Прекрасный зверь (ЛП) - Олтедж Нева

Гвидо криво улыбается:

— Спасибо за столь красочное предупреждение, мисс Петрова. Я буду внизу, если тебе что-нибудь понадобится.

Я не свожу глаз с его спины, пока он не выходит из комнаты и закрывает за собой огромную дверь.

Ублюдки знают, кто я. И, что более важно, кто мой отец. Что ж, неудивительно, что меня перевели из подвала в эту роскошную спальню. Наверняка «всемогущий Рафаэль» сейчас трясется от страха, ища способ исправить свою ошибку. Я не могу дождаться, когда увижу всех этих придурков на коленях, умоляющих сохранить им жизнь, — напрасно.

Я беру пирожное с тарелки и позволяю сладости слоеного теста и заварного крема растаять на языке. Пока жую, подхожу к первой из двух дверей в левой части комнаты. Она ведет в огромное офисное помещение. Обстановка в комнате выдержана в темных тонах, вдоль стен много книжных полок. В дальнем углу на толстом ковре стоят большое кресло и столик. Впереди массивный письменный стол обращен к открытым французским дверям, выходящих на балкон.

Торопливо дожевывая, бросаюсь к столу, надеясь найти телефон или ноутбук, что угодно, что позволило бы мне связаться со своей семьей. Но ничего не нахожу. Блондин — как, черт возьми, его звали? Гвидо? — сказал, что я могу свободно разгуливать по дому, и я так и поступлю. Но сначала мне надо в уборную, иначе мой мочевой пузырь вот-вот лопнет. Я возвращаюсь в спальню и направляюсь прямо в ванную.

Я вытираю руки и собираюсь еще раз обыскать офис, но тут мой взгляд падает на огромную ванну. Это одна из тех больших старинных ванн на когтистых ножках, которая вмещает не меньше трех человек.

Я бросаю взгляд в зеркало на свое отражение. Слово «ужасно» даже близко не описывает мой вид. Волосы спутаны, рубашка и брюки грязные, и по всему лицу тоже размазана грязь.

Просто замечательно!

Держу пари, любящий командовать Рафаэль, вероятно, уже позвонил моему отцу, а это значит, что они с мамой едут сюда за мной. Если увидят меня в таком оборванном виде, бог знает, что подумают. Мама начнет плакать. Папа взбесится. И, скорее всего, я даже не успею им всё объяснить и заверить, что со мной все в порядке.

Надо бы привести себя в божеский вид до их приезда.

Я наполняю ванну, затем снимаю одежду и погружаюсь в теплую воду, теша себя образам моих похитителей, корчащихся от боли на земле. Хотя еще не встречалась с Рафаэлем, но представляю его похожим на его брата. Светлые волосы коротко подстрижены, зеленые глаза, атлетическое телосложение, но скорее худощавое, чем мускулистое.

С нетерпением жду, когда они за всё заплатят.

Приподнявшись из ванны, ищу гель для душа. Он стоит рядом с шампунем. Оба со знакомым мужским ароматом. Видимо, я в комнате Гвидо, и это его туалетные принадлежности. Я выдавливаю изрядное количество геля на ладонь и продолжаю мыться, а через открытое окно с видом на сад доносится стрекот сверчков.

Уже вытеревшись после купания, понимаю, что мне не во что переодеться. Плотно завернувшись в пушистое коричневое полотенце, я на цыпочках выхожу из ванной и направляюсь прямо к встроенному шкафу, который заметила во время осмотра. Там должны быть футболки и шорты. Удовольствия, конечно, мало носить одежду Гвидо, но либо его одежда, либо остаюсь в своей грязной.

Дверь в гардеробную открывается бесшумно. Загораются потолочные светильники, освещая огромную комнату, полную одежды.

Костюмы. Десятки костюмов висели на стойке справа от меня. Черные. Голубовато-серые. Угольного цвета. Я слегка провожу пальцами по изысканным тканям. Я всегда находила мужчин в костюмах сексуальными. Возможно, из-за серьезной атмосферы, которая, кажется, окружает мужчину, одетого в прекрасный костюм. От него исходит властность. Мощь. Непреодолимый соблазн.

