Сво(бо)дные (СИ) - Шварц Анна

Я запихиваю капсулы с кофе в кофеварку и убеждаю себя, что еще один секс с нимфой — и я потеряю к ней интерес. Просто этот раз вышел несколько неожиданным и быстрым. Уверен, что следующий будет не таким крышесносным, более серым, и более тухлым.

Кофеварка с гудением делает кофе, а я пялюсь в пространство, слушая, как шумит в душе вода. Пока я тут трахаю себе мозги — нимфа намыливает свои блестящие от воды полушария. Голая. И даже не подозревает, какие демоны обитают в моей голове. Сжимает сиськи руками, пока по ним текут ручейки воды… ммм, нет, наверное. Вряд ли она моется настолько сексуально. Обычно люди, все-таки, трут технично себя мочалкой, если их не снимает в душе камера.

Но ведь там нет мочалки? Ну да, не было.

Я опускаю взгляд вниз и вижу эрекцию. Снова.

Черт, хрен ли бы мне и не проверить? Уверен, к нимфе еще никто не заваливался в душ, чтобы трахнуть.

Я с усмешкой разворачиваюсь и направляюсь к ванне. Нажимаю на ручку, открываю дверь, в рожу мне вылетают клубы горячего пара с запахом мужского геля для душа. Да, детка, ты теперь точно пахнешь мной. Я тебя пометил.

За матовым стеклом душевой я вижу очертания силуэта нимфы и решительно подхожу, отодвигая дверцу кабины. Выходит это громко, и она вскрикивает, нервно смывая с лица пену. Пытается проморгаться, открывает глаза, и… а вот он я. Прямо перед тобой, конфетка. Вода льется на меня, стекая теплыми струйками вниз. Воплощение твоих ночных эротических фантазий, крошка. Можешь слизать с меня водичку.

— Кристиан!

Без лишних слов беру ее за шею и рывком тяну к себе. Затыкаю удивленно приоткрытый рот поцелуем. Вжимаю собой ее мокрое и мягкое тело в стену кабинки с тихим стуком.

— М…м!

— Помолчи, конфетка, — вырывается у меня рычанием ей в рот.

— Ты говнюк, Кристиан. Ты ворвался в душ не постучавшись даже… — лепечет она, пока я облизываю ей губы, прихватывая нижнюю. Все это время она стоит с блаженно закрытыми глазами.

— Я и в тебя сейчас ворвусь, не постучавшись.

Стягиваю эту мокрую тряпку с себя и отбрасываю в сторону. Закидываю ее ногу себе на бедро, чувствуя, что меня сейчас размажет по стене, если я ее не возьму, и без прелюдий толкаюсь в ее обжигающее узкое лоно. Она с шипением запрокидывает голову, я врываюсь в нее целиком, покрывая шею жесткими поцелуями, и мне сносит крышу, потому что трахаемся мы, как оголодавшие животные.

Ее спина протирает стенку душевой, ноги обнимают мои бедра, и стоны эхом отскакивают от стен кабинки. Стонет она не наигранно, как чертова порнозвезда, а с неподдельной интонацией «я сейчас сдохну, как мне хорошо». И я разделяю ее мысли. Мне вообще охуенно, хотя я молчу, но сердце херачит в грудную клетку, пока я так же бешено вдалбливаюсь в нее, оставляя засосы на шее. Пиздец, будто душили. В тумане отметив, что это перебор, я предпочитаю впиться в ее сладкий рот поцелуем, чтобы меня потом случайно не посадили за такое.

— Ещеооо…— стонет нимфа мне в губы.

Куда, блядь, еще? Ты стоять не сможешь, если я отымею тебя на полную катушку. Я сжимаю ее так, что она начинает задыхаться в этих диких обнимашках, и она открывает затуманенные глаза. Мы встречаемся взглядами. Я двигаюсь в ней, глядя в эти бездонные развратные глазищи и на ее приоткрытый ротик, на губы, которые она мучительно кусает, громко дыша.

— О боже-е, — она утыкается мне в шею, и по ее телу пробегает дрожь. Ее чертов запах и губы на моей шее воспламеняют мне кровь до темноты в глазах, и я успеваю выйти из нее в самый последний момент.

Тихо ругаюсь сквозь зубы и смотрю вниз. Сука. Нимфа, ты слишком опасная. Надеюсь, я успел вовремя, или мне пиздец.

Потому что то ли душ все смыл, то ли мне реально конец.

— Кристиан… что случилось? — выдыхает она, заметив мой несколько озадаченный после секса взгляд.

