Безрассудный (ЛП) - Стивенс С. К.
— Идеально, спасибо.
Мастер нанес какую-то мазь, забинтовал татуировку и стал рассказывать, как нужно за ней ухаживать. Если честно, слушал я в пол-уха. Теперь я совсем иначе ощущал то место на груди, где находилось тату с именем Киры. Я знал, что оно прямо над моим сердцем, даже если пока не мог его видеть. Я чувствовал, будто она рядом, навсегда подле меня, будто бы частичка ее души была в тех чернилах, а теперь осталась в моем теле. Глупо, знаю, но я так чувствовал. Саму девушку я упустил, но кое-что у меня все же осталось.
В ту ночь я не смогу уснуть. Пытался, но когда понял, что это бесполезно, поехал в аэропорт. Просмотрев табло с отправлениями, я нашел рейс Денни. До него еще куча времени, так что у меня есть небольшая фора до его приезда. Я нашел удобное место и предался мучительному ожиданию.
А пока ждал, думал о том, что я могу ему сказать. Но на деле оказалось, что осталось только одно — попрощаться. А может, только это и нужно было сказать.
Когда стало светать, народу в аэропорту прибавилось. Я сидел на стуле, глядя на свой гипс, когда почувствовал на себе чей-то взгляд. Либо это охрана аэропорта оживилась и сейчас попросит меня купить билет куда-нибудь или уйти, либо Денни был здесь. Но, подняв глаза, я увидел Киру. Я инстинктивно не смотрел прямо на нее, потому что увидеть ее спустя столько времени будто получить в живот кувалдой. Или смотреть прямо на солнце. Я бы сгорел, ослепленный ее красотой.
Встав, я смотрел только на Денни. В любом случае, я приехал сюда ради него. И тем не менее, краем глаза я смотрел и на Киру. И хотя видел я ее не очень хорошо, она заполнила все мои мысли, и мозг возмущался, заставляя меня посмотреть на нее открыто. Взгляда украдкой было недостаточно.
Заткнув отчаянный голосок у себя в голове, я сосредоточился на Денни. Я был здесь не ради нее. Мне совсем не нужно знать, какого оттенка у нее сегодня глаза, какие пухлые у нее губы. Мне не нужно смотреть на изгиб ее джинс, так плотно прилегающих к ее телу, или на вырезе ее свитера. Мне совершенно это не нужно. Да и зачем, мой мозг прекрасно и сам дополнил недостающую информацию. В голове возникла идеальная картинка и кожа вокруг татуировки защипала. Моя броня, мое признание в верности единственному человеку, которого я когда-либо буду любить.
Глаза Денни широко открылись от удивления. я был последним, кого он ожидал здесь увидеть. Я заметил, как он крепко, почти властно, сжал руку Киры, прежде чем полностью отпустить ее. Кира больше не принадлежала ни одному из нас.
Я не знал, что Денни собирается сделать, но когда он встал передо мной, я протянул руку. Примет ли он такой дружеский жест или отвергнет меня? Понятия не имею. Секунду подумав, Денни пожал мою руку. Я был в шоке. Казалось, будто этим простым жестом мы смогли построить между нами маленький мостик. Может. для нашей дружбы еще не все потеряно.
Я не мог сдержать свою радость, и мое лицо осветила улыбка.
— Денни… Старик, я… — радость угасла, когда извинения застряли во рту. Я так устал говорить, что мне жаль. Этих слов было явно недостаточно для того, что я сделал.
Денни отпустил мою руку.
— Да… Я знаю, Келлан. Это не означает, что между нами все хорошо, но я знаю.
Напряжение в его голосе выдавало его обиду, но он был выше этого. В этом весь Денни. Всегда готов подставить вторую щеку.
— Если тебе когда-нибудь что-то понадобится… Я… Я рядом.
Даже когда я только-только произнес эти слова, они показались мне ужасно глупыми. Что я вообще могу для него сделать? Но если будет нужно, я рядом, и мне хотелось сказать ему об этом.
Челюсть Денни напряглась. Злость, ревность и печаль одновременно отразились на его лице. Вздохнув, он отвел взгляд в сторону.
— Ты сделал достаточно, Келлан.
Я не понял, на какой эмоции он в итоге остановился, и эту фразу можно истолковать по-разному… Но зная то, что знаю о нем я, буду наивно верить, что он сказал это в хорошем смысле. Буду думать, что только так он мог отблагодарить меня, потому что настоящая благодарность была бы слишком щедрым отпущением моих грехов.
