Семь ступеней в полной темноте
Выглядел он действительно плохо. Опустошенная, дева лениво прошлась по комнате и присела рядом. Но он оттолкнул ее от себя, с силой раненого зверя… за что тут же получил пощечину и новые шрамы. Парень сполз на пол и закатил глаза. Кровь выступила на ранках и капельки ее упали на пыльный пол. Черт! Она опять сделала гадость… Сознание разрывалось надвое… вновь мерзкая натура показалась наружу. Она сделала это не думая, по накатанной колее, снова... Нужно будет наказывать его реже, иначе долго не протянет.
То ли вид крови, то ли запах, исходящий от человека, послужили причиной... но желудок отозвался приступом тошноты. Закружилась голова и она, оступившись села на ковер. Было неприятно, но продолжалось это не долго. На всякий случай она смазала новые ранки своей слюной, чтобы больше не гноились. Даже сейчас, грязный, вонючий и униженный, он казался ей намного лучше себя. Приступ волнения и сильной обиды, не понятно на кого, всколыхнул ее душу. Она снова ощутила себя дрянью. Ненавидя себя за это, она спустилась на нижний этаж, и залилась слезами. Она проплакала целый час. Это был второй раз в ее жизни. Первый был, когда она покинула отчий дом…
Спустя полтора часа, она заглянула наверх. Кузнец лежал все там же, у окна, оперевшись о стену. Солнце клонилось к закату. Он тихо пребывал в забвении, немного пригревшись под теплыми лучами. Слабость, и тошнота дополнялись привкусом не слишком чистой, женской плоти на языке. В какой-то мере, он заслужил расплаты, и мог ожидать ее. И даже простился со своей головой… Но такого исхода точно не ждал. Сколько злобы... ненависти... и какая изощренная изобретательность! Свежие ранки противно саднили. Кузнецу надо было бы убраться отсюда, пока жив, но не было сил, даже сплюнуть ту гадость, что болталась во рту. Удивительно, что он еще дышит… Об этих, якобы божественных тварях, рассказывают страшные вещи. Теперь и ему есть что рассказать. Вернее - о чем помалкивать.
Кузнец несколько раз пытался осмыслить свое положение, но, отчаянно цепляясь за обрывки ускользающих мыслей, снова впадал в забытье…В следующий раз, мастер проснулся далеко заполночь. Уже светало. Встать не было сил, но очень хотелось воды. В глазах все плыло, начинался жар. Он сильно закашлялся, и чуть не взвыл от боли в груди. Кто-то подал бутылку. В ней было вино. Хотелось бы ледяной колодезной воды, чтобы ощутить ее свежесть внутри себя. Но, вино хотя бы перебило мерзкий привкус во рту. Что же такое нужно было выпить, чтобы такая гадость осталась на языке? Он начал вспоминать, что произошло и тут же сел. Голова кружилась, но он заставил себя это сделать. Обрывки памяти проступали в мозгу, словно брызги крови на чистой холстине, завязанной поверх рваной раны.
Ощутив прикосновение, мастер обернулся… Рыжая бестия, скрестив ноги, возлежала прямо за спиной. Ее когтистые пальцы неплотно сжимали его предплечье. Страх прокатился волной по телу. Находиться рядом с ней, все равно, что почесывать шею опасной бритвой. Стоило больших усилий, чтобы не сорваться с места. Но бегать он не привык. Да и от чего? Он и так в ее власти уже… примерно сутки. А может и дольше. Кроме того, она что-то сделала с его шеей. Он смутно помнил боль от ее зубов и когтей. Ребра болели от мертвой хватки. И откуда эти повязки на теле? Кроме нее никто не мог их сделать…
Когтистые пальцы легко разжались. Смутно понимая, что прямой угрозы нет, кузнец все же переполз в кресло, чтобы скоротать остаток ночи. Так он мог ее видеть, хоть и не четко, и чувствовал себя куда комфортнее. Валькирия, отпустив его со вздохом облегчения, перевернулась на живот и распласталась по софе…