Она по-прежнему висит на мне, такая вся из себя мокрая и поразительно невинная, будто бы мы и не трахались как озверелые минуту назад.

Ммм… лучше я промолчу. Ну на хер.

Глава 15. Оксана

Он снова придавливает меня к стене и целует жадно, увлеченно, ненасытно, почти не давая мне шанса отдышаться и протрезветь. Завершая поцелуй легкими покусываниями губ, он осторожно опускает меня на ноги, заносит руку в проем, снимает откуда-то полотенце и, оборачивая им свои бедра, медленно выходит.

Я еще долго стою под бьющей сверху струей воды и таращусь на растущую за пределами кабины лужу. Не своей рукой закрываю дверцу, пока мы не затопили соседей снизу, разбирая шкафчики для дома престарелых, и опираюсь на нее ладонями.

Казалось бы, я должна со стыда сгореть, выругаться, признать себя потаскушкой и испытывать выедающее изнутри чувство вины перед Васькой, а я счастливо улыбаюсь тому, как дрожат мои ослабшие ноги. Тому, что мое тело наконец-то вспомнило, что такое секс. И впервые познало оргазм, как бы смешно это ни звучало. Какая же глупая я была, считая желание оргазмом! Веря Ваське, что я фригидная, раз мои соски после секса не встают колом.

Оказалось, у меня просто не было качественного партнера, умеющего довести женщину до головокружения. Со Славкой было-то всего раз, и я толком ничего не поняла. А потом он мне изменил, мы расстались, и я увязла в болоте. За две минуты пыхтений и неумелых тыканий Васька уже считал себя богом. Ну а я подпитывала его иллюзии, имитируя удовольствие.

Не знаю, за какие такие заслуги кто-то свыше смилостивился надо мной и послал мне Кристиана. Но должна признать, он что-то во мне надломил.

Переведя дух, я моюсь, нахожу большое мягкое полотенце, оборачиваю его вокруг своей груди и вижу, что оно едва прикрывает попу. Если приспущу, то оголю грудь. Приподниму — значит, оголю зад. Пожалуй, пить кофе в таком виде я не буду. Где-то по квартире раскиданы мои вещи. Надо быстро собрать их и одеться. И вообще мне лучше убраться отсюда и забыть произошедшее. Ни мама, ни Васька, ни Павел Георгиевич не должны ни о чем узнать. Думаю, Кристиан тоже не идиот и не станет кричать о том, что трахнул серую мышь. У него же вроде жена… или бывшая жена… Впрочем, какая мне разница, что там в его личной жизни! В своей бы разобраться…

Я тихонько выхожу из ванной и ежусь от нахлынувшей прохлады. В нос заползает запах ароматного кофе. Перед глазами появляется образ чертовски сексуального Кристиана. По его бронзовой коже стекают капельки воды. Бедра обернуты полотенцем, скрывая его упругие ягодицы. Мышцы на сильных руках играют в свете дня. А он крутится на кухне, накрывая на стол… для меня…

Нет, это уже слишком. Достаточно того, что он уже сделал. Мы из разных миров. У каждого из нас своя жизнь. И даже будь мы идеальной парой (господи, о чем я думаю?!), я не позволила бы себе такую вольность, как роман с ним. Как после такого маме в глаза смотреть?

Я взглядом нахожу свою футболку на полу коридора и признаю, что она отлично вписывается в роскошный интерьер квартиры… в виде половой тряпки. Вау! Очередное больное приземление!

— Конфетка, ты идешь? — доносится из кухни вполне довольный и гостеприимный голос Кристиана.

Конфетка… Не «Эй!», не «Оксанка», не «Дура», не «Моя баба», а КОНФЕТКА… НИМФА… Ему бы уже успокоиться: пушку разрядил, меня использовал. Пора бы переключиться на что-то другое и приглядывать себе девочку на вечер, а он продолжает ухаживать. Ладно, спишу это на воспитание Павла Георгиевича. Он с женщинами весьма обходителен. Вероятно, сына чему-то научил.

Я разворачиваюсь, чтобы сказать, что приду, как оденусь, но сталкиваюсь с бесшумно приблизившимся Кристианом. Он, хмыкнув, улыбается:

— Заблудилась?

— Ага… большая квартира, — пищу я, бегая по его накачанному торсу растерянным взглядом.

— Я бы нарисовал на полу указательные стрелки, но сам сегодня отсюда съеду, — говорит он и кивком манит меня на кухню. — Ты кофе с сахаром пьешь?

Я обхватываю плечи руками, боясь, что полотенце сползет, и плетусь на кухню. Кристиан следует позади, и я уверена, причмокивает, разглядывая мои ноги.