К черту любовь! (СИ) - "Nogaulitki"
— Переделала, — повторила я, закатив глаза. Все равно она спиной ко мне.
— Я знаю, что вы закатили глаза.
Я вытаращилась на нее. Она что, ведьма?!
— Как вы…
— Для красного диплома и золотой медали вы не слишком сообразительны, — цокнула языком Волжак и повернулась ко мне. – Зеркало, — она кивнула головой назад, и я только заметила, что она повесила за кофемашиной прямоугольное зеркало. Да я даже не смотрела туда! Три года тут ничего не висело, с чего бы мне его заметить?!
— Зеркало – это такая штука, в которой отражаются предметы… — начала она ерничать, а я — снова выходить из себя.
— Я знаю, что такое зеркало! – вспыхнула я, краснея от злости. – Не нужно разговаривать со мной, как с умственно отсталой!
— Даже не собиралась, — ухмыльнулась Волжак, но не двинулась с места.
— Куда положить бумажки? – хватит с ней лясы точить. Пусть забирает свои писульки, а я домой пойду.
— Бумажки, Ирина Николаевна, в деревенской уборной. А это – документы, — убийственно спокойным, что еще больше раздражало, голосом проговорила она, продолжая гадко ухмыляться.
— Куда положить документы, Екатерина Александровна? – предельно вежливым тоном спросила я.
— Положите их на стол, пожалуйста, Ирина Николаевна, — точно скопировав мою интонацию, ответила боссиха.
Я резкими, быстрыми шагами направилась к ее чертовому столу. Кинула бумаги и также резко развернулась, чтобы покинуть это гадкое место. Но, видимо, я была слишком резкой, потому что от моего движения бумаги разлетелись и попадали на пол.
Черт побери, что за напасть?! Почему всегда со мной?! Почему всегда при ней?!
Я нагнулась, чтобы собрать разлетевшиеся документы, но как только в моих руках оказался первый бланк, я почувствовала крепкие сильные руки на своих бедрах. Инстинктивно распрямившись, я не успела даже пикнуть, не то, чтобы развернуться, как Волжак прижала меня к столу и, надавив на лопатки, заставила нагнуться. Я уперлась локтями в гладкую поверхность стола, резким движением сдвинув телефон. Успела только охнуть, когда почувствовала, как мое облегающее платье поползло вверх, а белье – вниз.
Волжак провела пальцами у меня между ног, собирая непонятно откуда УЖЕ взявшуюся влагу. Я никогда так быстро не мокла, никогда. Когда она задела пальцами клитор, я вздрогнула – волна приятной истомой прокатилась по телу. Стало мучительно жарко и тяжело внизу живота. Но моя начальница не торопилась избавить меня от этой тяжести, напротив, казалось, она решила помучить меня. Потому что ее палец кружил вокруг клитора, слегка задевая его. Недостаточно сильно, чтобы я смогла получить больше удовольствия, но достаточно, чтобы я безмолвно требовала продолжения.
— Ты такая мокрая, — прошептала она мне на ухо, а голос был таким хриплым, что этот звук вызвал еще одну сладкую судорогу в моем теле. – Ты всегда такая мокрая или только для меня?
Она издевается? Хотя глупый вопрос, конечно, она издевается.
— Скажи мне.
— Что? – практически проныла я, упираясь бедрами в ее руку. Мне нужно было усилить давление.
— Ты всегда такая мокрая? – повторила она, задевая теперь еще и вход во влагалище, что окончательно свело меня с ума.
— Нет, — прошипела я, практически наваливаясь на нее. Но Волжак продолжала одной рукой давить мне на спину.
— Для кого? – ее голос был похож на голос змея-искусителя, когда он предлагал Еве яблоко, я уверена. Я уверена, он был именно таким.
— Скажи мне, — она сильнее надавила мне на клитор, вызвав мой стон, но тут же отпустила.
Моя внутренняя ханжа, с которой я жила все двадцать восемь лет, упала в обморок. Потому что я отродясь такие вещи не произносила вслух. Я покраснела только при мысли о том, что мне нужно будет это сказать. Признать, что только на ее действия я ТАК реагирую, и неважно, что это было правдой. Знать это самой – одно, а признаться в этом вслух, да еще и самой Волжак — это выше моих сил. Поэтому я продолжала молчать, лишь поскуливая в ответ.
