Телохранитель моего мужа (СИ) - Ночь Ева

— Давай уже, колись, зачем я понадобилась тебе на этот раз.

— Танцуешь? — всё же спрашиваю, загадывая желание. Я должен не угадать, но пытаюсь быть честным, не мухлевать: спрашиваю о том, о чём подумал.

— Нет, занимаюсь пилатесом. Ну, и?..

Не угадал. Только она может заниматься пилатесом под убойную музыку. Кажется, у меня есть шанс уломать сестру.

— Мне нужна твоя помощь, Мари, — я всё же вздыхаю. — Не хочешь ли возглавить дедово агентство?

Мари, видимо, в этот момент воду пила, потому что я слышу совершенно неприличный звук. Небось там весь телефон водой заплевала.

— Ты старика что, надумал на тот свет поскорее отправить?

— У тебя что, миллион вопросов и ни одного ответа? Ты там не подавилась, милочка?

— Я в порядке, — сейчас она злая и собранная. Или просто собранная, а поэтому отрывисто-краткая.

— А что касается деда… Скажу это всего лишь раз: сейчас ему не до агентства, как ты понимаешь. А пока он отдыхает, я рулю. И сейчас мне нужно поработать в другом направлении. Но для этого нужно оставить агентство в надёжных руках.

— Ты не погорячился с надёжными? — фыркнула Марианна.

— Нет, — это звучит настолько твёрдо и уверенно, что я мысленно себе аплодирую. — Мне кажется, самое время доказать всем, что ты у нас и умница, и красавица.

— Я никому ничего не обязана доказывать, младший, — голос у сестры спокойный, но я чувствую грусть. Меня не обманешь.

— Ну, тогда просто помоги мне. Поруководи этими бугаями всласть. Покрути ими в своё удовольствие. Сложно ничего нет. А глаз у тебя верный, сможешь подбирать персонал в охрану. Всё ж в наличии: чутьё, опыт, умение выкручиваться и невозмутимо троллить клиентов.

Я знаю, о чём говорю: у Марианны был небольшой бизнес, который она потеряла не из-за того, что не смогла справиться, а потому, что сделала выбор в пользу племянницы. Сестре захотелось родить ребёнка, а для этого большую часть беременности её пришлось пролежать в больнице, поэтому она продала бизнес и ни разу не пожалела.

— Ну, разве что потроллить, — тянет она, и я снова вздыхаю. Марианна не сказала категорическое «нет». Кажется, я счастливчик.

— У нас сутки на передачу дел. Если что — мой телефон включен круглосуточно. Всегда помогу.

— А сам-то ты в какую сторону намылился? — этих вопросов не избежать. — Только не говори, что опять в горячую точку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Нет, это другое. Хотя тоже горячее, — вспоминаю невольно Катины губы и тело. Я соскучился. Так, словно мы не виделись столетие.

Мы ещё перекидываемся несколькими фразами. Договариваемся о встрече в офисе. Сейчас главное, чтобы никто не подлез под руку Марианне и мне. Чтобы не испортил гениальнейший план, который плох, но всё же выгорел. К слову, я уже даже верю в небезнадежность нашей совместной авантюры. Лишь бы мама не вмешалась. Она ничего не изменит, но будет всплёскивать руками, теряться, расстраиваться, метаться, выдумывая несуществующие факты в биографии Мари.

У них со старшенькой натянутые отношения. Хотя они всё же встречаются, мама забирает на выходные Веру, но маму коробит слишком свободная жизнь Мари.

Я знаю: мама посчитает меня предателем. Будет совестить и корить. Но пока она ни сном ни духом, нужно успеть провернуть операцию «Шанс».

Слушай, дед, — обращаюсь к старику мысленно, — ты на самом деле молодец. У каждого из нас в жизни — свой шанс. И сейчас важно его не профукать. Ни мне, ни Марианне.

15. Рина и Артём

Рина

— Что?! — я не смогла сдержать возглас. У Алесея прекрасный повод меня наказать, но к чёрту всё — сейчас не до страхов и не до его бзиков. Иногда кажется, что он испытывает меня на прочность, ищет ту грань, за которой я не смогу сдержаться и натворю что-нибудь жуткое, возмутительное, безобразное. Закатаю истерику, например. Ударю его, в конце концов.

В начале нашей семейной жизни я ещё срывалась и всегда получала сполна. Алексею нравилось меня ломать.

