Чернила и кость (СИ) - Мади Скайла

Сжав челюсть, я снова замахиваюсь табуретом и швыряю со всей дури в окно… и с писком отскакиваю в сторону, когда он с громким стуком ударяется о стекло и рикошетит.

Я резко падаю на пол. Не понимаю…

Щёлк. Дверь за мной закрылась, и мое сердце ухнуло в пятки.

Я резко разворачиваюсь на пятках, и сердце замирает на следующем ударе. Черные глаза, черные чернила и зловещая усмешка на губах, и когда Череп со злым умыслом поднимает их — готовится раздражать меня ещё одной шуточкой.

— Уже очнулась. — Он смотрит в окно, поглаживая ладонями воротник дорогого синего поло. — Наслаждаешься видом?

Я фыркаю, скрестив руки на груди, чтобы скрыть глубокий вырез ночной рубашки.

— Каким видом? Тут совсем не пятизвездочный курорт.

За окнами дома Черепа — пустой экстравагантный бассейн, окруженный искусно вырезанными камнями, которые теперь изрешечены пулевыми отверстиями. Шезлонги уничтожены, идеальный газон разнесён. Мои губы дрожат.

— Курорт? Ни в коем разе. — Заперев дверь, он подходит ближе, его любопытные глаза изучают табурет на полу справа от меня. — Но он был нетронутым… до того, как твой психованный дружок и его веселая шайка байкеров разнесли это место.

Я отворачиваюсь и смотрю в окно. Несколько человек заменяют все сломанное вокруг бассейна.

— Знаешь, тебе не стоит беспокоиться о ремонте. — Я улыбаюсь Черепу. — Джай превратит это место в руины. Это только вопрос времени.

Череп притворно улыбается. По тому, как он сжимает челюсти, я вижу, что он пытается отмахнуться от моего замечания, но не может.

— Кстати, о руинах… — он лезет в задний карман темных джинсов и достает телефон. — Я хочу тебе кое-что показать.

Череп сокращает расстояние между нами и протягивает свой сотовый. Я смотрю на черный экран. Видео воспроизводится, но оно направлено в ночное небо. Слышен разговор, но недостаточно громко, чтобы я могла разобрать.

— И что я смотрю?

Тот, кто держит камеру, переводит ее с неба на дом — и не просто на какой-то там дом. На домик у озера. Мой желудок подтягивается к горлу, и я не могу проглотить образовавшийся необъяснимый комок. Губы раскрываются и из них вырывается сдавленный звук. Я протягиваю руку и забираю у него телефон.

— Что ты сделал?

Череп встает за мою спину и прижимается грудью к плечу.

— Смотри.

Я смотрю на домик у озера, отчаянно желая увидеть Джая или Джоэла, отчаянно желая увидеть хоть что-нибудь.

— И как ты…

— Джордан был более чем любезен.

Он усмехнулся себе под нос.

— Оу, это моя любимая часть.

Я хмурюсь, когда входная дверь домика у озера открывается, и оттуда выходит мужчина в черной толстовке, его руки засунуты в передние карманы. Везде тихо. Всё, что я слышу из видео, — это мягкий порыв ветра и случайные движения оператора.

— Ты снимаешь? — кричит парень в капюшоне, и я сразу узнаю его голос. Череп.

— Да, сэр.

— Отлично.

Подойдя ближе, он откидывает капюшон с головы и смотрит прямо в камеру, прямо на меня.

В мою душу.

Череп то и дело сжимает зубы, и его вид почти парализует на месте. Я слышу сигнал тревоги ещё до того, как вижу дым. Он едва поднимается, просачиваясь из трещин, и когда красивый дом начинает гореть, дым поднимается вверх, и пламя становится ненасытным, пожирая старое дерево, словно пираньи плоть.

— Я сжег его вчера вечером. Пока ты спала, — шепчет Череп мне в затылок. У меня дыхание спёрло, и мурашки побежали по спине, когда ужас пронизывал болезненными щупальцами мою грудь.

— А Джай… он?..

— Мертв? — Он щелкает языком по зубам. — К сожалению, дом был пуст.

Я облегченно вздыхаю и закрываю глаза. Спасибо Боже.

Череп прижимает ладони к моим предплечьям и проводит ими от локтей до бицепсов. Я закрываю глаза, не желая видеть на своей коже его испачканные чернилами руки.

