Пусть вспыхнет любовь
Увидев Лисичку в этом образе, у меня словно снесло крышу. Мне хочется наброситься на нее, сорвать с нее это чертово платье, а потом приласкать ее, оставить всюду свои метки, слиться с ней воедино, почувствовать её полностью. Хочется доставить ей такое удовольствие, чтобы она просила ещё и ещё. Хочется, чтоб она расцарапала мне всю спину в порыве нашей огромной страсти.
Меня в который раз вывела из раздумий Лисичка, прикоснувшись к моему плечу. Её прикосновение было таким лёгким, невесомым и приятным.
— Дима, ты так и ничего не сказал насчёт этого платья. Оно тебе не нравится? — наивно спросила она.
Ох, Лисичка, если б ты только знала, о чем я думал все это время, то явно бы усомнилась в своем вопросе.
— Оно шикарное, идеально подойдёт для этого вечера.
— Хорошо, тогда я пойду сниму его и попрошу, чтоб его запаковали.
Василиса уже почти зашла в примерочную, как внезапно мою голову посетила одна идея.
— Стой, не снимай его пока, — попросил ее. — Подойди сюда.
Василиса приблизилась ко мне, я протянул ей свой телефон. Она недоуменно приняла его.
— Сфотографируйся в нем в зеркале.
Она странно на меня посмотрела и, приподняв правую бровь, задала вопрос:
— Зачем это?
Я прикрыл глаза. Черт возьми, не задавай лишних вопросов! Мне нужна эта фотография.
— Не спрашивай. Если говорю сфоткаться, значит фоткайся, — грубо ответил ей.
Она нахмурила свои бровки и, уперев руки в бока, топнула здоровой ногой.
— Не хочу! Не буду фотографироваться! — запротестовала она.
Черт-черт-черт, её дерзость заводит меня ещё больше. Так и хочется ее повалить на этот диван. Не сдержавшись, я схватил ее за запястье и, потянув на себя, усадил её на свои колени. Лисичка явно удивилась. А ещё смутилась и покраснела.
— Что ты делаешь? Отпусти меня! — начала вырываться она.
Но, конечно, так просто освободиться она не могла. Её попытки были такими слабыми и ничтожными для меня, что даже смешили. Хотя ее сопротивления ещё больше заводили меня, так и хотелось впиться в ее шею.
Я провел ладошкой по ее губам, полностью очерчивая контур её губ. Они были такими мягкими и приятными на ощупь. Хотелось зацеловать их так, чтоб они опухли и покраснели.
— Ты чего делаешь? — растерянно спросила Василиса.
— Лисичка, я же уже говорил, что со мной лучше не спорить, — заправляю ей прядь за ухо. — Нужно выполнять все мои требования беспрекословно, а иначе следует наказание.
Я начал приближаться к ее лицу, а именно к губам. Её глаза расшились от удивления, однако она не стала сопротивляться и, словно завороженная, замерла в ожидании моего поцелуя. Наконец-то я смогу попробовать её, поцеловать ее, почувствовать тепло её губ.
