Необходимо и недостаточно (СИ) - "Швепса"

В глазах Блейза блеснул недобрый огонёк. Я поднял бутылку и хотел её открыть, чтобы выпить. Не за тем даже, чтобы ещё больше опьянеть, а чтобы показать ему, что мне действительно насрать на то, что он говорит.

Блейз резко очутился слишком близко. Не успел я моргнуть, как он вырвал бутылку из моих рук и завёл её за свою спину.

— Прекращай уже, — рыкнул я, намереваясь отобрать её.

Но крепкая рука, упёршаяся мне в грудь, жёстко пригвоздила обратно к стене.

Какого хрена он себе позволяет?!

— Ты идиот, если думаешь, что это я приношу тебе еду.

Я чувствовал на себе рваное дыхание Блейза и хотел было вырваться, но, услышав то, что он проговорил кричащим шепотом, руки сами опустились вдоль тела.

Блять, пустите мне в лоб Аваду, если я каждый обед с превеликим аппетитом ел то, что приносила грязнокровка. Потому что солёные супчики были просто моим спасением от похмелья. Потому что я ждал этих обедов как манны небесной.

Но Блейз решил окончательно растоптать мою гордость, продолжив говорить со своим блядски-спокойным выражением лица, которое я так ненавидел:

— Пока ты спишь, пуская слюни на подушку, которую Грейнджер для тебя положила, она приносит тебе еду и убирает всю блевотину и грязь, что ты там устраиваешь. Я ни разу этого не делал, слышишь? И это я ещё молчу о том, что она терпит твои ебаные приступы агрессии, потому что в последние две недели ты окончательно свихнулся.

Блейз перевёл дыхание и убрал от меня руку, отступая на шаг. Я отвёл взгляд, всё ещё не веря, что это правда. Что это не очередной метод прогнуть меня. Меня чуть ли не трясло от непонятного гнетущего чувства. Грёбаная квинтэссенция вины и стыда, которые я по всем законам жанра вообще не должен испытывать. Ни перед Пэнс, ни перед этой заучкой. Но я, сука, чувствую, что делает меня ещё более жалким.

— С какого бы хрена ей обо мне заботиться, а?

— Ей тебя жаль.

Лучше бы он ударил меня, чем сказал это.

Я не знал, чего хочу больше: врезать ему посильнее, выплеснув всю скопившуюся злость, или спрыгнуть с Астрономической башни от своей никчёмности. Я просто не могу принять тот факт, что она, блять, единственная, кому я благодарен сейчас.

Сука.

Я схватился за волосы, стараясь дышать как можно глубже. Как бы я хотел не знать всего этого. Не чувствовать себя действительно жалким.

— Если ты не извинишься и не придешь на занятия послезавтра, то я тебя вышвырну из нашей башни, — продолжал Блейз заледеневшим голосом. — Клянусь, Драко, — он сверлил меня своим дьявольски гневным взглядом, — я посажу тебя на цепь, если потребуется, но ни одна капля алкоголя больше не попадёт в твой рот, если ты этого не сделаешь.

Настала пауза, длинною словно жизнь Волдеморта.

— Я всё сказал, — он почти ударил меня бутылкой в грудь, возвращая её. Я лишь успел подхватить её за дно, чтобы спасти от неминуемого падения. Мулат развернулся и зашагал ко входу в гостиную.

— Ты не сможешь, — процедил я ему вдогонку, прижимая огневиски к себе.

Блейз застыл лишь на секунду, а после повернул голову к левому плечу, кидая на меня косой взгляд.

— Я бы на твоём месте не стал проверять, — почти выплюнул он, тут же погашая Люмос.

Я остался в давящей на меня темноте наедине с разрушающими мыслями. Все эмоции, которые я старательно гасил уже несколько недель, делали кувырки внутри меня, выворачивая наизнанку. И ни одна из них не была положительной. Каждая рвала на куски, резала получше Сектумсемпры, заставляя меня корчиться от боли и ненавидеть себя ещё больше.

— Сука! — крикнул я в никуда и, развернувшись, с силой ударил по камням.

Ещё и ещё.

Я терзал стену, пока не почувствовал, как по кулаку струятся капли крови. Чистой, блять, крови. Хотя вряд ли сейчас это имело хоть какое-то значение.

Боль не помогала успокоиться, и я опустился на пол, всё ещё пытаясь привести дыхание, а главное — мысли, в норму. Получалось из рук вон плохо.

