Теорема сводных (СИ) - Фокс Вероника
Через ступеньку поднимаюсь на второй этаж и дойдя до своей комнаты, прикрываю дверь.
Тишина.
Ну наконец-то я не буду слышать ее голоса. Не видеть ее зеленых глаз и не чувствовал одурманивающий разум парфюм. Плюхаюсь на кровать в надежде, что хоть так соберусь с мыслями. Телефон в кармане вибрирует, но мне пофигу. Голова начинает болеть и я понимаю, что толком ничего не ел. А спускаться сейчас вниз не лучшая идея. Я не хочу сегодня видеть это засранку. И завтра, возможно, тоже.
Словно чувствую, что все поменялось в тот момент, как ее нога ступила на мою территорию. Закрываю глаза и тяжело вздыхаю. Телефон продолжает вибрировать и я не хотя его вытаскиваю. На экране светится имя “Придурок”. Я так записал Финна. Ну он правда придурок.
— Че тебе? — спрашиваю на немецком.
— Может быть я к вам заскочу?
— Nein, — шиплю на немецком потирая глаза. — Скоро батя придет со своей Анной.
— А ее мама тоже, наверное, хороша?
Закатываю глаза.
— У тебя нет шансов.
— Все так плохо? — смеется друг в трубку, а мне почему-то хочется блевать от этого. — Морщинистая?
— Да я, чё, знаю? Стройная, такая же как и Лия, только сорок пять плюс.
— Люблю опытных, — по свински хрюкнув, Финн смеется. Боже. Есть же придурок! — Так что, быть может я заеду?
— Завтра, — едва ли подавив в себе зевок, я слышу, как Лия тихо идет по коридору и дойдя до своей двери, закрывает ее. — Я вымотался.
— Я чет не припомню, что ты вымотался после одной пьянки.
— Старина, я реально вымотался. Поспал несколько часов и повез этого ребенка на озеро.
— Ну оставил бы ее на меня, — с издевкой произносит Финн и слышу, как то чиркает зажигалкой. — Я бы развлек этого ребенка.
— Фу, блин! — восклицаю я, представив, как Финн обжимает ее. — Чувак. Она моя сводная..
— Пока еще нет, — отмечает он. — Пока…
— Батя сказал, что они сыграют свадьбу через две недели. Я даже думать не хочу, что там будет..
— Море бухла и крутые телки?
— Скорее всего, сборище старперов, — устало говорю ему в трубку. В животе киты устроили апокалипсис. Воют и воют. Мне кажется, что еще чуть-чуть и они сожрут мой желудок изнутри.
Слышу три стука в дверь. Замираю. Че ей надо?
— Что? — спрашиваю я, крикнув чуть громче, чем разговаривал с Финном. Ручка двери опускается вниз и на пороге стоит Лия.
— Прости, — тихо говорит она. — Я подумала, что ты проголодался и принесла парочку бутербродов.
Поднимаюсь на кровати и палюсь на девчонку. Она совсем страх потеряла? Девчонка стоит в дверях, держа в руке тарелку с бутербродами и переминается с ноги на ногу.
— Эй, Тео? — окликает меня в трубке друг, а я уже поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Практически вырываю тарелку из рук Лии и закрываю перед носом ее дверь, в момент, когда девчонка хочет что-то добавить.
Уж моё пространство она переселка один раз. Второго не будет!
Ставлю тарелку на кровать.
— Она тебе хавчик принесла?
— Угу, — лениво отзываюсь и смотрю на эти чертовы бутерброды. Внутри салат, колбаса и тонкий кусочек сыра. Желудок стягивается в тугой узел от голода. Бутерброды ровные, без корочки. Лия отрезала ее, словно знала, что я ненавижу в тостовом хлебе эти грубые корки. Чертовщина какая-то! Отвожу взгляд в сторону, оглядывая свой небольшой бардар около шкафа.
— Клево! — радостно отзывается Финн. — Мне б такую служанку..
— Забирай, — фыркнув, вновь смотрю на эту бутерброды. Ловлю себя на мысли, что внутри гложет совесть за то, что я так поступил с Лией. Она просто принесла мне бутерброды, а я хлопнул дверью перед ее носом. Даже спасибо не сказал. Сглатываю тягучую слюну. Бутерброды смотрят на меня. Я смотрю на бутерброды.
Чертовы бутерброды!
Беру один и сразу же кусаю.
— Ты смотри, я сейчас же подъеду, — ехидно тараторит в трубку Финн. — И вообще, че ты дома делаешь?
