Люби меня
Одним взглядом меня сминают, словно мусор, и отправляют в урну.
– Знакомься, мам, – слышу в голосе Саши улыбку. Пока я пытаюсь возобновить дыхательную функцию, чтобы выжить, он, очевидно, развлекается. – Это Соня.
– Так… – женщина поднимается, демонстрируя не только ощутимую и разрушительную силу духа, но и физическую крепость тела. Ростом она едва ли уступает своему высокому сыну. Да и в чертах ее лица можно увидеть его брови, глаза, нос, губы… Это не смягчает моего впечатления и не вызывает симпатию, как я ни стараюсь. Она улыбается Саше, но теплоты эта гримаса не дарит. – И кто у нас Соня?
Едва держусь на ногах, пока он обращает свой взгляд на меня.
– Соня – моя девушка.
– Александр, – выдыхает женщина без особого нажима, но при этом столько эмоций умудряется передать.
Звучит, словно «Мы так не договаривались». И взгляд, обращенный на сына, это подкрепляет.
– Мы будем у бассейна, – сообщает Саша несколько резко.
Если перевести эту фразу в тон тому диалогу, который они ведут безмолвно, то это что-то вроде: «Это мое решение. И я его не поменяю. Смирись».
Вздрагиваю, когда железная леди возвращает взгляд обратно на меня.
– Проводи девушку в игровую и вернись ко мне на пару слов.
Она улыбается мне. Но опять-таки… К черту такие улыбки! Чувствую себя так, словно я вшивый котенок, которого ее несомненно любимый сын из прихоти приволок в дом. И этого котенка она скорее тайком утопит, чем позволит ему остаться.
Меня разбивает дрожь.
Натянуто улыбаюсь, но сказать ничего не осмеливаюсь. Молчу и по дороге к бассейну. Роскошь и красота больше не завораживают.
Голова кружится. Все тело слабнет, словно после изнурительной болезни. Сердце бахает. Мысли сбиваются. Дыхание то и дело обрывается.
Георгиев всего этого не замечает. Заводит меня в отдельный от особняка домик.
– У меня нет купальника, – шепчу, когда он уже идет к двери.
Он оборачивается. Смотрит на меня и… Видит, наконец. Не знаю, как это объяснить, но вместе с его взглядом ко мне идет какая-то энергия. Мне очень хочется нырнуть в нее с головой. Укрыться и согреться. Но я понимаю, что не имею на подобное никакого права.
– Я не против, если ты будешь голой, – бросает он.
И выходит.
