Ксана Гуржеева - Строгие правила (СИ)
— Нет.
— Как ты можешь быть уверен?
Женя схватил меня за талию, усадил к себе на колени, прижимая мою спину к своей груди, которая до сих пор тяжело вздымалась.
— Тебе обязательно сейчас поднимать эту тему? — прошептал он в самое ухо.
— Я просто боюсь, что потом…
— Я всегда предохранялся. Только с тобой забываю обо всем.
Я повернулась к нему и увидела на его губах улыбку. Глаза закрыты, как будто он сейчас пребывает в нирване. И от этого на душе стало так тепло. Больше не хочу думать о тех других, что были в его жизни. Ведь и у меня Женя не был единственным.
Я потянулась вперед, чтобы взять с переднего сиденья свое платье и трусики, но Женя стиснул руки, не позволяя пошевелиться.
— Мне надо одеться, — прошептала я, откинувшись на его грудь.
Женя провел рукой по моему телу, цепляя по пути сосок, щекоча кожу на животе. А потом накрыл своей ладонью мою плоть. Я ткнула его локтем в живот, на что он только рассмеялся.
— Жень, — тихо произнесла я, боясь озвучить свои мысли. — Я ведь не прощу измены.
Колосов тяжело вздохнул, поерзал на сиденье и крепче прижал меня к себе.
— Измен не будет. С твоими способностями трахать мозг мне и налево ходить не придется. Вечно удовлетворенный буду.
Его тело сотряслось от беззвучного смеха.
— Нет, вы посмотрите на него! Я ему душу изливаю, а он ржет надо мной.
— Алин, какие измены? Я моногамен. Так что твои страхи беспочвенны.
На этот раз в приступе смеха зашлась я.
— Женя, ты? Моногамен?! Ты хоть знаешь значение этого слова?
Я развернулась к нему лицом и посмотрела в его глаза, которые светились неприкрытой нежностью.
— Еще как знаю. Я всегда любил только тебя одну. Ты не представляешь, что творилось со мной, когда я вернулся из армии. — Женя обхватил меня за талию и заставил развернуться к нему. Он убрал прядь с моего лица и положил ладонь на щеку, большим пальцем нежно провел по скуле. — Я просто с ума сходил, когда ты раз за разом уходила к нему. Когда бросала меня ради него. Я никогда еще и никого так не ненавидел, как твоего Антона. Завидовал ему, что он может быть рядом с тобой. А мне позволено только смотреть… Смотреть, как мою девочку целует и обнимает другой. Знаешь, как хреново было лежать ночами и представлять, как он ласкает тебя?
От его слов на глаза навернулись слезы. Все знаю! То же самое испытывала и я, когда он был с другой. Понимала, как это отвратительно: сердцем любить одного, а тело отдавать другому.
— Каждую ночь я пытался выкинуть эти жуткие мысли из головы, но ты так глубоко пробралась мне под кожу, что и минуты не получалось провести, не думая о тебе. Никем так не бредил, на стену хотелось лезть. А когда ты удрала в Париж… Я не понимал, что сделал не так. Тебя не понимал. Сначала убеждал себя, что ты любишь, одумаешься, вернешься… А потом перестал ждать.
Я слушала Женю и тихо всхлипывала, незаметно смахивая слезы. Почему же я тогда не разбудила его? Зачем уехала, даже не поговорив? Как глупо и как страшно!
— Так хочется сказать, что ты идеал, но ведь зазнаешься.
— Я и так знаю об этом. — Усмехнувшись, он обхватил мое лицо ладонями, заглянул мне в глаза и нежно поцеловал. — Ладно, поехали домой, а то я голоден.
Не выпуская меня из своих объятий, Женя приподнялся и дотянулся до моего платья и белья. Затем уложил на спину и одарил еще одним нежным поцелуем.
— Ты с утра так ничего и не поел.
— Я не про этот голод. — На лице его блуждала наглая мальчишеская ухмылка.
Я попыталась подняться, но он не дал, прижав мои плечи к сиденью.
— Жень, мне надо одеться.
— Я сам тебя одену.
— Может, еще и кормить теперь будешь с ложечки?
Женя немного отодвинулся, сначала поднял одну мою ногу, просунул ее в трусики, затем — другую. И медленно стал натягивать их на меня, по пути целуя кожу на ногах.
Я засмеялась, наслаждаясь его прикосновениями.
— Хорошо, согласна, можешь каждый день меня одевать.
— Я каждый день буду тебя раздевать. Хотя со мной тебе одежда вообще не понадобится.
Когда трусики очутились на своем законном месте, Женя наклонился, приспустил их край и поцеловал чувствительную кожу. Я прикусила губу в попытке сдержать стон. Потому что если он сейчас вырвется из меня, с этой парковки мы сегодня точно не уедем.
* * *Я стояла на пороге ванной комнаты, облокотившись о дверной косяк, и наблюдала, как Женя собирается на работу.
— Завяжешь мне галстук? — спросил он, поймав в зеркале мой взгляд.
— Конечно, только я не умею.
Он развернулся, приподнял меня и усадил на стиральную машинку, вложил концы галстука, болтавшегося у него на шее, мне в руки и провел языком по моим губам.
— Завяжи, как умеешь.
Ох, если бы он знал, что я вообще не умею!
— Я-то завяжу, только ты все равно не рискнешь выйти с таким узлом за пределы квартиры, — усмехнулась я, притягивая Женю к себе за галстук. Он пристроился у меня между ног и положил свои теплые ладони на мои бедра.
— Надеюсь, не морским завяжешь? — Видимо, Женя все еще думал, что я шучу.
— Нет. — Я стала вытворять что-то непонятное с его галстуком, в итоге раз девять развязывала и завязывала снова. В конце концов, психанула и решила «завязать, как умею». Сам попросил!
— Все! Готово! — Я похлопала Женю по груди и довольно улыбнулась.
Он подошел к зеркалу и непонимающе уставился на криво завязанный на два узла галстук.
— И что это такое? — Он развел руки в стороны и с улыбкой посмотрел на меня.
— То, что я умею. Но ты ведь его не снимешь? Я ведь так старалась, милый.
Я зацепила Женю пальцем за пояс брюк и притянула к себе. Обняла за шею и поцеловала в губы.
— Кофе хоть приготовишь? Или тоже не умеешь?
— Умею, конечно. Засыпать зерна в чашку и залить водой из-под крана. Правильно? Что здесь сложного? — пожала плечами.
— Ужас! А ужины, которыми ты меня кормила, в ресторане заказывала?
— Нет. — Здесь я уже не выдержала и засмеялась. — Сама, Женечка! Все сама! Ты на обед приедешь? Только не говори, что перекусишь в кафе с Оленькой.
— Если никаких встреч не будет, приеду. А ты чем планируешь сегодня заняться?
— Ну-у, для начала хочу забрать свою машину. Кстати, где она?
— У меня в гараже. А зачем тебе машина? — нахмурился Колосов.
— В смысле? Надо съездить домой.
— Зачем? — Женя убрал руки от галстука и, скрестив руки на груди, посмотрел на меня.
— Вещи хоть какие-нибудь возьму. Что вообще за вопросы? Я должна теперь о каждом шаге отчитываться? — А сама кайфовала в душе от его недовольства.