— Скажи. Мне, — уже грубее проговорила она и слегка дернула меня за волосы, от чего голова запрокинулась назад. Я боролась сама с собой. Но… Тело требовало разрядки.
— Для вас, — еле слышно проговорила я.
— Не слышу, — она сильнее потянула меня за волосы, так, что моя задница вплотную прижалась к ее руке и бедрам.
— Для вас! — громко и четко выговорила я, понимая, что бороться бессмысленно. Мне нужен оргазм. Она может мне его дать. А для этого мне придется заплатить.
— Хорошая девочка, — я по одному голосу поняла, что она ухмыляется. Но мне было плевать, когда я почувствовала, как ее длинные пальцы вошли в меня до упора.
Глава 8
Когда я кончила на ее столе, казалось, что мир вокруг вообще перестал существовать. Мое зрение было словно затуманенным, картинка перед глазами мутной, а сердце бешено билось где-то в горле. Когда Волжак натянула на меня белье и опустила платье, я выпрямилась, поправляя его.
И что теперь? Теперь-то она не скроется за совещанием, не убежит в отдел маркетинга и никуда не денется. Я, собственно, тоже.
Но зря я думала, что будет неловко. Точнее, неловко было. Но, похоже, только мне. Волжак как ни в чем не бывало направилась к кофемашине и взяла с подставки свой кофе. Прошла к столу, подняла бумаги, которые я так и не успела собрать, и уселась в кресло.
Я стояла и смотрела на нее. Что за херня?
— Ирина Николаевна? Вы же собирались домой? – абсолютно будничным тоном проговорила Волжак, не поднимая на меня глаз.
— Я… Да, — все, что смогла я из себя выдавить – выдавила.
— Хорошего вечера, — она отпила кофе, слегка поморщилась и отставила чашку. Потом что-то потыкала на клавиатуре и, нахмурившись, начала сверять мои бумажки с тем, что было у нее на экране. Хотя я точно не знаю, может, у нее там порнуха на экране была, а она только делала вид, что работает. Так или иначе, намек я поняла. Меня больше здесь не задерживали. Я молча развернулась и вышла из кабинета.
***
По дороге домой я позвонила Оксанке, чтобы рассказать эту душещипательную историю.
— И что ты переживаешь? – спросила подруга, выслушав мой рассказ.
— Я не переживаю, я… Блин, я не понимаю, как можно так меняться? Она только что занималась со мной сексом, а потом «Ирина Николаевна, хорошего вечера», — передразнила я Волжак.
— И тебя это беспокоит, потому что… ты влюбилась в нее? – со вздохом спросила Оксана.
— Ты вообще слушала мой рассказ?! – возмутилась я. – Как в это бесчувственное существо можно влюбиться?! Я просто не понимаю! Никакой ясности!
— Ир, ты хотела секса? Она дает тебе секс. К тому же, хороший, как я понимаю. И не требует от тебя ничего. И на работе это вроде как не сказывается. Ты не этого хотела?
— Этого, — пробурчала я.
— Ну, так в чем тогда смысл твоих возмущений? Получила ровно, что хотела. Прямо как запрашивала у своих космо-друзей.
— Просто странно это. И вообще, я хотела, чтобы она меня добивалась, крутилась вокруг меня. Мое самолюбие потешила.
— Ну, она не добивалась, а просто пришла и взяла. К тому же, в твоем «запросе» не было ни слова про самолюбие. Основной посыл был – любви – нет, сексу – да. Любовью тут и не пахнет, а секс есть. Поздравляю.
— Ладно, может, ты и права, — вздохнула я. – Только получается, что секс есть только когда она этого хочет. А не так, что я захотела – и мы потрахались. От меня опять ничего не зависит.
— Вот женщины, а. Все им как на блюдечке принесли, и все равно недовольны.
— Да я довольна, просто это как-то… как футбол в одни ворота.
— Ну, значит, сама как-нибудь возьми, да инициируй секс. Или не «дай», когда она пристанет.
— Ну, с «не дать» не уверена, что получится. Она дико возбуждает меня. А вот инициировать можно… — задумалась я.
