Отпускай (СИ) - Сурмина Ольга
— Мне это ни о чем не говорит. — У девушки дрожали губы. — Я похожа на мумию.
— Вам предстоит вновь обучиться есть, ходить…
Голос врача прервал жуткий, горький смех.
— Да сколько ж можно мне учиться ходить?! Я все лето училась ходить, сперва так, потом на каблуках, и теперь все заново?! Серьезно?!! Все заново?! — Смех становился истерическим.
— Мне очень жаль. — Мужчина тяжело вздохнул, затем перевел безучастный взгляд в окно. — У нас холодная осень. В начале ноября уже выпадает снег. Тает, правда, но выпадает.
— К чему вы говорите это? — Прошептала Фастер.
— К тому, что… к лету, думаю, у вас все получится. Вы сделали это однажды, сделаете это еще раз. Вы справитесь. У вас есть… опыт.
— Я не хочу справляться. — Она проглотила ком. — Я устала справляться. Начинать все снова и снова. Сколько можно, раз за разом… я не смогу. У меня дистрофия, руки стали как палки, страшно смотреть на ноги, я не могу… У меня не выйдет снова нарастить нормальную мышечную массу, не из такого состояния. — Голос срывался в истерику. — Мне же… инвалидная коляска светит, да?
— Почему вас раньше это не останавливало? — Тихо спросил врач. — Почему раньше вы не оправдывали бездействие инвалидностью, а теперь оправдываете?
— Мне больно. — Призналась Эмма. — Мне больно, не могу. Как же мне больно. Почему все это свалилось на мою голову? Почему все так? Я столько раз едва не умирала, и все никак не умру. Это как… какая-то насмешка.
— Говорить так о себе — издевательство над теми, кто был рядом с вами все это время. — Мужчина сдвинул брови, и меж них пролегла глубокая морщинка. — Вы живы, потому что ваш организм справлялся. Вставал на ноги и шел дальше. Знаете, почему он справлялся? Потому что вы этого хотели. Сила не в том, сколько на вас сейчас мышц, или сколько их на вас еще будет. Сила в том, как сильно вы хотите встать, и что для этого готовы сделать. Здесь, в больнице, всякое бывало. От духовной слабости умирали физически сильные люди, а слабые вставали и возвращались в социум. Вы себя к какой из категорий причисляете?
— Мне придется начинать все заново. — Шептала Фастер. — Снова и снова.
— Снова и снова. — Кивнул доктор. — И вам помогут. Вы справитесь, как и всегда. Сможете. На данный момент ваши внутренние органы практически в полном порядке, вы попадете в стационар, где будете разрабатывать мышцы и суставы. Учиться поднимать руки и ноги.
— Однажды нечто подобное мне уже говорил другой врач. — С грустной улыбкой сказала Эмма. — Словно во сне.
— Доктор Даглас. — Мужчина кивнул. — Он был вашим лечащим врачом раньше, когда вы занимались, я видел. Очень часто к вам заходит. И верит, что вы придете в себя. Встанете на ноги, и всех покорите своими каблуками. — Лицо исказила добрая, мягкая улыбка.
— Где он сейчас? — Фастер слабо улыбнулась в ответ. — Его можно увидеть?
— Сейчас нет, к сожалению. На данный момент, настолько я знаю, он на курсах повышения квалификации. Поговаривают, его хотят перевести в штат хирургов-травматологов.
— Я рада за него. Очень. Мне кажется, он всегда об этом мечтал. — Улыбка становилась грустной. Она действительно была рада, но осадок оттого, что сейчас никого из близких нельзя позвать, все же, оставался. Нейт на работе, а её физиотерапевт, выходит, теперь не только физиотерапевт. На курсах. Кто вообще может быть рядом? Кому звонить? И стоит ли звонить?
Снег хлопьями оседал на пожухшую траву и не таял. Закрывал собой ветви деревьев, налипал на них, и те превращались в рыхлый белый кокон с темной сердцевиной. Красиво. Заметало этим снегом дороги, и люди кутались в легкие пуховики. Подступала зима.
* * *
Она вздрогнула, когда вновь открылась дверь в палату. До пяти вечера оставалась еще уйма времени, и девушка непонимающе уставилась на вход, затем брови медленно поползли вверх.
Запыхавшийся, в распахнутом сером драповом пальто в проеме стоял Нейтан. Широко раскрытыми глазами уставился на любимое лицо, словно видел его впервые. Тяжело дышал, пока взгляд скользил по худому изможденному телу в больничной сорочке.