Рискуя поддаться обуревающим меня эмоциям, я похлопал Денни по плечу.
— Пока, приятель… Береги себя.
Не знаю, считает ли он меня приятелем, но для меня он навсегда им останется. Я приберегу для него свою дружбу.
И снова удивляя меня, Денни ответил на мой жест с такой же теплотой.
— Ты тоже… приятель.
Я правильно сделал, что приехал попрощаться с Денни. Коротко обняв его, я развернулся и ушел. Не хотел раскиснуть прямо здесь и не хотел, чтобы это увидела Кира. Вспарывать эту рану не хотелось, как не хотелось и отвлекаться от главной сути этого момента. Сегодня мне нужно было поговорить с Денни. А Кира… Все, что мне нужно было ей сказать, я уже сказал в больнице. Больше говорить не о чем. Между нами все кончено.
Но даже при все этом я не мог удержаться, чтобы не посмотреть на нее в последний раз, прежде чем нас стала разделять толпа. Кира тоже смотрела на меня, и на несколько кратких мгновений, наши взгляды встретились. Прошла куча времени с тех пор, как я смотрел прямо ей в глаза. Меня передернуло от боли, будто я случайно взялся за забор, который был под напряжением. Я почувствовал слабость и уже был уверен, что в любую секунду могу свалиться на пол. Хотя более вероятно, что я просто подбегу и сожму ее в своих объятиях. Но я не мог, так что, хотя все мое естество не желало уходить, я отвернулся и позволил толпе поглотить меня.
Остановившись в конце холла, я оглянулся. Я все еще мог видеть Денни и Киру в просветах между людьми. Они стояли ко мне спиной. Денни приобнял Киру, она положила голову ему на плечо. Даже с такого расстояния они были больше похожи на поддерживающих друг друга друзей, нежели прощающихся влюбленных.
Потом Денни наклонился и поцеловал ее. Это был прощальный поцелуй, наверное, последний, больше у них такого никогда не будет. Чувствуя, будто я вмешиваюсь в чужую жизнь, я посмотрел вниз. Это только их момент, меня в нем быть не должно.
Когда любопытство все-таки победило, я поднял взгляд. Денни не было, а Кира всматривалась в коридор. Должно быть, туда он и ушел. Он уехал, и Кира выглядела так, будто ее вот-вот вырвет или она упадет в обморок. А может все сразу. Мои ноги сами повели меня к ней, прежде чем я успел это обдумать. Хоть я и не собирался быть там, но когда ее ноги подкосились, я уже стоял совсем рядом.
Я немного прогадал момент и не успел спасти ее от падения, но зато спас ее голову от удара об одно из сидений, привинченных к полу. Пристроившись рядом на полу, я осторожно уложил ее голову к себе на колени и ждал, пока она придет в себя.
— Кира? — сказал я, поглаживая ее по спине и ощупывая зардевшееся лицо.
Она медленно подняла голову, будто бы та вдруг стала гораздо тяжелее, чем обычно. Около ее глаза все еще оставались желтоватые следы синяка, но он почти исчез, и Кира снова была практически идеальна. Нет, даже с тем синяком она была идеальна. Всегда была и будет.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем она села и обвила руками мою шею, обняв меня так крепко, как только могла. На мгновение я был охвачен чистым счастьем, но после вспомнил о дистанции между нами, о том, через что мы прошли, и радость стала горькой. Я напрягся, чувствуя жгучую боль внутри. А потом расслабился и обнял ее в ответ. На пару секунд я могу забыть об этой агонии и еще раз насладиться ее объятиями. Всего на минутку.
Раскачиваясь вперед и назад, я повторял, что все будет хорошо. Кира плакала у меня на руках, пока я нежно поглаживал ее по спине и целовал в макушку. Когда я отстранился, она еще икала и дышала с трудом, но слез больше не было. Мне хотелось обнять ее еще крепче, но пришлось оттолкнуть. Может, это неправильно, но это пора прекращать. Кира вцепилась в меня, не желая отпускать. Потребовалось немало силы воли, но в конце концов я высвободился из ее хватки и встал.
Кира посмотрела на меня и, увидев на моем лице решительность, вновь опустила взгляд в пол.
