В любви и боли. Прелюдия
Сердце отбивало в груди, горле и висках барабанную дробь, схожую с той, что сопровождает приговорённого к смертной казни во время его восхождения на эшафот.
Реквием по прошлому, по канувшим в небытие юношеским воспоминаниям. Я ведь не сохранила тогда ни одной твоей фотографии, хотя потом и сожалела об этом практически все последующие годы. Как же я хотела их снова увидеть и пересмотреть, вспомнить, каким тогда был мой Дэниэл, особенно на тех снимках, которые, как я думала, я делала только для себя. Улыбающийся Дэн, смеющийся Дэн, спокойный, смущённый, наигранно серьёзный, задумчивый, мечтательный, потерянный, близкий, возбуждённый, страстный, в момент наивысшего экстаза… Господи всевышний… Какой же я, оказывается, была дурой!
И неужели я ещё что-то помнила? Мне же казалось, что я похоронила все свои воспоминания о тех годах вместе с тобой на веки вечные…
Интересно, что ты сделал со всеми теми фотокарточками?
Эллис, ты вовремя об этом вспомнила, особенно сейчас, когда не следует отвлекаться!
Но я тупила буквально на ходу. Моё сознание не желало цепляться за окружающие ориентиры и рисовать в воображении планы своего предстоящего постыдного побега. Как будто на подсознательном уровне я блокировала холодную и рассудительную Алисию Людвидж, ту самую, благодаря которой я и находилась теперь в логове беспощадного зверя. Ту грёбанную Алисию Людвидж, чьи критические и всегда такие правильные рассуждения с высокоморальными жизненными принципами и создали впоследствии представшего передо мной во всей своей демонической красе сегодняшнего монстра. Хотя…
На самом ли деле это было так? Может, ты всегда и был таким, даже десять лет назад? Просто ждал подходящего повода и удачного расположения звёзд, чтобы реализоваться в своей истинной ипостаси.
Тогда, Эллис, ты определённо попала. Ты конкретно вляпалась и, боюсь, ни один адвокат тебе не поможет! Твой контракт настоящий во всех юридических смыслах, и ты сама его подписала, собственной рукой при огромном количестве свидетелей (а Дэн, возможно, в это самое время сидел в своём президентском кабинете и, злорадно ухмыляясь, чокался бокалом коньяка со своим Злым Гением).
Правила создаются не просто так. Их для того и прописывают в уголовном кодексе – для контроля над очень глупыми девочками и неадекватными мальчиками. Над теми, кто не знает разницы между хорошим и плохим, и кто когда-то переступил общечеловеческие порядки и законы. Те самые законы, за несоблюдение и незнание которых, тебя никто не освободит от ТВОЕЙ уголовной ответственности.
И это не извращённый списочек из юридически недействительных правил от группки повёрнутых на подчинении и насилии хорошо маскирующихся под нормальных людей садистов, (и который будет интересен лишь людям в белых халатах с определённой врачебной специализацией). Это, мать твою, реальный трудовой контракт! В котором отсутствует графа со словосочетанием «кое-что задаром», где тебе якобы бесплатно предоставляется одно лишь бессмертие (так что радуйся, что это не затянется на века). И, боюсь, что даже условные стоп-слова здесь ни черта не прокатят. А вот реальная одиночная камера в «долговой тюрьме» может оказаться куда действенным стимулятором, чем все твои инфантильные стенания «хочу – не хочу!», «буду – не буду!». Дэн такими глупостями заниматься не станет. Вернее, не стал. Просто припёр к стенке, приставил к горлу самый настоящий осязаемый «нож» и ласково зачитал пункт за пунктом…
Ну что, Эл, всё ещё надеешься, что тебя спасёт твоё хвалёное чувство юмора?! И насколько же тебя хватит? Как долго ты намереваешься продержаться?
И куда, чёрт возьми, мы идём? В этой квартире вообще есть какие-то границы?
До меня, наконец, дошло, что она занимала весь этаж. Ох-тыж, чёрт меня дери!
В памяти моментально всплыл визуальный охват всех четырёх (или шести?) углов кондоминиума на двадцать шесть этажей.
Интересно, что можно содержать в такой огромной квартире кроме стандартного набора комнат и кухни? Красная комната боли с закрашенными в чёрный цвет окнами?
Эл, не пори горячку раньше времени!..
Но было уже поздно. Мы вошли в невероятно большие и высокие двери.
Не знаю, как описать то, что я увидела за ними, но… Это оказалось абсолютно мимо всех моих самых дичайших предположений и ожиданий.
Наверное, Тим Бёртон со своей жёнушкой Картер запищали бы от полного восторга. Да что уж там эта безобидная парочка кино-готов! Эллис Льюис билась бы сейчас в бесконтрольном исступлении творческого экстаза, попади она сюда при иных обстоятельствах и в ином состоянии.
Признаюсь, честно, но меня тогда действительно пробрало чем-то близким к ошалевшему восхищению.
Господи, Дэн, это… это всё твоё?.. Ты?..
- Помнится, ты как-то говорила, что в своё время восхищалась стилем рококо?
Только не говори, что ты создал эту комнату… нет, настоящую дворцовую галерею лишь по моим юношеским увлечениям? Это не честно! Я не могла быть главным соавтором всем твоим нынешним заскокам.
- Немного мрачновато для рококо! – рискнула ответить прибалдевшая малышка Алиса, замирая где-то в трёх шагах от порога.
Ты вернулся, чтобы закрыть двери, но я почти не обратила на это внимание. Оно было занято и поглощено совершенно другими порывами. Попыткой охватить и рассмотреть хотя бы часть ближайшего интерьера и присутствующие предметы мебели.
Комнатка боли? Ха! Не смешите моих тараканов!
- Возможно, переборщили с тёмным деревом.
Поправочка, с натуральным тёмным деревом!
Бля, чёрно-белая шашечка на полу! Я чуть не заскулила. Трёхмерный преломляющийся рисунок однозначно будет давить на мозг, если уже не давит. Я уже его ненавидела и… любила.
Голова и взгляд потянулись вправо, за боковым зрением, к стеклянным тумбам и стеллажам, выстроенным вдоль всей стены от входных дверей до первого ближайшего окна. Глаза резко расширились вместе со зрачками, выдавая внутреннее состояние ошалевшего разума. Я едва не выругалась вслух.