— Нефнаю, — отвечаю ему с набитым ртом. Мягкий хлеб, хрустящий салат… Медово-горчичный соус… мой самый любимый… Кусаю второй раз, и сразу же третий, тем самым, избавившись от одного бутерброда.
— Пойдем тусить! Че ты как маленький?
Разжевав, проглатываю кусочек и принимаюсь за второй бутер.
— Неохота сегодня. Завтра батя полюбому что-нибудь учудит, а мне придется ему помогать.
— К примеру?
— Не знаю. Помочь ему разобрать чердак, вымыть гараж или съездить в булочную во франции, — делаю еще один надкус бутерброда, — лишь бы удивить Анну.
— Батя совсем втюрился?
Проглатываю кусок, едва ли не подавившись хлебом.
— По полной.
Финн смеется. В трубке слышится гул машин.
— Ладно. Я пошел к Маркусу. Посмотри че нить. Ты если что, присоединяйся.
— Ага, — говорю ему с набитым ртом. — Gut.
— До связи.
— До связи, — и кладу трубку.
Доедая бутерброд, мне почему-то становится не по себе. Ощущаю себя идиотским хамом, который просто так обидел Лию. Последний кусок встает поперек горла. Лия же просто поинтересовалась, не голоден я, ведь видела, что я лишь завтракал с ними в кафе.
Она переживает за меня? Да нет, бред какой-то.
Мысли разрывают меня на несколько частей. Смотрю на пустую тарелку и чую, как совесть медленно сковывает мне горло. Оставляю тарелку и спрыгнув с кровати, иду в комнату сводной. В коридоре загораются бра. Я встаю напротив ее двери и замахиваюсь рукой, чтобы постучать, но.. не могу. Впервые, за долгое время, я чувствую себя — ущербным. Неправильным. Высокомерным ублюдком, хотя ранее, мне это не мешало так поступать с другими девушками. Я красив, богат. Учусь хорошо. Имею верных друзей и высокую популярность в вузе. А сейчас, стоя перед дверью своей новоиспеченной сводной сестры — мне совестно.
Сглатываю тягучую слюну, которая отдает железом и горечью, выдыхаю из себя и…
Дверь открывается во внутрь. На пороге стоит Лия, с пустой тарелкой в руке. А я замираю, как дебил, с поднятой рукой. Сводная сверлит меня недобрым взглядом: ее зеленые глаза сузились, как у хищной кошки, которая недовольна чем-то. Не хватает хвостика, чтобы расхаживал из стороны в сторону.
Мгновенно, закидываю руку за голову, опершись локтем о дверной косяк.
— Привет, — внезапно для себя выдаю я на русском.
— Привет, — с удивлением отзывается она.
— Послушай…
Опускаю руку и сую ее в карманы джинсов.
— Я на счет того, что….
Девушка облизывает свои пухлые губки, а потом сжимает их в плотную ниточку.
— В общем, я вел себя как последний дурак, — слова вырываются так быстро, что я лишь потом замечаю, что тараторю на немецком.
— М-м… — мычит лишь та.
— Мне жаль, что я закрыл перед твоим носом дверь.
Лия с грустью в глазах смотрит на меня.
— Тео. Я просто пытаюсь быть вежливой, — наконец-то выпаливает она из себя. — И прошу такого-же поведения от тебя.
— Ja-ja! — восклицаю. — Я веду себя как говнюк.
Лия морщится, но я вижу, что краешек ее губ едва заметно вздернуты вверх.
Она рада, что я пришел к ней. И от осознания этого, на душе становится спокойнее.
— Ладно, ничего, — говорит та и едва заметно вздыхает. Я беру из ее рук тарелку. — Спасибо, —добавляет она на немецком.
— Спокойной ночи, — говорю ей, а у самого сердце начинает бешено биться в груди. С чего вдруг?
— Спокойной ночи, — ласково добавляет она и уходит в свою зверь, медленно закрывая ее. В проем, который с каждой секундой сужается, замечаю, что ее глаза опущены вниз. Усмехаюсь и развернувшись, иду в свою комнату. Беру свою пустую тарелку и ухожу вниз, чтобы поставить их в посудомойку. Ощущаю приподнятое настроение, которое заряжает меня позитивными эмоциями. Чуть ли не пританцовывая, я выхожу на задний двор и прикуриваю одну сигарету. С чего вдруг я такой радостный?
Ну подумаешь, извинился. Мужчина тот, кто умеет признавать свои ошибки. Я признал. Чего это мне так приятно на душе? Затягиваюсь сигаретой и вытаскиваю телефон из кармана. Захожу в социальную сеть и еще сводную по Фамилии, написав при этом ее на английском. Социальная сеть разом выдает ее страничку.