— Я увезу тебя за город, Катерина. Не спорь и не повышай голос, дорогая. Сейчас там готовят дом. Какое-то время придётся обойтись без городской суеты. И мне спокойно, и тебе будет хорошо: свежий воздух, здоровая пища, покой, живой камин.

Забор до неба и не знаю, можно ли мне будет по двору пройтись. Тюрьма. Что он натворил? — этот вопрос без конца крутится у меня в голове.

— А сейчас раздвинь ноги, Катерина, — сверлит Алексей меня удавьим взглядом.

Я ещё пытаюсь сопротивляться, хотя знаю, что это бесполезно. Но он настолько выбесил меня своей паранойей, что хочется делать всё ему наперекор. Но куда мне с моими метр пятьдесят восемь и весом в сорок восемь килограмм.

Я барахтаюсь в его руках, как рыба, которую выбросило на берег. Он задирает юбку, рвёт безжалостно колготы, забирается пальцами под трусики, насаживает меня на средний и указательный.

Он уже возбуждён и трётся вспухшей ширинкой об меня.

— Ну же, детка, давай! — командует и тянет руку к ещё упакованному в штаны и трусы члену. Я расстегиваю ремень, рву пуговицу, зло дёргаю «молнию». Кажется, я её сломала, но ему похрен.

Я достаю его удава — ещё не совсем восставшего и сжимаю в кулаке. Слишком жёстко, но Алексей стонет.

— Да, малышка, ещё! — я и не могла догадываться, что ему может понравиться. Обычно это он жесткачил. Оказалось, его и такое заводит. Хотя Алексея, наверное, заводило всё. Он любил много и часто. И чем больше, тем жёстче. Яйца становились пустыми, кончать ему было уже нечем, поэтому его хер стоял так долго, что менее выносливые рыдали бы у его колен, не в силах свести ноги.

Алексей легко хватает меня за бёдра и насаживает на себя. Я пытаюсь сжаться как можно плотнее: чем я у̀же, чем сильнее трение, тем скорее он получит свой оргазм и, возможно, я получу передышку.

Он долбит меня, а я ничего не чувствую. Жду, когда всё закончится. Когда он подходит к финалу — а я его слишком хорошо знаю — он сжимает мои ягодицы так, что там добавятся новые синяки. Я послушно вздрагиваю, имитирую оргазм, откидываюсь назад, и Алексей наконец-то изливается в меня.

Он тяжело дышит. Лицо у него красное. На висках вздулись вены. Ему сорок пять. Уже не мальчик, но всё ещё в хорошей форме. За последний год он немного отяжелел, на боках появился жирок, а волосы слегка поредели.

Мне кажется, он боится. Старости, немощи, увядания. У него уже было несколько сбоев, когда его божественный хер не поднимался вовремя — не мог, бедняга. Правда, за его проколы приходилось расплачиваться мне. Алексею в своих постельных неудачах было кого обвинить. Кукла для бития всегда под рукой.

У него виски седые, и он их красит. По мне нет ничего печальнее, чем петух, у которого перьев в хвосте не хватает, а те, что имеются — облезлые. Но он всё ещё хорош, это бесспорно. Жаль, доброты ему не хватает, но это уже не исправить никогда. Я не верю в перерождение садистов. И если чудеса случаются, то они прошли мимо меня.

Алексей на руках несёт меня в кровать. Это он тоже умеет — делать картинные жесты, играя на публику, которой нет. И горе, если она имеется. Тогда он может вывернуть очко наизнанку.

В спальне он раздевает меня догола. Я устало думаю, что это ещё не конец. Алексей ложится рядом. Дышит шумно. Грудь его вздымается. Там тоже несколько волосков седых. Интересно, если ему бросить вскользь замечание, он их депилирует или покрасит, как виски?

— Не спорь со мной, — говорит он жёстко. — Всё утрясётся, и мы вернёмся. И всё будет, как прежде.

Я не могу понять: он меня уговаривает или себя?.. На ум приходит: ничего не изменится. Одна клетка заменит другую. Какая мне разница? Кажется, я устала и готова сдаться. Иногда мне хочется уснуть и не проснуться. Ничего не чувствовать. Я и борюсь лишь потому, что должна. Иначе никто не позаботится о Ляле и Серёже. На свою жизнь я давно махнула рукой.

Как призрак, выплывает из тёмного угла сознания образ Артёма. Но он не надежда. Воспоминание. И мне бы лучше выбросить ту ночь из головы. Веточка права: случилось неизбежное. Я доигралась. Больше я никогда не выйду на охоту. Хотя бы потому, что больше не хочу.