Мой темный принц (ЛП) - Шэн Л. Дж.
Я втянул большие пальцы в глазницы и выдохнул. Великий регент заключил со студией контракт, который предусматривал полную конфиденциальность от гостей и посторонних.
Олли фБ: Мне нужно быть кое-где.
Фрэнки Таунсенд: омг, ты не собираешься помочь девушке, попавшей в беду?
Олли фБ: Ты не девица, и уверяю тебя, люди вокруг тебя - те, кто сейчас в беде.
Фрэнки Таунсенд: мое сердце разбито.
Олли фБ: Я уверен, что это просто наркотики действуют. Быстрее, иди понюхай розового кокса.
Фрэнки Таунсенд: грубо. эта аура настоящая, и она великолепна. ты мог бы попробовать, если бы захотел.
Олли фБ: Нет, спасибо. Кто разбил тебе сердце? Отказ координатора близости?
Это было такое нелепое название, что я не смог написать его с честным лицом.
Фрэнки Таунсенд: вообще-то, она была достаточно крута, чтобы позволить мне стажироваться.
Олли фБ: Тогда почему ты снова уходишь?
Фрэнки Таунсенд: ...
Фрэнки Таунсенд: обещай не осуждать меня.
Олли фБ: Я похож на человека, который может кого-то осуждать?
Фрэнки Таунсенд: возможно, я устроила крошечный контролируемый пожар.
Фрэнки Таунсенд: Прежде чем ты поднимешь шум по этому поводу, он только уничтожил часть мебели и почернил половину стены.
Фрэнки Таунсенд: Твои бесшовные шелковые простыни в ПОЛНОМ порядке.
Фрэнки Таунсенд: (они больше не белые, так что)
Олли фБ: Я не приеду за тобой.
Фрэнки Таунсенд: да ладно! Сначала ты отказался от свидания со мной, а теперь не подвезешь меня домой после того, как меня уволили со стажировки, на которую я так и не попала?
Олли фБ: Правильно.
Фрэнки Таунсенд: если ты не приедешь и не заберешь меня прямо сейчас, клянусь, я больше никогда не буду с тобой разговаривать.
Олли фБ: Твои условия приемлемы.
8
Оливер
В конце концов, я поборол свою внутреннюю задницу и поднялся на лифте на 46-й этаж, чтобы забрать маленькую мисс Крушение. Ни одна часть меня не чувствовала себя особенно милосердной в этот вечер. Увы, моя наименее лестная черта характера показала себя во всей красе - моя ворчливая, раздражающая склонность быть воспитателем в любых отношениях, в которые я поневоле ввязываюсь.
Когда Зак потерял сердце и большую часть разума из-за своей горничной, я пинками и криками вернул его к здравому смыслу, что привело к самому неловкому предложению о браке, которое когда-либо видел этот континент. Когда Ромео нужно было отвлечь Фрэнки, потому что она таскала его тогда еще сильно беременную жену по международным магазинам и прыжкам с тарзанки, я дал Фрэнки свою кредитную карту, чтобы она была подальше от них - и от дома.
Моя персона - женщины, деньги, гламур - была всего лишь маской венецианского шута, призванной скрыть мой единственный трагический и фатальный недостаток. Мне было не все равно. Слишком сильно.
Все. Блядь. Время.
Если кому-то удавалось проложить путь в мое сердце, он пускал там корни.
Двери лифта открылись, и передо мной предстала женщина лет тридцати с небольшим, в хипстерских очках, с макияжем, достаточным для того, чтобы накрасить двухлетнего ребенка в 90-м процентиле, с планшетом и хмурым взглядом.
Она задрала подбородок, пристально вглядываясь в мое лицо.
— Это закрытое мероприятие, сэр.
Я протиснулся мимо нее, вальсируя, вышел из лифта в широкий коридор.
— Так ли это? — Я не хотел, чтобы меня запугивали на моей собственной территории.
Она вылетела следом за мной, пар валил из ее ушей, словно из люков.
— И кем вы себя возомнили?
— Владельцем этого отеля.
Я перепрыгнул через кабели камер и удлинители, которые змеились по первозданному итальянскому мрамору. Абстрактные фрески покрывали светлые стены в декадентских бирюзовых, серебряных и золотых тонах. В конце холла кресло Честерфилд держало одну из внушительных двойных дверей президентских апартаментов чуть приоткрытой. Со всех сторон внутрь устремилась дюжина людей.
