Жесткий рок (СИ) - Летова Мария
Его поведение мне не нравится.
Я чувствую себя неловко. И еще уязвимо. Оглашаю официанту свой выбор – медальоны из свинины и овощное пюре. Антон берет лишь воду. Это слегка меня шокирует. Что с этим человеком не так?! Он ведь сам предложил поесть.
Как только официант уходит, я не выдерживаю и спрашиваю, глядя ему в глаза:
– Вода? Серьезно?
Он пожимает плечом, откидывается на спинку стула и просто поясняет:
– У них нет вегетарианского меню.
– Тогда зачем мы сюда пришли?! – изумляюсь я.
– Ты хотела есть, – бросает он, скучающим взглядом осматривая помещение.
С меня хватит! Я была в высшей степени терпелива. Но подобной хе*ни я не прощу ему даже за пятьдесят оргазмов в туалете. Если он хочет вести себя как скотина, то я буду вести себя как сука.
Ставлю локти на стол, презрев правила этикета, и кладу подбородок на сцепленные пальцы.
– Так ты питаешься всякими там корешками? – спрашиваю, наигранно вскинув брови.
– У меня довольно разнообразное меню, – уклончиво сообщает он.
– О… вроде сои и листиков салата?
– Если тебе интересно, можешь погуглить, – бросает Бес.
– Я лишь хотела поддержать беседу. На самом деле мне срать, чем ты питаешься, – сообщаю я, с удовлетворением отмечая, как сощурились его глаза.
Ага, засранец, игры кончились.
– Как прошел концерт на прошлой неделе? – любезно осведомляюсь я.
Наумов уже понял, что я готовлю какой-то гадкий комментарий, поэтому не торопится с ответом.
– Было довольно много людей несмотря на то, что альбом новый, – медленно говорит он.
– Я-я-я-сненько, – тяну в ответ. – Я вообще у вас только пару песен знаю.
– Ты говорила, что тебе понравился новый альбом, – нагло улыбается он.
– Мало ли что я говорила, – не менее нагло отвечаю я.
– В день нашего знакомства на тебе была фанатская толстовка, – напоминает Наумов.
Вот это да! Мы умеем говорить больше двух слов подряд!
В ответ на его замечание решаю ничего не отвечать. Вот так просто. Неподдерживаемый мною диалог быстро умирает. Но теперь у меня появился новый девиз, и это значительно упрощает ситуацию. Я озвучивала его выше – «НАСРАТЬ».
Официант подает мой мясной белковый ужин, и я принимаюсь за него со всем непочтением к вегетарианцам, на которое способна.
Во-первых, вслух отмечаю, что мясо очень мягкое.
Во-вторых, сообщаю, что люблю говядину, но только не в стейках. Также, мне очень нравится птица, особенно утка, хоть она и жирновата. Выходит, мне почти все мясо нравится? Разумеется, кроме баранины. И то, что это стопроцентный монолог, меня не смущает. Я совершенно точно больше никогда не пойду с ним «на свидание». Этот вечер действительно станет нашим последним.
Наумов смотрит на меня со смесью веселья и удивления, но все это уже не имеет значения, потому что я вызвала такси. Покончив с сытным ужином, спрашиваю:
– Ты заплатишь или мне?
Вопрос мог бы быть неловким, но не для меня сегодняшней. Сегодняшняя «я» – это образец дурного тона и невоспитанности. Идеологическая сестра-близнец Антона «Беса» Наумова.
Он хмурится и говорит:
– Что за тупой вопрос?
– Это значит, ты? – уточняю, не обращая внимания на его грубость.
Он бросает предупреждающий взгляд и делает официанту знак принести счет. Вот и отлично.
– Ну, и отлично, – говорю, вставая. – Тогда я пойду, мое такси подъехало.
– Погоди… – бросает Наумов вслед, вводя пин-код на терминале, который официант подал вместе со счетом.
Разумеется, я этого не делаю. Просто беру сумку и покидаю это приятное место. Ухожу, не оглядываясь. На улице всё-таки пошел дождь. Мощеные тротуары бликуют в свете фонарей. Положив сумку на макушку, несусь к такси, собирая лужи. Неожиданно поперек моей талии ложится рука, упакованная в черную кожу. Прижав к твердому большому телу, отрывает меня от земли.
– Какого… – возмущенно пищу я, пытаясь вырваться.
Наумов, а ведь это именно он, бесцеремонно тащит меня за угол. Туда, где припаркована его машина.
