верхней губе, затем по нижней, очерчивая их контур. — С няней тоже.
Его лицо становится ближе. Рука скользит по шее, плечу, талии, обжигая каждым касанием прямо через ткань одежды. Остановив ладонь в районе косточки на бедре, чуть сжал ее и облизнул губы. Я завороженно слежу за этим и понимаю, что пропала. Мне уже плевать на слухи, которые о нем ходят. Все, чего сейчас хочется, чтобы этот невыносимый заносчивый засранец меня поцеловал. Вот в эту самую секунду, но он медлит, продолжая изучать каждый миллиметр моего лица.
— Ты хотел поговорить, — напоминаю непослушным голосом.
Сглотнул. Еще раз внимательно на меня посмотрел, кивнул каким-то своим мыслям и ушел, кинув от двери:
— Жду в спальне, как будешь готова.
Вот и все. Он вновь заставил мое белье намокнуть и просто ушел. Отец говорил, что Захар обещал не трогать меня две недели. А если я уже сама хочу? Что тогда делать? Мы знакомы всего несколько часов, а он влияет на меня так, словно я обожралась афродизиаков. Хоть догоняй и впивайся в эти нахально улыбающиеся губы поцелуем.
Быстро умылась, несколько раз приложив ладошки с холодной водой к раскрасневшемуся лицу. Вытерлась мягким голубым полотенцем. Сделала вдох и решительно направилась в нашу (как же это дико пока звучит даже в моей голове) спальню. Ради приличия постучалась, но, не дождавшись ответа, вошла. Захар устроился на расстеленной кровати. Голый торс позволяет теперь рассмотреть татуировку целиком, но пока я не рискнула его разглядывать, радуясь тому, что мужчина в штанах. Он увлеченно читает книгу. Бумажную! Что повергло меня в очередной шок. Сейчас увидеть человека с такой реликвией практически невозможно. Это просто чудо. Почувствовав пристальный взгляд, мой будущий муж отложил «динозавра» на тумбочку в раскрытом виде страницами вниз.
— Как ты себя чувствуешь? — с неподдельной заботой спросил он.
— Все хорошо, спасибо, — кивнул, давая понять, что услышал и принял информацию.
— Иди сюда, — он стучит ладонью по постели рядом с собой.
Не раздумывая ни секунды, забралась и, приподняв выше подушку, устроилась рядом с ним. Ноздри вновь дразнит приятный, едва уловимый аромат его туалетной воды. Видимо, остался на коже и под футболкой не ощущался, а сейчас… Сейчас у меня кружится голова от того, что я впервые в жизни нахожусь в постели с мужчиной. Да еще с каким! Это не одногруппник моего возраста, даже не старшекурсник.
— А сколько тебе лет? — не выдержав, все же задала ему вопрос.
— Тридцать четыре.
Забыла выдохнуть. Он старше меня почти вдвое. Я ненормальная, если меня сей факт не пугает?
— Нам нужно поговорить, ты готова слушать? — он совершенно серьезен, а в моей неугомонной попе зудит детское любопытство.
Ужасно хочется рассмотреть его татуировку. И раз уж сходить с ума и бросаться в омут чувств с головой, так делать это сразу и до конца, пока не струсила.
Вместо ответа я подскакиваю с кровати, чтобы сесть к нему лицом, подогнув под себя колени. Мы снова так близко, и от этого сердце давно колотится где-то в ушах. Мне все равно. Я потом постесняюсь, а сейчас, пока он не очухался от поведения ненормальной девчонки, касаюсь узора на его плече. От неожиданности мужчина вздрагивает, но не мешает мне. С любопытством рассматривая каждый узор, я веду вверх по загадочным линиям, ощущая напряженные мышцы. Это чувство вводит в состояние эйфории. Я взрослая? Мне теперь можно? От этих дурацких мыслей на лице появилась улыбка. Я так увлеклась, что не заметила, как одна из линий этого загадочного рисунка привела меня на мужскую грудь, и палец коснулся шрама, рассекающего ее. Захар перехватил мою ладонь. Рывком опрокинул на спину и оказался сверху.