— Простите, господин фон Бисмарк. — Женщина мчалась за мной по пятам, наполовину спотыкаясь, наполовину заикаясь. — Я не узнала вас в одежде.
Эх, папарацци с нудистского пляжа прошлым летом. Один из моих лучших моментов для СМИ.
— Не стоит. — Я смахнул невидимые ворсинки со своей куртки от Canada Goose. — Я могу представить себе худшее существование, чем быть миллиардером-отельером.
— Сэр, вы не можете туда войти.
— Хм. Я чувствую запах гари.
Я был несносен, я знал. Расчетливый и преднамеренный выбор, направленный на то, чтобы сделать врага из каждого, кого я встречаю. Конечно, Ром и Зак оставались в моей жизни только из преданности и потому, что они были такими же невыносимыми, как и я, хотя и по-разному.
Издалека до меня доносился сжимающий задницу голос Фрэнклин, который действовал на нервы людей, как мел на доску.
— ... да. Оливер сейчас заедет за мной, Дал. — Полагаю, она звонила своей сестре. — Клянусь, пожар был не таким уж и сильным. Кроме того, откуда мне знать, что лак для волос легко воспламеняется? Я же не ученая. — Пауза. — Ты знала это? — Еще одна пауза. — Ну, предупредить меня об этом было бы неплохо до того, как я начну курить травку и краситься каждый день в течение многих лет.
Не может быть, чтобы она была настолько глупа. Она должна была притворяться, как и я.
— Где иголки? — простонал обладатель нового голоса. — Нам нужно сшить новые стринги в тон кожи.
— Я поняла, — отозвался мягкий женский голос. — Вообще-то, я почти законч... фу.
— Мне пора, Дал. — Фрэнки вздохнула. — Ты в порядке?
Что бы вы ни делали, леди, не подпускайте к себе Фрэнклин Таунсенд.
— Да. Это был просто придурок.
Я толкнул двойные двери и ворвался внутрь, на моем лице была ровная ухмылка.
— Мне кто-то звонил?
Моя ухмылка упала вместе с сердцем, как только я столкнулся лицом к лицу с женщиной, высасывающей кровь из большого пальца. Она держала иглу между пальцами, которые я слишком хорошо знал. Когда-то они делали мне любительские стрижки в ленивые летние дни на берегу озера. Лезли в ноздри, пока я притворялся, что сосредоточен на карточных играх, в которых всегда выигрывал их хозяин. Поглаживали мое лицо, когда я потерял бабушку, и когда сломал руку, и когда поссорился с родителями.
Эти пальцы, как и привязанная к ним женщина, были той самой причиной, по которой я бесцельно плыл в этом мире. Они были тем, от чего я убегал пятнадцать лет и больше.
Брайар Роуз.
Моя Брайар Роуз.
9
Брайар
Не блюй.
Он не стоит твоего обеда.
Ты ела веганский крабовый пирог. Это было вкусно. И дорого. Вычеркни его.
Но это было почти невозможно, поскольку Оливер фон Бисмарк смотрел прямо на меня с тем же удивлением, которое я, несомненно, носила на своем собственном лице.
Мир потемнел, и мои колени подкосились. Гравитация вырвалась из-под моих ног, как ковер. Я попятилась назад и потянулась к канделябру, чтобы удержать равновесие.
Никогда в жизни я не укалывала себе палец. Мои навыки швеи были непревзойденными. Но за несколько секунд до того, как он вошел в комнату, я почувствовала его присутствие. Удушающая беда витала в воздухе.
Я не была тупой. Я знала, что он владеет этим отелем, с той самой минуты, как продюсер «Законной жизни» сообщил мне о расписании наших съемок. Но годы слежки за этим человеком убедили меня в том, что Оливер не имеет никакого отношения к его семейному бизнесу. Судя по всему, моя первая - и единственная - любовь превратилась в пройдоху гигантских размеров. Ребенок-гедонист, которого заботили только вечеринки, отпуска и развращение молодых женщин. Я внимательно следила за его выходками на протяжении последних десяти лет. Аресты, разврат, алкоголь, завоевания.