— Где же они сейчас? — шепчет он, прижимаясь губами к моему затылку. Дрожа, я сжимаю в руке его телефон. Я могла бы ударить его, но этого недостаточно, чтобы вырубить его. — Хм?

Я с трудом сглатываю.

— Даже не имею представления.

Выдыхая, он зарывается лицом в мои волосы и с тоской вдыхает меня.

— Не лги мне, Эмили. Скажи, где они.

Он осторожно двигает руками, пытаясь уговорить меня отказаться от Джая и Джоэла, но со мной такое не сработает. Джай — единственный мужчина, которому удалось соблазнить меня, и я имею в виду по-настоящему соблазнить. Это делает его особенным — моим особенным. Череп может выглядеть как те изящно вырезанные боги в мужских журналах, но я все равно не предам свою новую семью. Мой разум чист, больше не отравлен тем ужасным наркотиком, которым он насильно накачал меня вчера, и, если он не уберет от меня руки, мне придется чертовски дорого заплатить.

Я открываю глаза и поворачиваю голову в сторону, прижимая подбородок к плечу.

— Я же сказала, что не знаю. Теперь убери свои руки от меня, а то…

Он хватает меня за плечи и разворачивает к себе. В этой схватке я роняю телефон и прикусываю язык. Череп прижимает меня к своей груди, я сопротивляюсь, но он слишком силен для моего маленького тела.

— А то что? — Он прижимается своим лбом к моему и душит меня своим маслянистым, черным взглядом. — Что ты можешь сделать со мной?

Моя нижняя губа дрожит, и я ненавижу, что она выдаёт меня. Череп смеется. Сжимая меня крепче, он обхватывает одной рукой мою талию, а другой задницу.

— Ну скажи мне, где они.

Моё сердце безжалостно бренчит о рёбра. Чувствует ли он?

— Я не знаю, где Джай и Джоэл, но если бы знала, то ты последний человек, которому я скажу.

Череп притворно улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, и наши взгляды оставались прикованными… я не знаю сколько. Несколько секунд, может минут. Всё, что я знаю, так это то, что, как только его веки закрылись на одно мгновение, он сорвался. Рыча, он пихает меня назад, и я падаю, шмякнувшись на пол, словно слабый ребенок. Боль пронзает копчик, и я понимаю, что будет синяк.

Паника разливается глубоко в груди, и я отползаю назад, отчаянно пытаясь убежать.

— Я был очень мил с тобой, Котенок. Продолжишь болтать без умолку, и я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родилась.

— Иди на… — Он дёргается вперёд, хватая меня за подбородок, и я шиплю от того, что зубы прикусили щёки. Он тянет меня вверх, поднимая на ноги, и я иду за ним, отчаянно желая, чтобы он не сжимал меня сильнее.

— Я хочу ударить тебя, — плюет он мне в лицо, рыча сквозь стиснутые зубы. — Хочу погрузить кулаки глубоко в твою мягкую плоть и раздробить самые крошечные кости.

Череп и раньше бил женщин — по крайней мере, так однажды сказал Тэд. Есть лишь одна причина, по которой Череп не ударил меня, одна причина, почему он не разбил мне лицо. Его покойная жена, конечно.

Я невнятно бормочу, не в силах красноречиво пошевелить языком. Ты не можешь заставить себя сделать это, потому что я похожа на твою покойную жену.

Он отпускает меня, склонив голову под углом.

— Что?

— Ты не можешь заставить себя сделать это, — говорю я почти самодовольно, — потому что я выгляжу как твоя покойная жена.

Он замирает, и я сожалею о словах, как только они слетают с губ. Я знаю, что лучше не ссориться с ним. Знаю, что лучше не мучить его, не провоцировать, но ничего не могу с собой поделать. Я сглатываю и открываю рот.

— Мне не следовало этого делать…

Череп сильно бьет меня по лицу, отбрасывая в сторону. Я спотыкаюсь и падаю, но тут же оказываюсь в его объятиях.

— Думаешь, что если ты похожа на нее, то ты неприкасаемая?

Он подхватывает меня, и я бьюсь в его объятиях, на глазах выступают слезы. Рыча, он швыряет меня на кровать и хватает за бедра. Плача, я перекатываюсь на бок, но меня тут же тянут назад.

— Теперь ты боишься? Теперь ты хочешь бежать? — рычит он, забираясь на кровать. — Тебе следовало держать рот на замке, тупая сука.

— Слезь с меня! — кричу я, отмахиваясь от него.