Карты Любви : Священник (ЛП) - Ловелл Л. П. "Лорен Ловелл"

Но эта девушка... эта девушка другая. Измученная.

- Вы верите в Бога? - вздыхает она.

- Конечно.

- Если бы Вы были Им, то простили меня? - Интересно.

- Я не знаю, что ты сделала. Но он бы простил, - образуется молчание. - Ты веришь в то, что достойна искупления?

- Нет. - Грешник, который не ищет прощения, лишь только признания. Редкий драгоценный камень.

- Так что не покидает тебя, Делайла?

Пауза.

- Потеря, - шепчет она.

- Тогда найди свою дорогу домой, - я поднимаюсь. - До свидания, Делайла.

Я покидаю исповедальню, разочарованный тем, что она больше ничего не рассказала мне. Что она не раскрыла свою душу.

Я хочу знать, как глубоко пала эта прекрасная девушка с печальными голубыми глазами.

Глава 6

Делайла

Вернувшись домой, я тихо открываю входную дверь. Запах кофе ударяет в нос, и, оказавшись в кухне, я вижу Тифф, которая опирается о барную стойку, читая газету. На ней тренировочная одежда и я знаю, что она собирается пойти на занятия йоги.

Она поднимает на меня взгляд, хмуря брови.

- Где ты была?

- Эм… Вообще-то, я ходила в церковь.

- Церковь? - Я киваю. - Сейчас 6:30 утра.

- Я знаю.

- И ты никогда не была религиозной.

- Я знаю. Я просто... случайно там оказалась.

- Ну, хорошо.

Я хмурюсь.

- Хорошо?

Маленькая улыбка касается ее губ, но не достигая глаз.

- Ты выглядишь дерьмово, и ты была пьяна в течение последнего месяца, - она пожимает плечами. - Ты нуждаешься в какой-то опоре. - Я жую нижнюю губу, чувствуя себя неудачницей, потому что она права - я дура. - Эй, послушай, если церковь поможет... Миллионы людей обращаются к вере за советом. Они не могут ошибаться все поголовно.

Это забавно, потому что впервые с утра, слыша, что Иззи мертва, я чувствую покой на сердце. Церковь сделала это со мной. Он сделал это со мной, с помощью успокаивающего голоса и своим почтительным присутствием.

- Спасибо, Тифф. Мне следует попробовать поспать.

Я не могу уснуть, но мои мысли немного прояснились, и это маленькое окошко среди вязкого тумана дает мне столько надежды, что я чувствую подступающие слезы. Проблема в том, что мое сознание вновь заволокут непроглядные тучи. Поэтому я гуглю церковь Святой Марии, в Хаммерсмит. Я кликаю на вебсайт и просматриваю расписание.

Несколько часов спустя я заказываю кофе на вынос, без кофеина, и еду в университет. Моя голова гудит, и я не уверена, в чем причина: то ли это выпитая водка, то ли внезапный отказ от алкоголя после нескольких недель беспрерывного злоупотребления. Я с трудом воспринимаю то, что говорит лектор, и чувствую, что начинаю волноваться. Меня преследует ощущение, что нечто ужасное, мрачное и вязкое, засевшее внутри меня, было временно вытеснено, но снова поднимает свою уродливую морду. Я не знаю, что мне делать, но сейчас это кажется разумным решением. Станет ли когда-нибудь лучше? Просто жить день за днем. Пройти это и двигаться дальше.

Когда лекция заканчивается, я бегу к станции метро Пикадилли. Я даже не пытаюсь заскочить домой, просто держу свой путь к церкви. Как только оказываюсь в здании, я успокаиваюсь. Дышать становится немного легче, и мой сердечный ритм выравнивается, становясь более равномерным и устойчивым. Несколько человек сидят на скамейках, склонив головы в молитве. Старушка зажигает свечу перед статуей Богородицы, крестится, а затем произносит какие-то слова себе под нос.

Посмотрев на исповедальню, я иду к ней, словно мотылек, летящий на пламя. Эта маленькая кабина внезапно кажется единственным безопасным местом. Я просмотрела их сайт и теперь знаю, что исповедь проходит с двух до пяти. Войдя внутрь, я задвигаю шторку. Это всего лишь кусок материи, но как только она задвигается, внешний мир исчезает. Отделяя это маленькое пространство, меня, мужчину по другую сторону перегородки и секрет, который мы разделим. Я не верующая, но я чувствую силу в этом таинстве.

