Звезда для гитариста (СИ) - Билык Диана
Глава 15. Вульф
И месяц я пытался. Тупо пытался не замечать и не думать о ней, но это же до пиздеца сложно, когда маленькая Каштанка на каждой перемене мелькает возле моего кабинета длинной серой юбкой, когда натянутой спины девушки, будто невзначай касается старпер-народник. Я ему чуть рыло не начистил прямо в столовой, благо его женушка тоже прилепилась к Вере и что-то ворковала с другой стороны.
После встречи на лестнице работа идет к чертям собачьим. Я два часа мерзну на улице и не могу успокоиться. До тошноты и горечи во рту курю-курю-курю, пока не комкаю пустую пачку и не начинаю «стрелять» сигареты у прохожих студентов. Не могу уехать, но и зайти в академию тоже. Она меня траванула, зараза. Я какой-то зависимый от нее, знать не знаю, какой она человек, а в голове только Вера Свиридова. Бляха-погремуха, так не бывает. Со мной так не бывает!
Когда она выходит на порог в темно-серой курточке, ботиночках на низком каблуке, что выглядывают из-под длинной юбки, я делаю шаг вперед, а малышка застывает, сжимает ручку сумочки и испуганно моргает. Всматриваясь в серые глаза, я отступаю, всего на шаг, а потом осторожно подхожу ближе. Я боюсь, что она, как севший на плечо мотылек, упорхнет от неловкого движения, потому даже не дышу, когда встаю рядом.
– Ве-ра… я только косячу, – роняю голову и смотрю на носки своих затертых кроссовок, прячу вспотевшие руки в карманы. Плечи сводит от холода, а губы подрагивают от переживаний. Я как подросток горю и волнуюсь. – Д-д-а, скажи уже, булавка, чего тянуть? – гляжу исподлобья, а она не мигает, не дышит. – Простые два-три слова, н-н-не бойся. Я просто исчезну и никогда больше к тебе не подойду. Не буду умолять дать мне шанс, я умоляю выползти из моей головы, – тычу пальцем в висок и чувствую себя полным придурком, потому что она молчит и давит ручки сумки до белых косточек.
Тянусь неосознанно, чтобы притронуться, потому что нуждаюсь в этом, а когда девушка нервно уворачивается, сжимаю кулаки и еще отступаю.
– Из-з-вини.
– Ты замерз, – вдруг говорит она. Тихо, но без злобы. Я только сейчас понимаю, что дрожу и цокаю зубами.
– Поф-ф-фиг…
– Выпьем кофе с булочками в кафешке? – девушка показывает в сторону, а я не верю своим ушам. Это шанс? Капитуляция? Последний ужин перед казнью? Что это? – А то околеешь, меня Гроза старший потом обвинит, что я тебя… – она не договаривает, сглатывает тяжело и сильнее сдавливает ремни сумки, до резкого скрипа кожи.
Я заканчиваю за нее:
– Загубила?
Кивает, ресницы взлетают и, подрагивая, прячут сталистые радужки.
А я смеюсь. Сдавленно и обреченно.
– Да Сашка готов был меня по стенке размазать за выходки. Ему не будет жалко, поверь. И, это... – я подрагиваю немного от колючего октябрьского ветра, и веду носком кроссовки по кругу, вспахивая землю на обочине, смотрю вниз, чтобы не сорваться и не начать снова давить на девушку своей принципиальностью. Пользоваться харизмой: на ней это не работает.
Все-таки договариваю:
– Прости за…
– Да хватит, не извиняйся, – она грозно отсекает и хмурится. Ведет ладонью по волосам, туго стянутым в низкий хвост. – Я просто не ожидала, что ты такой настырный окажешься.
– Это плохо? – поднимаю голову и ловлю ее изучающий взгляд. Хотя она его тут же разрывает и отрешенно смотрит через мое плечо, будто я ей мешаю лицезреть красоты города.
Вера пожимает крошечным плечом и, обходя меня по дуге, спокойно идет вниз по проспекту. Не зовет, не приглашает, потому что знает, что поплетусь следом, как верная собачонка.
У меня не возникает мысли рассматривать округлую задницу, что прячется под серой тканью юбки, хотя она у нее сумасшедше упругая. На вид. Под пальцам вечный ток от желания попробовать на самом деле, но я стряхиваю пальцы и сжимаю кулак, чтобы прогнать навязчивые мысли.
