Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
дома Реддлей - слишком дурной славой пользовался этот дом, особенно в последнее время, когда окошки
его вновь засветились светом призрачных свечей. Теперь даже самые отчаянные мальчишки предпочитали
держаться от страшного дома подальше. Впрочем, если бы кто и увидел крылатое чудовище, вряд ли ему бы
поверили. Особенно если бы он сказал, что, приземлившись, дракон спустил с шипастой спины юную
девушку, а сам мгновение спустя превратился во вторую девушку, не менее юную, разве что менее
симпатичную. Несчастного свидетеля признали сумасшедшим, или, в лучшем случае, лгуном. Поэтому даже
если кто и заметил прибытие странной пары, этот неведомый свидетель предпочел притвориться, что он
просто задремал в лучах закатного солнца.
- Там никого нет, - сказала Гермиона после того, как при помощи палочки просканировала дом на предмет
наличия жизни. - Наблюдаются только мелкие неразумные формы. Крысы, скорее всего.
- А подвал? - спросила Сольвейг. - Должен же здесь быть подвал?
- Не знаю, - Гермиона с сожалением посмотрела на Сольвейг. - Сольв, мы не можем лезть в подвал только
вдвоем. Драконом ты там не поместишься, а если мы пойдем так, мы сами попадем в беду.
- Не факт, - пробормотала Сольвейг. - Кое-что я и так могу… Черт, Грейнджер, они должны быть где-то
здесь! Мы же не могли напутать с зельем, верно?
- Ошибочно сваренное зелье - это яд, - сказала Гермиона. - А ты жива.
- Следовательно, пока мы летели, их перевели в другое место, - сказала Сольвейг.
- Или мы ошиблись в направлении.
- Грейнджер, ты в своем уме? Это Поисковое зелье, оно как компас. Мы не могли ошибиться в
направлении.
- Зелье рассчитано на человека, оно могло дать сбой из-за твоей монстромагической формы.
- Ты не могла бы не употреблять это слово? Из-за него я чувствую себя чудовищем.
Сольвейг вдруг присела, разглядывая что-то в высокой траве. Пронзительный писк заставил Гермиону
подскочить от неожиданности; белая крыса, прятавшаяся в траве, не выдержала соседства с существом, в
котором чувствовала самого страшного хищника, и в панике рванулась прочь, высоко выбрасывая
коротенькие лапки. Молниеносно Сольвейг перегородила ей путь и схватила крысу за хвост. Та завизжала,
изворачиваясь и пытаясь достать до держащей ее руки одновременно зубами и когтями.
- Я всегда боялась крыс, - произнесла Сольвейг, задумчиво и даже несколько плотоядно рассматривая
животное. А потом сказала неожиданное: - Ребекка, дура ты хвостатая, это же я, Сольвейг.
- Ребекка? - изумилась Гермиона.
- Снейпу всегда нравился "Айвенго", - ответила Сольвейг, вставая на ноги. - Хотя, по-моему, белой
крысе скорее пошло бы имя Ровена. Летом она исчезла, мы думали, что она потерялась. Надо же, и сама
нашлась, и хозяина нашла. Умная тварь… Ну-ка! - она опустила крысу на траву. Та сжалась, но бежать
больше не думала. - Отведи нас к Северусу, Ребекка, - произнесла Сольвейг. - Если не хочешь, чтобы я
тебя съела.
Развернувшись, крыса побежала, шурша лапками и периодически оглядываясь на девушек. Те последовали за
ней, путаясь в высокой траве.
- Ты и правда съела бы крысу? - спросила Гермиона. Сольвейг пожала плечами.
- Мясо же. Или ты думаешь, что драконы питаются исключительно юными невинными девушками?
- Ты мне уже говорила, что нет. Но крысы же маленькие.
- А гречневая крупа? - возразила Сольвейг, и Гермиона подавилась очередной репликой, на мгновение
представив себе кашу из крыс.
Их маленькая проводница остановилась перед невысоким строением из серого камня. Строение походило на
гробницу, но входа в него не было - лишь несколько ложных арок, над каждой из которых был выбит
полустершийся герб. По краям арок вилась лента имен.
- Марк Эдвард Реддль, - читала Гермиона. - Элен Сьюзанна Мария Элизабет Реддль. Артур Томас Реддль.
Ярволло Генри Реддль…
- Грейнджер, не обязательно читать все буквы, что ты видишь, - оборвала ее Сольвейг. - Одно нам ясно -
Реддль. Это поместье Реддлей, а это их фамильный склеп.
- А почему нет входа?
- Наверное, мест не осталось, - пожала плечами Сольвейг. - У нас такого нет - Снейпы предпочитают
кремацию.
- Почему Ребекка привела нас сюда? - Гермиона прижалась ухом к стене склепа. - По-моему, там никого
нет.
- Попробуй просканировать, - предложила Сольвейг.
Сканирование ничего не дало, так же, как и Прослушивающее заклинание, чары Всевидящего Ока, заклинание
Прозрачности, Разлагающее заклинание и Стенобитные чары.
- Я вне себя, - почему-то очень спокойно сообщила Сольвейг после того, как посланный Гермионой в
состоянии, близком к отчаянию, Огненный шар срикошетил от стены и в возвратном действии прошел в
точности по Сольвейг. Гермиона не успела испугаться - стряхнув с себя искры, драконша и изрекла эту
замечательную фразу.
- Что делать будем? - жалобно спросила Гермиона.
- Не знаю, - все так же сдержанно ответила Сольвейг.
- Может, трансфигурироваться в туман?
- А туман сможет трансфигурироваться обратно?
- Не знаю, - сникла Гермиона. Сольвейг втянула воздух, широко раздувая ноздри.
- Третий раз за год слышу от тебя эту фразу. Рекорд, - произнесла она, и ярость, звенящая в ее голосе,
прорвалась пронзительным воплем. Рванулись на волю крылья, когти вспахали дерн, когда драконша,
оттолкнувшись от земли, поднялась на задние лапы и обрушила передние, а также добавочную таранную мощь
хвоста, на неказистое серое здание.
* * *
Фамильный склеп Реддлей, вечер того же дня
Драко не понял, что произошло. Просто в последний - в самый последний - момент, когда он уже видел,
как в калейдоскопе, мечущиеся перед глазами картинки своей недолгой и странной жизни, что-то теплое,
сияющее, нежное окутало его, как объятия матери, которых он не помнил, как нежное пуховое одеяло,
которого у него не было - словом, как любовь Гарри, в которой он когда-то посмел усомниться. Красные
щелочки-глаза стоящего напротив чудовища расширились невероятно, и в них появился самый настоящий
ужас… А потом вопль, переходящий в ультразвук, полный тоски и ненависти, пропорол воздух, и черная
груда рухнула на пол. Голубой свет погас, и острая боль пронзила голову Драко - на мгновение он даже
потерял сознание…
И тут же какофония звуков вернула его в реальность. Оглушающий рев, уже слышанный когда-то, грохот
крошащихся камней, и над этим - неуместный и дикий здесь, захлебывающийся детский плач.
Красноватый живой свет заходящего солнца хлынул в обитель смерти, и тут же померк, потому что в пролом
сунулась огромная драконья морда. Несколько мгновений лишь свистящее дыхание и несмолкаемый детский
