Нина Леннокс - Шлюха (СИ)
Бег по кругу. Вся её жизнь сводилась к бегу по кругу. Кругу длиною в жизнь. От боли она убегала, к ней же всегда и возвращалась. Почему он был так жесток с ней? За что? Только ли за обман? Неужели деньги были для него так важны? Нет. Он постоянно говорил о какой-то любви, признавался в своей и пытался выбить из нее признания в любви к нему. Любовь… Что он знал о ней? И что знала она? Он считал, что она любила Михаила и деньги. И оказался не прав. Не любила… Ни Михаила, ни чертовы деньги. Она отдала им всю жизнь! Принесла её на алтарь этому сукину сыну. Свою единственную жизнь…
Еще одна слезинка навсегда умерла на ее губе. Зара опустила лицо и прижалась лбом к коленям. И только по вздрагивающей спине и поднимающимся и опускающимся в быстром темпе плечам можно было понять, что она плакала. Сжавшись в комок, спрятавшись от всего мира, она отдавалась боли, её цепким рукам. Когти уже вонзились в горло, разрывая его, забрызгивая кровью стены. Девушка не могла вырваться, дыхания не хватало… Вскинув голову, она сделала глубокий вдох, насыщая легкие кислородом, чуть ли не воя от переполнявших её чувств. Закрывая глаза, она оказывалась один на один со своими шрамами, растоптанными надеждами и израненным сердцем.
— Ненавижу, — прошипела Зара и схватила миску с едой.
Та врезалась в стену, отдаваясь противным звоном в ушах. Упала на пол, глухо стукаясь об него. Она зажала уши руками, яростный крик скрутил её. Это было безумие, она дошла до черты…
— Ненавижу тебя!!! — заорала в пустоту, зная, что он услышит её. — Ненавижу… — Вытерла слезы и запустила в стену бутылку с водой.
В этот момент дверь открылась, и зашел Макс. Посмотрел на бутылку у своих ног, перевёл взгляд на Зару. Под глазами мешки, бледная как смерть, вся трясется… Но все равно бунтует, показывает свой крутой нрав. Никакие шлепалки не помогали, никакие плети и удары. Он хищно улыбнулся. В скором времени они попробуют кое-что новенькое. Он сломает её так, что она больше никогда не решится показывать свою дерзость. Заметил валявшуюся на полу миску. Малышка просто огонь, он возбудился. Нужно было выпить таблетки. В последнее время мысли о ней, о её дрессировке сводили его с ума. Это было сродни помутнению рассудка, одержимости, болезни. Таблетки помогали сдерживаться, вытесняя из сознания ЕЁ. Ему и хотелось бы остановиться, но Зверь уже попробовал кровь на вкус, она стекала по его клыкам, расплываясь уродливыми пятнами по полу. Теперь лишь одно занимало его голову — месть. Месть за те надежды, что он возложил на неё, за веру, за чувства… Которые она не оправдала…
— Моя строптивая малышка. — Приблизился к ней и поднял пальцем подбородок, заглядывая в глаза.
Зара зарычала и попыталась укусить его за палец. На это Макс рассмеялся.
— Ух, какая страсть! Или злость? Что это, крошка? — Провел пальцем по губам, раздвигая их.
Она сжала губы в тонкую линию, не понимая, что он хотел от неё. Дура. Сама напросилась на неприятности!
— Ну же, укуси меня. — Надавил на губы, и они раскрылись. — Кусай, — процедил сквозь зубы.
Она слегка укусила, неотрывно следя за ним. Что же он выкинет, этот псих?
— Что так слабо, киска? Я покажу тебе, как надо кусать. — Притянул к себе за волосы и впился в её губы животным поцелуем. Они и так были все искусаны и высушены, поэтому капельки крови появились почти сразу на потрескавшейся коже.
— Ненавижу тебя! — С видом полнейшего отвращения вытерла губы и уставилась на него презрительным взглядом.
Макс рассмеялся. И отвесил ей пощёчину. Поднял голову за волосы и посмотрел прямо в глаза.
— Ненавидишь? Вот как… Неужели ты так и не поняла, что я люблю тебя, малышка? Или тебе было мало?.. Хорошо. Я знаю, способ, который пробудит твою любовь ко мне. Раньше получалось, — прошелся губами по её щеке, опаляя жарким дыханием безумия, и сжал шею.
— Задуши уже, наконец, — прохрипела Зара.
— Нет, милая, нет. Это слишком просто. Твои крылышки… — Посмотрел ей за спину на невидимые крылья. — Всё еще порхают. Слабо, еле слышно, но порхают… — Пальцы пробежали вдоль шеи, между грудей, остановились у лобка, когда она ощутимо дернулась. — Да и люди интересуются тобой. Представляешь? Тобой, — усмехнулся.
— О чем ты? — устало спросила она, прислоняясь к стенке.
— Люди спрашивают, где моя избранница. — Скривился. — Да уж, знали бы они, как я ошибся в своем выборе…
— Тебя никто не заставлял меня покупать.
— Да что ты такое говоришь? — Взгляд снова был подсвечен яростным огнем. — А кто тебя заставлял меня обманывать, сучка? Так и скажи, что плясала, когда узнала о подвернувшейся возможности раскрутить богатенького идиота на деньги. Конечно, для своего любимого Михаила.
Голова Зары мотнулась в сторону. Очередная пощёчина. Она медленно повернула голову к нему и сплюнула на пол, дерзко вскидывая голову.
— Плюй, плюй, зайка, тебе здесь жить, а не мне. Собственно, о людях. Они интересуются, куда ты делась, почему тебя не видно… Скоро увидят.
На её непонимающий взгляд, он объяснил:
— Через неделю состоится что-то вроде вечеринки, приема, называй, как хочешь, у меня дома. Ты будешь главной звездой этого вечера. — Поцеловал, сжав подбородок.
— Люди сразу все поймут, — прошептала Зара.
— Не поймут. Ты выйдешь отсюда. На время, естественно. — Провел рукой по волосам, убирая прядки от лица. — Кстати, Эндрю спрашивал о тебе.
— Эндрю? — Встрепенулась Зара. Если бы только удалось с ним поговорить… Он бы, возможно, помог…
— Да, Эндрю. — Наклонил голову набок, рассматривая её. — А чего это ты так всполошилась? — Прищурился.
— Ничего, — поспешно ответила она.
— Что, скучаешь по этому мудаку? — В голосе холод металла. — Любишь Михаила, а ноги готова раздвигать перед Маквойтом? Шлюха, — ласково сказал он и потрепал её по щеке. — Значит, я не ошибся...
— Я не собака тебе!
— Ты хуже собаки. Они хотя бы не предают. Завтра, малышка, ты выйдешь отсюда.
— Подожди... С чем ты не ошибся? — Противные догадки поползли мурашками по коже.
— Завтра же и узнаешь. — Заговорщически подмигнул. — Я покажу тебе, как надо любить. — Оставил влажный поцелуй на губах и встал.
Зара от злости вцепилась ногтями в матрац, желая разорвать его. Сдула прилипшие к лицу волосы и фыркнула. Как он достал её! Уже не было слёз и ненависти, никакой ярости. Одна лишь усталость… Дикая усталость металла, что просто скрежетом отдавалась в ушах. Так работало её сердце, на пределе…
Эндрю… Зачем он его упомянул вообще? Чтобы увидеть её реакцию и зацепиться за это при следующем акте этого кровавого представления, режиссером которого выступал главный маньяк? Какая-то вечеринка ещё… Господи, что же он придумал? И что будет завтра?..