У меня не поднимется рука ущипнуть ее, потому что боюсь. Боюсь, что профукаю последний шанс. Пусть Вера и не говорит об этом открыто, но дает его мне. Или хочет убедиться, что я на самом деле конченый придурок и идиот, и уж конкретно меня послать на три веселых буквы.
Я оказываюсь в позиции меньшего, а она, словно великая госпожа, идет впереди и тянет меня за ремешок. И как же теперь понимаю женщин, которых динамил, подшучивал над их чувствами, откровенно говоря, вытирал ноги о некоторых. Вот и расплата: игнор от той, с кем хотелось бы связать свою жизнь.
Глава 16. Звезда
Игорь нервничает. Заметно нервничает и не пытается скрыть это. Я иду к двери кафе, оставляя его за спиной, а сама осознаю, что творю глупость. Даю ему надежду. Бесполезную надежду, которой не суждено исполниться.
Но нам нужно поговорить, иначе он не успокоится.
И мне нужно увидеть его другим, не таким, как я насочиняла в голове, пока мучилась этот месяц. Хочу разрушить образ милого и назойливого красавчика, способного поцелуем свести с ума. У него должны быть недостатки, которые перевесят мою внутреннюю неосознанную симпатию.
Тянусь к ручке, но парень перехватывает ее и открывает первым. Легкое прикосновение к ладони вызывает заметную дрожь, волосы снова приподнимаются, как на лестнице, кожа покрывается пупырышками: приходится извернуться и поспешить вперед.
– А если бы я не вышла? – спрашиваю, будто озвучиваю мысли вслух, нахожу взглядом столик в уютном углу и осторожно кладу на сиденье куртку и сумку. Чувствую, как он наблюдает, как гладит по лицу теплым взглядом.
Вскидываю голову, показывая, что не робкого десятка, и млеть под его разглядываниями не буду, но почти тушуюсь от наката эмоций – он просто раздевает меня глазами, выворачивает наизнанку.
– Я… – Игорь прикусывает щеку изнутри и немного наклоняет голову. – Да ничего… Свалил бы домой, – он сильно ежится, но курточку снимает и, небрежно бросая ее на второе сидение, остается в белоснежной футболке, что обтягивает его мускулистое тело.
Стараюсь незаметно сглотнуть вязкую слюну, но глаз не могу отвести: он просто идеально сложен, даже строгая борода ему идет, потому давлю желание к ней прикоснуться и почувствовать пальцами мягкость. Нет, мне хватит щекотки его усов во время поцелуя, что даже через месяц горит на моих губах.
Гроза расправляет крупные плечи и трет озябшие ладони, но медлит садиться. Будто ждет моего разрешения.
– А теперь на чистоту, Игорь. Что тебе от меня нужно? – все-таки отворачиваюсь, не выдерживая его прямой взгляд, разглядываю лампочки на боковой стене, мне не нужно смотреть на парня, чтобы знать, что он не сводит с меня глаз.
Гроза присаживается, ерзает на месте, хлопает ладонями по столу, не сильно, но ритмично, а затем выдает:
– Влюбился.
Приподнимаю голову и выгибаю бровь.
– Эти сказки можешь оставить для девочек-студенток. Думаешь, что я сегодня родилась? Такие ловеласы не влюбляются с одного взгляда.
– С одной песни. Я влюбился в голос, – дополняет он ответ и, пожимая плечами, будто сказал что-то невероятно очевидное, встает сделать заказ.
Он, правда, именно так и сказал?
Я сижу по диагонали от кассы и наблюдаю за крупной фигурой младшего Грозы. Движения рук уверенные, шаги точные, неспешные, улыбка открытая, а взгляд обезоруживающий. Игорь легко шутит с молоденькой продавщицей, подмигивает уборщице и даже помогает посетительнице с пышным золотым хвостом на голове передвинуть стул, чтобы она могла разместить большую дорожную сумку поближе к своему месту.
Он всегда такой или передо мной красуется?
И, когда Игорь несет полный поднос еды в мою сторону, его улыбка, что он дарил другим людям, стремительно гаснет и превращается в коварную ухмылку. Или она довольная?
Собираюсь выпить только чай и есть не собираюсь. Зря я это придумала, нужно было на улице с ним поговорить. Не ожидала, что парень голоден, а смотреть, как он ест, не хочу. Мне хватит того, что я украдкой выхватывала в «Буффи», а потом все это прокручивалось во сне в гипертрофированных образах.
– Чай с лимоном и булочка со сгущенкой, – говорит Игорь и выкладывает передо мной тарелку с тушеной картошкой и куриной отбивной.
