Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова
Продолжаю сидеть на полу в коридоре ресторана, на мягкой дорожке за выступом в стене. Здесь не пахнет сигаретами, перегаром и не так шумно. Снова кричат «горько», потом считают, не могу видеть, как дядя Витя сует в рот моей матери свой язык, это мерзко.
— Веня, вот ты где, я тебя потерял.
Рядом появляется еще один парень, они похожи между собой и очень сильно — на своего отца. Оба коренастые, с русыми, чуть вьющимися волосами, глубоко посаженными маленькими глазками. Их словно сделали под копирку, два пробника дяди Вити, так мама говорила, предупреждала, что у её жениха есть двое детей. Вениамин и Всеволод.
— Снова целуются?
— Ага.
— А у нашего папашки зачетная женушка, хоть и немолодая. Помнишь ту, что была в том году? Милена, ей было всего двадцать.
— Да, Милена была классная, но наркоманка, отец не любит таких.
— А твоя мать не наркоша? Может, алкоголичка?
— Нет, ничего такого.
— Мамашка у нее сочная, у отца слабость на таких, куколок миниатюрных, а еще он любит их воспитывать. Ты понимаешь, о чем я, малявка?
— Нет.
— Тебе сколько лет? — старший задал вопрос, расстегнул пиджак и присел на корточки рядом со мной.
— Десять.
Натянула подол платья ниже, вжалась в стену, мне не нравился этот Веня, и брат его не нравился, и отец. Я хотела домой к бабушке в нашу маленькую квартиру, хотела писать список того, что надо купить к школе, выбирать юбку и блузку, а не вот все это.
— Совсем писюха.
— Веня, пошли, пока никто не видит, я стащил бутылку шампанского, — младший брат достал из-за спины бутылку, улыбнулся, показывая выбитый передний зуб.
— Ты хочешь шампанского?
— Нет, нет, я не хочу, — замотала головой.
— Ладно, Сева, пошли, давай, сестренка, бывай, еще увидимся. Жить-то нам придется в одном доме, даже учиться в одной школе.
За стеной снова раздался шум, звон бьющейся посуды, женский визг, грохот, официанты забегали мимо нас, я испуганно вскочила на ноги.
— Ну какая свадьба без драки?
— Там драка?
— Сто процентов. Сева, пойдем, узнаем, кто кому бьет рожу.
Мне хотелось провалиться сквозь землю, зажала уши ладонями, чтоб не слышать ругани и мата, но вот заиграла громкая музыка, конфликт, видимо, был разрешен, начались танцы.
Бабушка не пошла на свадьбу, сказала, что на этой вакханалии ноги ее не будет и что, если ее дочь приползет к ней побитой собакой, она ее, конечно, примет, непутевую, но высечет как следует.
Я первый раз видела свою бабушку во взвинченном состоянии, произносящую такие слова.
— Эй, ты чего?
Резко открываю глаза, подняла голову смотрю на стоящего в двух шагах от меня мужчину, убираю ладони от ушей. Он очень красивый, высокий, загорелый, темные волосы, рубашка, брюки, сверху черная кожанка. В уголках губ зажата зубочистка, в глазах интерес и насмешка.
— Шумно.
— Есть немного. Котенок, можно тебя попросить?
— О чем?
Оглядываюсь по сторонам, за стеной все еще играет музыка, официант принес четыре бутылки водки в зал.
— Иди погуляй немного во дворе, там есть пруд, а в нем рыбки.
— Мне не пять лет, мне неинтересны рыбки.
Странно, но этот мужчина не вызывает неприязнь, как Веня с братом, их отец и большинство собравшихся гостей свадьбы. Убираю за уши распущенные волосы, кусаю нижнюю губу, так всегда делаю, когда волнуюсь.
— Здесь, конечно, интересней.
— Зачем мне уходить?
— Тут сейчас будет немного шумно.
— А сейчас, по-вашему, спокойно?
Он улыбается, ровный ряд белоснежных зубов, между ними зажата тонкая зубочистка.
— Погуляешь?
— Хорошо.
— И еще.
— Что?
Вот если он мне сейчас скажет, что он Дед Мороз, только пришел чуть раньше на несколько месяцев, я поверю. Но, скорее всего, он один из приглашенных со стороны мусорного короля Виктора Жданова, а значит, такая же мерзкая тварь, как и он.
Не контролирую свои эмоции, морщу нос.
— Ничего, забудь. Иди, котенок.
Он стал серьезным, я пожала плечами, я встала, не оборачиваясь пошла в сторону выхода, но чувствовала его взгляд спиной. Странный какой-то.
На заднем дворе ресторана, на самом деле был пруд, уже стемнело, но фонари на дорожках освещали воду и плавающих в ней огромных рыб. Музыка доходила и сюда, но не так громко, и никого не было, вот это радовало.
Я боялась своей новой жизни, но в то же время была рада за маму, она такая счастливая, постоянно улыбается, рассказывает, какой Витечка замечательный. Не понимаю, что в нем замечательного, но бабушка говорит, что моя мать ослепла не от любви, а из-за денег, готова не только тело, но и душу продать за них.
Может, бабушка и права.
Но вот стало тихо, а когда громкий женский визг раздался из открытых окон ресторана, я резко обернулась, теперь вместо музыки был слышен вой, грохот, хлопки. Из здания начали выбегать люди, женщины кричали, одна даже споткнулась и упала на асфальт.
А я просто стояла и наблюдала со стороны, как народ в панике куда-то бежит, как показалось белое пятно свадебного платья мамы, она плакала, держалась за сердце, трясла за руки дядю Витю и кричала.
— Ты видела?
— Что?
Рядом, словно из ниоткуда, появились два брата, взволнованные, у младшего на лбу испарина, глаза бегают, рот приоткрыт.
— Теперь свадьба отца точно самое крутое событие года в нашем городе, о ней везде напишут.
— Почему?
— Убили Климова.
Мне казалось, что Веня шутит, но, когда Сева начал блевать в пруд с рыбами, я посмотрела на него внимательнее.
— Как понять «убили»? Это игра такая свадебная? Тамада придумал?
— Дура совсем? Убили — это всадили пулю в сердце, там столько кровищи, скорей бы в гимназию, пацаны умрут от зависти.
— Кто такой Климов?
— Папин друг, ну, как друг, депутат местный.
Послышался вой сирены, три машины с мигалками, одна скорая, стало больше суеты.
— Саша, Сашенька, господи, слава богу, с тобой все хорошо. Витя, она здесь с мальчиками, она нашлась. Я думала, что потеряла тебя, милая.
Мама прижимает меня к себе, от нее пахнет духами и алкоголем, на щеках подтеки от слез. К нам подходит дядя Витя, смотрит на сыновей, качает головой, потом на меня, садится на корточки.
— Где ты была?
— Здесь, смотрела на рыб, — показываю пальцем на пруд и все еще блюющего Севу.
— Давно?
— Нет.
— А до этого, где была?
Новоиспеченный мамин муж совсем не пьян, как положено жениху на свадьбе, он сверлит взглядом, держит меня за плечи.
— В коридоре.
— Саша, ты видела кого-то постороннего в коридоре?
— Для меня здесь все посторонние.
— Кого-то, кого ты не
