Дровосек для Булочки
Он наблюдал, как эта сочная Серафима запахнула халат, туго затянула на талии, он явно был ей мал, грудь так и норовила выпрыгнуть из глубокого декольте. А он, как рыцарь, готов был поймать ее, прижать к себе, потискать, пососать сосочки.
Так, Сема, стоп!
– Уберите собаку, я пойду.
– А ну, стоять! – догнал, схватив за локоть, развернул, Сима часто заморгала, запрокинув голову, смотрела на здорового мужика. – Там минус тридцать уже точно, а ты без трусов. Мама не учила, что нужно надевать нижнее белье, когда выходишь на улицу?
– Так получилось. И вообще, зачем вы убили нашего гуся?
– Семен.
– Нет, у него не было имени, а может, и было, я не знаю, нужно у бабы Зои спросить.
– Меня зовут Семен, не гуся.
– Ой.
– Так что случилось?
У Терехова вместе с диким желанием размножаться возникло и желание помочь, защитить, обогреть.
Почесал затылок, утопая в голубых глазах Серафимы. Она начала говорить, но половина слов поглотили шумы в голове.
– Там дверь, я вышла, что-то звякнуло, а открыть уже не смогла. Пошла просить о помощи, а тут вы… Семен.
– А здесь я.
Пауза – слишком длинная, слышно, как на стене тикают часы, как где-то в глубине дома звонит телефон.
Это что, какая-то подстава? Почему она так смотрит? Или это мозги Терехова плавятся при виде милой мордашки и шикарных титек?
– Что вы делаете? Что… что…
– Снова стоит, потрогай.
Нет, Терехов не был джентльменом никогда.
Сима не успевает вырвать руку, как ее ладонь прикладывают к паху, она чувствует твердый мужской член, ее собственные внутренние мышцы сжимаются.
Тело откликнулось, оно все еще помнит, как именно он был внутри. Как проникал и заставлял кончать. Хотя это мог быть любой, наверное, любой – с голодухи, какая была у Серафимы, случится и не такое.
Но Сима еще не знала, что случится еще, и какие невероятные ощущения принесет этот Новый год.
