Убеждение (ЛП) - Майклс Коринн

— Я заказал еду. Подумал, что это проще, чем если кто-то из нас будет готовить.

— Да, — смеюсь я, — ты и готовка — не сочетаетесь.

Аарон прижимает ладонь к моей спине, и я иду быстрее.

— Некоторые вещи никогда не изменятся, — размышляет Аарон.

— А некоторые вещи да.

Аарон вздыхает.

— Смею предположить, что это так.

Он замолкает, пока мы проходим к веранде. Я смотрю на стол со свечами, розами и пиццей.

— Я подумал, может быть...

Поворачиваюсь и смотрю на него с такой злостью и болью.

— Ты подумал что? Ты назначил мне свидание? Это не свидание, Аарон. Это возможность понять, как, черт возьми, сделать так, чтобы было не так больно, как есть сейчас. Я просто не могу забыть, что ты изменил мне...

— То есть ты собираешься принять ее слова как правду? Ты не собираешься дать мне шанс объясниться? — Он раздражается, но затем смягчается. Аарон опускается на землю возле моих ног.

— Однажды ты полюбила меня. Между нами была любовь, на которую молились другие. Мы дали клятвы. — Его голос слаб, словно он готов провалиться сквозь землю.

Я роняю свою сумочку и опускаюсь на колени перед ним.

— Клятвы, которые были нарушены. И да, мы полюбили друг друга однажды, и потеряли самих себя где-то на этом пути. — Взгляд Аарона встречается с моим, и мне хочется плакать. — Давай не будем поступать так друг с другом. Пожалуйста, — прошу я.

— Давай просто насладимся ужином и поговорим.

Я киваю.

— Есть кое-что, что мне нужно узнать. Например, что случилось в Афганистане? — Я думаю, что мы должны начать с этого. Мне нужно узнать о его романе, но в то же время я не знаю, изменит ли это что-нибудь. Мне нужно рассортировать все вопросы по полочкам. Мне кажется, так я смогу удержать под контролем чертову кучу проблем, чтобы лучше с этим справиться.

— Знаю, у тебя есть вопросы, и я отвечу, как смогу. До сих пор некоторые моменты не могу четко вспомнить, — говорит Аарон и поднимается, предлагая свою руку.

Я поднимаюсь самостоятельно, понимая, что мне нужно сохранять спокойствие и держать себя в руках. Мы садимся в кресла, нас освещает мягкий свет свечей. Я борюсь с желанием задуть их все. Это не свидание. Но мне нужно, чтобы он был честен, и не отпугнуть его.

— Расскажи мне о взрыве

Мой голос звучит медленно и спокойно.

Аарон раскладывает кусочки пиццы по нашим тарелкам, а затем берет меня за руку.

— Все в порядке? — спрашивает он, глядя вниз.

Выглядит так, будто ему это необходимо. Словно моя рука — это спасательный трос, который спасет его.

— Да, ты можешь держать меня за руку, — проговариваю я и сжимаю его ладонь.

— Спасибо, малышка.

— Ты не можешь называть меня «малышка», — отвечаю я грубее, чем рассчитывала. Аарон опускает взгляд на наши сплетенные руки.

— Но я могу держать тебя за руку?

— Думаю, тебе нужен друг, нужна поддержка в разговоре о том, что происходит и что произошло. Я была твоим другом с тех пор, как мы были детьми. Навсегда им и останусь.

Аарон кивает и делает глубокий вдох.

— Я не знаю, насколько все это будет иметь смысл. Но я помню, что встретил караван, который направлялся в то место, где у нас были проблемы. Нас было четверо в грузовике, мы просто разговаривали и смеялись. — Его взгляд стекленеет, пока он погружается в свою историю. — Там была группа детей, которые вскидывали свои руки вверх и кричали. Возможно, они пытались нас предупредить. Не знаю, что они хотели. Я сидел на пассажирском месте и убеждал водителя двигаться дальше. Я знал, что лучше нам не замедляться, но водитель не послушал и сбавил скорость. Как только мы замедлились, раздался взрыв. Взрыв произошел с моей стороны, и у меня было чувство, что я лечу. Так невесомо, и в то же время хаотично.

Он делает глубокий вдох, сжимая руку.

— Что произошло потом?