Я ясно знал только одно: Блейз выполнит обещание. Он, блять, сделает всё, лишь бы я прогнулся под новую систему и жил нормальной жизнью.

Почему он не понимает меня? Он ведь тоже остался без семьи. Почему он подчиняется им? Почему все нашли себе место в этом ебаном новом мире, кроме меня?

Я открыл бутылку и сделал несколько жадных глотков.

Просидев на сквозняке подземелья около пяти минут, в моей голове начали появляться идеи, как достать датур с помощью этого чёртового афродизиака. Блейз не сможет ничего сделать. Нужно выбираться из алкогольной ямы, пока я окончательно не сошёл с ума, и найти то, чего мне действительно не хватало.

Ну а сейчас…

Я буду играть по его правилам.

***

— Трезвый рассудок, — во второй раз повторил я, чувствуя себя полным идиотом, потому что рыцарь на портрете продолжал неподвижно стоять, по всей видимости не собираясь меня пускать внутрь. Настолько неподвижно, словно он был не волшебным портретом, а обычной картиной, что показывали нам на уроках маггловедения. — Блять, ну давай уже!

Как же меня раздражало то, что мистер Жо никогда не разговаривал. Он ведь по-любому, сука, умел это делать, как и все портреты.

Но не-ет, давайте простоим тут до следующей магической войны, мы же все бессмертные сгустки красок на холсте, действительно.

Мне всегда казалось, что этот мужик меня ненавидит. Я не видел его лица, но словно ощущал на себе недобрый взгляд, готовый разорвать меня на мелкие кусочки. Вот какого хуя меня презирают даже те, кому я не сделал ничего плохого?

Наверняка эта кудрявая сучка попросила его никого не пускать, что ж, тогда…

— Я хочу извиниться перед ней, пропусти меня, — чуть не прикусив язык на проклятом слове «извиниться», тихо проговорил я.

Пора начинать молиться Мерлину, потому что если эти слова не сработают, то я точно ебаный псих. Это какой-то новый способ мазохизма — заставлять себя делать то, от чего тебя воротит всей душой. Я окончательно убеждаюсь в том, что саморазрушение — моё любимое хобби.

Мистер Жо чуть приподнял руку, делая это с явной неохотой, и, наконец, сдвинулся в сторону, пропуская меня в гостиную. Не прошло и века, слава Мерлину.

Закатив глаза и попытавшись придать себе сил на произношение идиотских извинений грязнокровке, я прошёл внутрь. Чёрт, я точно свихнулся, если собирался это сделать. Но я оправдывался перед собой тем, что у меня нет другого выхода. Не из-за солёных супчиков. Определённо, нет.

Я зашёл в гостиную и замер: Грейнджер окончательно ебанулась.

Она босиком расхаживала по моему дивану, разведя руки в сторону, словно балансируя ими. Грязнокровка была в какой-то нелепой зелёной пижаме, состоявшей из майки и неприлично коротких шортиков. Напевая себе под нос незамысловатую детскую песню про новый год, она даже не заметила, как я вошёл, и продолжала ходить туда-сюда. Будто ребёнок, кайфующий от высоты в пятнадцать дюймов.

Я всё пытался понять, что с ней не так. Она была совсем не похожа на ту Гермиону Грейнджер, что я видел каждый день. Слишком расслабленная и… довольная. На её лице сияла такая счастливая улыбка, словно она только что вновь получила наивысшую оценку, а глаза были чуть прикрыты. По всей видимости, она вообще не смотрела, куда ставит ноги.

Но следов распития алкоголя я не замечал: вокруг не было ни одной бутылки или стакана. Только Грейнджер, всё продолжавшая напевать эту тупую песню.

Я сделал пару неуверенных шагов вперёд, не отрывая взгляда от девушки. Она резко замерла и опустила руки, вынудив меня остановиться. Не знаю почему, но я испугался. Испугался, что она заметит мой неподдельный интерес в глазах, если обернётся.

— Ещё две книги, и золотой ключик у нас в кармане! — неожиданно воскликнула она и опустилась на диван, скрестив ноги.

Я нахмурился, всё ещё пытаясь понять, что здесь, блять, происходит.

Она была настолько глубоко в своих мыслях, что не слышала ни моих шагов, ни глубокого напряжённого выдоха. Достав из-под подушки громадный талмуд, девушка принялась перелистывать страницы, что-то бубня себе под нос.