История Ольги (СИ) - Федченко Варвара
На работе коллеги отметили мое хорошее настроение, дети тоже почувствовали особую атмосферу на тренировке. Самая непоседливая девочка даже спросила «Ольга Сергеевна, а что за дядя был на соревнованиях?», имея в виду Артема. Я ответила, что это мой друг, на что девочка смешно подмигнула мне. Что бы понимала, сопля!
Во время обеда пришло сообщение от Артема: «Сходим сегодня в театр? «Ромео и Джульетта»?» Это один из моих самых любимых спектаклей в нашем театре драмы. Я, конечно же, согласилась. Вечером вышла из бассейна, и не нашла взглядом привычную черную машину Германа. Откуда-то сбоку появился Артем, повел меня к незнакомому темно-синему автомобилю.
— Это чья машина? — спросила я, указывая на машину.
— Купил сегодня, — спокойно ответил мужчина, будто бы говорил про покупку булки хлеба. Кивая на здание бассейна, спросил, — Есть, где переодеться?
— Зачем?
Мужчина посмотрел на наручные часы.
— Иначе мы не успеем. Я взял твое платье.
— Да, давай, — в театр опаздывать не хотелось.
Я забрала пакет с платьем, зашла в свой кабинет. Хм, хитрый Артем. Платье было то самое, в котором он меня впервые увидел. В том самом ресторане, где праздновала день рождение наша с Парой знакомая. В пакете лежали колготки и туфли. Я чуть не расплакалась от осознания того, что мужчина задумался о том, что женщине нужны колготки. Быстро оделась, и выбежала из здания бассейна. Артем открыл пассажирскую дверь, усаживая меня. В театр мы успели как раз вовремя, перед третьим звонком.
Спектакль был как никогда хорош, и это зависело не от игры актеров — она, как всегда, была безупречна. Это зависело от меня — я как будто бы ощущала новый статус: рядом со мной был мужчина! Мой мужчина!
После спектакля мы заехали в кафе, я выпила безалкогольный коктейль, мужчина — кофе. Дома Артема аккуратно поцеловал меня и засел на кухне с компьютером. Я заглянула на кухню: мужчина сосредоточенно печатал.
Вернулась в гостиную, пощелкала по каналам, выключила телевизор. Достала книгу, но сосредоточиться на сюжете не смогла. Еще раз заглянула на кухню.
— Оля, я вижу тебя, — не отрывая взгляд от экрана, сказал мужчина.
— Мне непривычно, — призналась я, садясь напротив Артема. — Непривычно, что в доме еще кто-то есть. Тем более мужчина.
— Я почти закончил. Скоро приду к тебе.
Время тянулось медленно, я успела прочитать пару глав, посмотрела новости. Внимание привлекли только спортивные новости — лицо Джессики, моей подруги, мелькнуло на экране. Я улыбнулась, рассматривая девушку, размахивающую букетом и целующую медаль. Первенство страны. Я сама себе кивала, удовлетворенная формой Джесс: она технично прошла 200-метровую дистанцию брассом. Я настолько засмотрелась на подругу, что не услышала, как вошел Артем.
— Ты не хочешь вернуться в спорт?
Я вздрогнула, оборачиваясь на мужчину.
— Моя подруга, — я указала на экран. — Джессика, золото взяла. Я и так в спорте, Артем. Просто по другую сторону.
— Я имел в виду снова выступать самой.
— Нет, я уже стара для этого, — без смеха ответила я. — Я упустила много времени. Мне не вернуться в прежнюю форму. Есть такая известная советская пловчиха, Лина Качюшите. Она рассказывала, что в сборной СССР был такой тест: нужно было проплыть 10 раз по 200 метров вольным стилем, при этом уложиться в определенный временной промежуток, и плюсом улучшать показатель на каждом отрезке. Так вот, в 15 лет я могла повторить это. А сейчас — даже половину не осилю. В большой спорт мне не вернуться. Техника никуда не делась, а вот скорость и маневренность — увы. Да я и не стремлюсь.
— Как там Подкорытов? — с улыбкой спросил мужчина.
— Я зову его «моя любовь». Хотя там больше страданий, чем любви, — рассмеялась я. — У него большое спортивное будущее, если он не убьется раньше времени. Он вообще не может контролировать свои передвижения.