Он медленно прошел внутрь, прикрыв за собой дверь. Немного хромал на одну ногу, но то было практически незаметно. Молча подойдя к кровати, мужчина осторожно присел рядом. Только сейчас Фастер заметила, что её кровать была сильно подмята с одной стороны, словно на ней кто-то часто лежал. Очень часто.
— Привет. — Тихо сказал Штайнер, шокировано коснувшись ноги под толстым одеялом, так осторожно, словно конечность была сделана из соли или сахара. — Ты понимаешь, что я говорю?
— Привет. — Она нервно сглотнула и слабо улыбнулась. — Да. И я… я помню, в общем. Я все помню.
Нейт ошарашенно кивнул, затем стал инстинктивно подсаживаться ближе. Пытался нащупать под одеялом руку, чтобы взять её.
Когда взял, Эмма снова вздрогнула. Горячая и сухая ладонь. Не покидало чувство, что прошло совсем немного времени, а он смотрел так, словно прошла целая вечность. Странно, неловко улыбался и часто моргал, будто пытался сморгнуть лишнюю соленую влагу. Чуть-чуть вздрагивал уголок рта.
— Нейт, все хорошо. — С грустной улыбкой сказала Фастер. — Мне сказали, у меня благоприятный прогноз. Что я… приду в норму, со временем.
— Да. — Мужчина несколько раз кивнул. — Конечно, мы поставим тебя на ноги. Мы… тебя подлечим. — Он протянул другую руку, и мягко обвел ею овал лица девушки. — Я помогу тебе подняться. — Казалось, эти слова звучали искреннее, чем когда-либо. Шли от самого сердца.
— Спасибо. — Чуть дрогнул подбородок. — Справлюсь. Смогу. Не подведу, обещаю.
— Я не хочу, чтобы ты была инвалидом. — Мягким шепотом сказал Нейт. — Потому что это чудовищно. Прости меня. Я не хочу для тебя такой участи, ты не заслуживаешь всю жизнь провести в кровати, глядя в окно. Что бы не случилось, я всегда буду рядом с тобой. Всегда. Но нужно, чтобы ты была здорова и счастлива. Не представляешь, как больно, когда любимый человек лежит и недвижимо смотрит в потолок. Тебе, должно быть, было бы еще больнее. Ты должна съездить на море. Получить свою ракушку, смочь съесть булочку. — Мужчина слабо улыбнулся. — Да и каблуки сами себя не наденут. Ты… сможешь. Уже смогла, и сможешь еще раз. Я в тебя верю. — Он подсел еще ближе. Потянул руки вперед, сгреб в объятия лежащую на подушках девушку и тяжело выдохнул. Уткнулся носом в волосы, ощущая лишь легкий запах медикаментов.
Прохладная рубашка, едва ощутимый стирального порошка. Эмма чуть поежилась, но несколько раз кивнула и попыталась обнять в ответ. Тело быстро согревалось, но все еще мерзли ноги. По-прежнему вздрагивал подбородок и, почему-то, снова бесконтрольно лились слезы из глаз. Она шмыгала носом, хотя пыталась не подать виду, что плачет. Тут же горячая ладонь коснулась головы и погладила Фастер по волосам.
Раздались какие-то странные, тяжелые звуки, напоминающие сдавленные хрипы.
Все-таки разрыдался.
Русалочка
— Ну что, русалочка, готова начать все сначала? — Нейт странным взглядом смотрел на падающие с неба снежинки. Ноябрь все шел, а снегопад не прекращался. Падал на плечи пальто, и не таял, скользил по темным пуговкам. — Зима будет холодной.
Он осторожно придерживал ручки инвалидной коляски, иногда отвлекаясь от снега и внимательно глядя вниз. Чтобы не наехать ни на один камушек, чтобы ему, хромому, не поскользнуться самому. Снег хрустел под ногами. Пахло легким морозом.
— Не называй меня так. — Эмма со стыдом опустила взгляд на тонкие ноги в высоких черных сапогах, которые явно были ей велики в икрах. Любые сапоги были бы ей велики сейчас, даже самые узкие. Иногда внутрь заносило снежинки, и девушка морщилась, куталась в белый пуховик.
— Ты не инвалид, ты русалочка. — С какой-то странной грустью продолжил Нейт. — Потом ты научишься ходить. Но… если тебе не нравится, я не буду, извини.
— Ничего. — Фастер грустно улыбнулась. — Если так, то ничего.
Деревья и кусты, какие облепил снег, блестели в пасмурном свету. Впереди показался силуэт человека в длинном светлом драповом пальто, который прятал руки в карманы от холода. Иногда ежился, иногда смахивал пряди волос, которые лезли в лицо.