Я пробую вспомнить, что говорил мне сделать священник. Перекреститься.

- Прости меня, Отец, ибо я согрешила, - вздыхаю я. - Прошел один день с моей последней исповеди.

- Продолжай, дитя, - раздается грубый голос с северным акцентом.

Это не он, и досада пронзает меня до самой глубины души. Я сглатываю внезапный ком в горле, я даже не представляла себе, насколько нуждалась в этом. Это не включало в себя обязательно церковь или даже исповедь, а лишь его. Я не понимаю своей реакции, потому что он – незнакомец. Мы разговаривали не более получаса, но он успокоил меня. Что-то было в его глазах, чему я искренне поверила. Когда он говорил, он мог быть голосом самого Бога.

Если я исповедуюсь этому мужчине, буду ли ощущать себя так же? Я уже знаю ответ. Нет. Но почему? Он такой же священник, как и мужчина, сидящий по другую сторону перегородки.

- Я... Мне нужно идти.

Выйдя из исповедальни, я покидаю церковь, не оглядываясь. Я ухожу без решения своей проблемы, без прощения, в котором я так отчаянно нуждаюсь.

***

На следующий день я вновь стою прямо у входа в церковь, вдыхая густой пряный запах ладана. Я нервничаю и не знаю почему. Свет льется сквозь витражи, освещая путь передо мной, представляясь мне настоящим проведением. Так красиво, глубоко, воодушевляюще.

Мои ботинки на каблуках цокают по неровному каменному полу, и мои шаги становятся неуверенными, когда я смотрю на исповедальню. Она такая неприметная: темное дерево кабинки, затмеваемое колоссальными размерами здания, в котором она находится. Тяжелая зеленая ткань штор выцвела практически до серого цвета, годы солнечного света словно украли насыщенность цвета.

Глубоко вздохнув, я жду, пока старушка покинет кабинку, и я смогу занять ее место. Я снова погружаюсь в тишину, уединение и всепоглощающее чувство чего-то иного. Мое сердце колотится в груди, и я нервничаю, но не знаю почему.

Я перекрестилась.

- Простите меня, Отец, ибо я согрешила, - шепчу я. - Прошло два дня с моей последней исповеди.

- Я выслушаю твое признание.

Этот глубокий мелодичный голос обволакивает меня изнутри, как успокаивающий бальзам, и я выдыхаю с облегчением, даже не подозревая, что задерживала дыхание. Я почти забыла, почему пришла, словно моей целью было услышать его голос.

- Я приходила сюда прошлой ночью, и... Вы помогли мне, - выдыхаю я. - Вы, вероятно, не помните меня, - заикаюсь я.

- Я помню тебя, Делайла, - мое сердце тяжело ударяется о ребра, и я не произношу ни слова, пока молчание не начинает угнетать меня.

- Я приходила сюда вчера исповедоваться, но Вас не было, так что... - я замолкаю от смущения. - Я ушла.

- Я рад, что смог помочь. - Мне не нравится то, что я не вижу его и не могу оценить его реакцию.

- Да, это так.

Минута молчания, а затем раздается его тихий смех.

- Ты собираешься исповедоваться?

- Я могу исповедоваться в одном грехе дважды?

- Если ты не чувствуешь, что действительно раскаялись или прощена, тогда, да, ты можешь исповедоваться столько раз, сколько пожелаешь.

- Хорошо. Я сделала нечто ужасное и не могу простить себя.

- Бог все прощает, Делайла.

Я киваю сама себе, и слезы наворачиваются на глаза.

- Даже тех, кто не верит в него?

- Он верит в тебя. - И в этих словах, я слышу, что он верит в меня - таинственный священник с обезоруживающей улыбкой и странным успокаивающим воздействием на меня. По какой-то причине его вера обладает огромной ценностью.

- Спасибо, Отец.

Я встаю и открываю занавеску, прежде чем уйти из церкви. Я хочу развернуться и вернуться. Мне хочется, чтобы священник заверил меня, что все будет хорошо, потому что прямо сейчас он кажется единственным человеком, который способен заставить меня почувствовать, что все именно так и будет. Можете называть это защитным механизмом, излечением, лейкопластырем, но это единственное, что есть у меня. И я знаю, что действительно теряю это, потому что я обращаюсь к человеку, незнакомцу, пусть и представителю духовенства.