– Отвали! – кричу я, суча ногами в воздухе.
Разве вегетарианцы бывают такими сильными? Откуда все эти мышцы? Я думала, им нужен белок для роста!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Фары черной красавицы вспыхивают, когда Бес снимает блокировку. Он подтаскивает меня к пассажирской двери и запихивает внутрь. Неужели? Неужели он открыл для меня дверь? В его исполнении этот благородный поступок выглядит сомнительно! Я не собираюсь куда-либо ехать с ним, и даже этот мачизм на меня не действует.
Ну, почти…
Как только он отваливает, открываю дверь с целью покинуть салон. Но этот гад так быстро перемещается, что я не успеваю выскользнуть полностью. Запрыгивает на водительское сидение и дергает меня на пиджак назад.
- Козел! – ору и бью его по руке.
Он перегибается через мое сидение и захлопывает дверь, ударяя по нервным окончаниям запахом грейпфрута.
Слишком близко.
Мысли путаются, а сердце ускоряет темп. Антон выпрямляется и блокирует двери, после чего снова тянется ко мне и берет мое лицо в ладони. Я смотрю на него, словно заговоренная. По лицу стекают капли дождя, и Наумов стирает их большими пальцами. Молчит, изучая моё лицо, поэтому я традиционно начинаю первой:
– Отвали и дай мне выйти, – шепчу, сбитая с толку тем, что читаю в его взгляде.
Нежность и желание. Клянусь, я действительно вижу именно это. Именно в таком порядке.
– Не психуй, – просит он и прижимается своими губами к моим.
Я делаю судорожный вдох и закрываю глаза. Он не пытается углублять поцелуй, он просто без разрешения пробует меня на вкус. Нежно и медленно. Это второй наш поцелуй, но он не менее шокирующий, чем тот, который принес мне «туалетный» оргазм.
Ошеломление от наглости Беса приходит, хоть и с опозданием. Отталкиваю его от себя и залепляю звонкую пощечину. За все унижения, которые мне пришлось пережить по его воле.
Сверлим друг друга взглядами.
– Согласен, заслужил, – хрипло констатирует Антон.
Открываю рот, чтобы сказать что-нибудь гадкое, но он снова подается вперед и затыкает меня своим языком.
Ну, вот и все.
Я повержена. Волна возбуждения бьет прямо вниз живота, отчего мне хочется сжать бедра. Закидываю руки ему на плечи и отвечаю на поцелуй. Его язык так трется о мой, словно я сладкий леденец. Стону Антону в губы и хватаю его за волосы. Какой же он вкусный! Кладет руки на мои бедра и тянет на себя, максимально отодвигая свое кресло назад.
– Иди ко мне… – шепчет он.
Я не уверена, что это хорошая идея, поэтому мешкаю. Мы все-таки в центре города. Он снова накрывает мои губы своими и перетаскивает на себя так, чтобы я оседлала его бедра. Его эрекция оказывается прямо у меня между ног.
– Да, вот так… – бормочет, сжимая мои ягодицы в ладонях и заставляя мою промежность проехаться по его паху вверх и вниз.
Запрокидываю голову и громко стону, повторяя движение, потому что оно пришлось по душе моему клитору.
– Пиз*ц… полегче… – рычит Антон, заставляя меня прекратить пляску на члене и прижав мои бедра к своим.
Лишенная этого развлечения, набрасываюсь на его лицо. Хватаю зубами нижнюю губу и сосу ее с огоньком, потом пихаю свой язык ему в рот, исследуя территорию.
Все обиды в прошлом.
У меня как будто отключился мозг. Я уже две минуты живу лишь ощущениями. Рука Антона оставляет мою попу и устремляется под блузу, бесцеремонно сминая одну из моих грудей через тонкую ткань лифчика. Позволяю ему, ведь теоретически – это наше второе свидание.
– Оху*ные… – резюмирует он, а я выгибаю спину, переполненная ощущениями.
– Хватит уже материться! – выдыхаю в потолок. – Достал!
Он смеется и утыкается носом в мою шею, продолжая мять грудь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Наумов умеет смеяться? Серьезно?
– Ммм… – шепчет он. – Твои сиськи прямо под мою ладонь… такие, сука, упругие…
Долбанный сквернослов. Как же это заводит. Одновременно с этой грязной речью он позволяет моим бедрам снова прийти в движение. Я с ужасом и трепетом понимаю, что могу кончить вот так, через одежду! Для этого мне нужно еще немного трения…