Гиперактивность плюс любопытство. На каждой тренировке то носом пол клюнет, то с тумбы свалится. Вечно с травмами и синяками.
— У тебя глаза горят, когда ты про учеников рассказываешь, — умилился Артем.
— Я очень люблю детей. И своих особенно.
— Что стало с твоим тренером? — мужчина резко перевел разговор.
— Он повесился до суда. В камере.
— В голосе как будто бы чувствуется жалость. Сам повесился?
— Папа считает, что ему помогли. Он был очень известным и в Союзе, и в современной России тренером. А после его смерти скандал быстро затих. Насчет жалости… Я все еще зла на него, но простила. За это время в моей памяти восстановились все хорошие воспоминания: мое трудное, но счастливое спортивное детство, юность в разъездах, я благодаря спорту видела полмира. Он был лучшим тренером! Мне и 10 % от его мастерства педагога не достичь: он с этим родился. Он был хорошим спортивным наставником, но плохим человеком… Я простила его. Но вот тактильные воспоминания остались… Мне очень хочется попробовать… Ну, секс, — смущенно протянула я. — Но я очень сомневаюсь, что смогу выбить из головы память о его прикосновениях.
— Как происходили твои предыдущие попытки? Я ни на чем не настаиваю. Если ты не хочешь — можешь не говорить.
— За годы терапии я стала очень откровенным человеком, да и скрывать мне нечего. Тем более от тебя. Я мастер спорта по поцелуям, — грустно улыбнулась я. — Потому что я максимально долго оттягиваю переход к близости.
Я долго вообще не могла себе позволить даже думать о сексе. Но со временем даже стала предпринимать попытки. Три были удачными: дело дошло до обнажения, и даже легкой прелюдии. Потом на меня накатывала истерика, или паника, или все вместе, и я сбегала или пыталась тактично выпроводить парня. Кстати, да, это всегда были парни. Все моего возраста или чуть постарше. Ты — мой самый взрослый партнер, — я сказала это, и напрягалась, вдруг Артем обидится. — Хотя, всего 12 лет. Не так уж и много.
— Как раз это важно. Я пережил время бездумной страсти, «секса ради секса». Да и сам секс как просто акт меня не интересовал никогда. Мне хотелось и хочется какого-то подтекста, какой-то тайны для двоих.
— А почему ты один?
— Я не один. И никогда не был один — рядом постоянно были женщины. Я всех их вспоминаю с благодарностью и нежностью. Но ни одна не смогла задержаться надолго, или я не смог удержать. Они уходили — я отпускал. Здесь нет никакой тайны, не нужно искать подвох. Просто иногда я думаю, что где-то у каждого человека ест идеальная пара. Кто-то ее находит, а кто-то остается не со своей половиной. Это не романтика, и не сказка. Просто мои мысли.
— А звучит романтично. Ты считаешь, что твоя пара — я?
— Пока не знаю. Но мне бы этого хотелось.
— Расскажи мне какую-нибудь тайну про себя.
— У меня нет тайн.
— Ну, что-то такое, о чем я не знаю.
— Ну что ж…. Тогда лучше покажу, — с этим словами мужчина начала расстегивать пуговицы на рубашке.
Я нервно улыбнулась, и опустила глаза.
— Нет-нет, — поспешно выдал Артем. — Никакого сексуального подтекста. Это скорее асексуально.
— Как моя пижамка? — попыталась разрядить атмосферу я, напоминая про детские рисунки на моей пижаме.
— Твоя пижамка очень сексуальная, — рассмеялся Артем.
Мужчина снял рубашку, и повернулся ко мне спиной. Я заворожено протянула руку, и дотронулась до кожи: на всю спину, с переходом на руки и ребра, была покрыта большой цветной татуировкой, изображавшей дракона. Я провела ладонью по спине, и тут же отдернула руку.
— Мне не больно, — глухо сказал мужчина.
— Что… что это? — запнувшись, спросила я.
— Шрамы.
Я вернула руку: начала вести ладонью от плеча по лопаткам и до поясницы. И через каждый сантиметр я натыкалась на выпуклости, неровности кожи. Кое-где шрамы были очень большими, один из них шел горизонтально по ребру, полностью повторяя его контур. Кое-какие были крошечными, как будто оставленными маленькими гвоздиком.
— Откуда они?
— А вот это и есть тайна. Я расскажу тебе, если пообещаешь мне две вещи.