— Повсюду слышались крики, везде была кровь. Помню, что меня тащили за шею, и я был уверен, что это был кто-то из ребят, кто ехал в нашей машине. Я так много раз отключался и приходил в себя, поэтому, на самом деле, больше ничего не помню.

В то время, как по моей щеке скользит слеза, Аарон высвобождает мою руку.

— Кто тащил тебя?

— Они, наверное.

— Кто «они»? — Я подталкиваю его рассказать больше.

— Как ты думаешь, Ли, кто они? — говорит Аарон, сжимая челюсть. — Я потерял много крови. Я думал, что умер. Они позаботились о том, чтобы я не умер, но я им ничего не рассказал. Ни своего имени, ничего. Они знали, что я американец, хотя я и говорил по-французски, поэтому они были сбиты с толку. Большую часть времени я был без сознания. Честно, я практически ничего не помню. Когда Чарли приехала туда, она, видимо, следовала за одним из террористов, который был главным, притворяясь его новой игрушкой.

— Это тот агент, которая нашла тебя? — спрашиваю я.

— Да, она буквально наткнулась на лагерь, в котором меня держали. Когда она поняла, что я американец, я начал получать необходимую мне помощь и получил некоторую информацию. Но я не был уверен, что все это было реально. Я все еще не уверен, что было реальностью, а что нет.

Я сижу тихо и стараюсь переварить все, что он мне рассказал. Это длилось год, и мы ни о чем не подозревали. Никто из нас не искал его.

— Нам сказали, что у тебя не было шансов выжить при взрыве. Ужасно, что никто не выжил. Останков было мало. Еще кто-то выжил?

Я смотрю на него, и он качает головой.

— И я не должен был выжить. Взрыв был мощным, но, видимо, меня вытащили из машины за мгновение до того, как взорвалась машина. Когда очнулся, я был в плохом состоянии и сильно ранен. Несколько часов я был в сознании, терял много крови, и кто его знает, сколько это длилось. Там не было необходимой помощи. Чарли была единственной, кто помогал мне остаться в живых. Ей потребовались месяцы, чтобы я начал ей доверять. Я не был уверен, что она действительно из ЦРУ. Я не мог полагаться на свою подготовку, потому что это могла быть подстава.

— Я ненавижу, что это произошло с тобой, — признаюсь я.

Он переплетает свои пальцы с моими.

— Я лишь знал, что если и есть хоть какой-то шанс, мне нужно оставаться сильным. Я позволил ей помочь мне, поэтому смог вернуться домой к тебе, — тихо произносит он.

— Аарон. — Мой голос дрожит. Ненавижу то, что ему было больно. Знаю, что он не скажет мне, но мне не все равно. — Они?..

— Я прошел через ад. Но я жив, поэтому все это не важно.

— Я не могу передать тебе, как известие о твоей смерти повлияло на меня. Я была не в себе. Каждую ночь я молилась, чтобы все случившееся было неправдой. Я отказывалась избавляться от твоих вещей почти год. Не могу передать тебе, каково это было, когда Марк пришел домой, чтобы рассказать… — Делаю судорожный вздох. — Я цеплялась за каждое хорошее воспоминание, которое у нас было. Я держала их, как спасательные тросы, молясь, чтобы они удержали меня на плаву. Когда у меня начались схватки, Ринель пришлось практически нести меня до машины. Я знала, что как только родится Ара, для меня все изменится. — Я замолкаю и делаю глоток вина. — Но я сделала это, я родила эту прекрасную маленькую девочку, одна. Каждый раз, когда тужилась, я думала о тебе. Как много ты пережил и оставался сильным. Когда я впервые взяла ее на руки, это было похоже на муку. Я так не хотела быть одна.

— Ты думаешь, я не хотел быть здесь? — недоверчиво спрашивает Аарон.

— Нет, конечно, я так не думаю. Позволь мне закончить. — Я жду, пока вена на его шее перестанет пульсировать. — Это был ребенок, за которого мы так боролись. Я так хотела ее, но тебя не было рядом. Это был конец моей жалости к себе. Я обрела силу и решимость. Мне все еще было грустно, одиноко и ужасно не хватало тебя, но ты погиб. Когда проходила поминальная служба, было ужасно, но я снова справилась. Мне приходилось вставать каждый день, потому что дочь нуждалась во мне, но кроме этого я больше ничего не могла делать. Затем Лиам приехал в Вирджинию.