Несколько месяцев назад в доме дона Росси проходила вечеринка с особым дресс-кодом. Длинные элегантные платья для женщин. И, конечно, костюмы для мужчин. Мои яичники чуть не лопнули от одного только вида присутствующих мужчин. К сожалению, мой восторг длился недолго. По настоянию Юлии я надела ее облегающее черное платье с высоким разрезом сбоку. Моя сестра также делала мне макияж. В итоге каждый подходивший ко мне мужчина пялился либо на мое лицо, либо на мою грудь и бормотал всякую чушь. Те несколько, которым удалось связать больше двух слов, быстро сводили разговор к непристойным намекам.

Причем действовали они все как под копирку, с небольшими вариациями. Знаешь, что ты самая красивая женщина в комнате? Или ты похожа на ангела, спустившегося с небес. И мой абсолютный фаворит. Выходи за меня замуж. У нас будут такие красивые дети. Правда, чувак? И моя сестра удивляется, почему я не хожу на вечеринки чаще.

Нет ничего хуже, чем общаться с парнем, который тебе начинает нравиться, и понимать, что на самом деле ему наплевать, кто ты, чем увлекаешься и даже о чем ты говоришь. Из-за этого чувствую себя такой… опустошенной. Будто я ничего не стою, кроме своей внешности.

Я — человек, черт возьми! Не просто блестящая игрушка.

У меня есть мысли и чувства, и если бы хоть один из мужчин поинтересовался, я действительно способна на серьезные дела. Где неважно, женщина ты или нет.

Может, однажды я встречу мужчину, которому понравлюсь такой, какая я есть внутри, а не просто очарую его внешностью. И который не сбежит, когда встретит моего отца.

Возможно, он даже будет носить костюм.

Я отпускаю лацкан светло-серого пиджака, который так долго гладила пальцами, и перехожу к рубашкам. Гвидо, с его непринужденным поведением и застиранными джинсами, не производит на меня впечатления человека, который любит носить костюмы, но факты говорят об обратном. У меня сохранились лишь смутные воспоминания о прошлой ночи. Постадриналиновое состояние и сонливость сильно ударили по мне, но помню, как пыталась перерезать горло Гвидо… разбитой бутылкой. Думаю, у меня ничего не вышло. Затем я парила. Вероятно, меня несли вверх по лестнице. И грубая ладонь коснулась моей щеки. Блондин, видимо, принес меня в свою спальню. Тот слабый аромат, который почувствовала, когда проснулась, помню вдыхала, прижимаясь к его шее. Какой позор, что у такого ничтожества как он такой приятный вкус в одежде и парфюме. Остается только надеяться, что он наденет один из своих сшитых на заказ костюмов, когда папа убьет его.

Белая. Черная. Серая. Его рубашки на пуговицах еще красивее. Я выбираю черную (меньше шансов, что моя грудь будет просвечивать сквозь материал, поскольку у меня нет лифчика) и снимаю ее с вешалки. Держу рубашку перед собой и морщу лоб. Какого, черт возьми, размера эта штука? Она выглядит гигантской. Взглянув на этикетку, фыркаю. Цифра не имеет для меня абсолютно никакого смысла. Похоже, это сицилийский способ обозначения макси размера. Гвидо не показался мне таким уж большим. Я проверяю еще несколько рубашек, но все они одинакового размера. Может, блондин сильно похудел? Неудивительно, что он больше не носит свои рубашки.

Просовываю руки в рубашку и оглядываю себя. Я выгляжу точь-в-точь как мама, когда она надевает одну из папиных рубашек на пуговицах. Подол буквально достает мне до колен, а рукава почти вдвое длиннее моих рук. По крайней мере, никто не сможет сказать, что на мне нет трусиков. Я закатываю рукава (полдюжины раз), затем беру галстук из ящика и обматываю его вокруг талии вместо пояса.

Теперь надо найти способ связаться с моей семьей и узнать, когда они прибудут.

***

Десять тысяч квадратных футов жилой площади и ни одного телефона. Я даже подумывала попробовать использовать браузерное приложение на телевизоре, но не нашла ни одного. И других людей тоже не было, за исключением охранников, обходящих внушительного вида ограду из плотно стоящих толстых металлических столбов, соединенных рядами гладких кабельных проводов. Видимо, это тот электрический забор, о котором упоминал Гвидо, и, похоже, он окружает всю территорию. Один из охранников наверняка тоже следил за мной, потому что время от времени чувствовала на себе взгляд, но никого не заметила.