Эдуард Снежин - Оторва

   - Сколько лет твоим «предкам»?

   - Маме сорок пять, папе сорок восемь, старички по сравнению с тобой.

   - Шутишь?

   Лариса отскочила от меня на пару метров:

   - Да тебе тридцать не дашь!

   - Да уж! – усмехнулся я.

   - Нет, правда! А ты знаешь - какая на Дону рыбалка, какие пляжи? Курорт получше твоего «Ерина». И, главное, рядом я. Вадик, если я тебе не девушка, то кто?

   Я обнял, поцеловал встревоженную богиню и сказал:

   - Путёвку сдам. Давай думать, кого пригласим на день рождения?

   - Девочки мои – мужики твои, но пусть приходят без «самоваров».

   До сих пор мы с Ларисой жили самодостаточно, вполне хватало друг друга. Кто-то являлся без приглашения, например, лучший мой друг Сашка – партнёр по кооперативу, но Лариса быстро находила предлог для удаления незваных гостей.

   Красавица была неотразима для мужского пола, при виде её терялся даже татарин Фаукат, другой мой товарищ, «расстрига» - мент, уволенный из органов за дерзкие гулянки. На подчёркнуто вежливую просьбу девушки: «Мы устали и хотим отдохнуть», татарин, обычно нахальный, моментально испарялся: «Ухожу, ухожу!»

   С «сильным» полом Лариса умела ладить, мужчины попадали под гипнотическое обаяние цветущей внешности и милой непосредственности, свойственной только юным девушкам.

   На день рождения явились: Сашка, Фаукат, долговязый Игорь, сосед Женька. Этот пришёл с «самоваром» - Ольгой, любовницей двадцати трёх лет. Женькина жена сбежала в другой город к родителям; открылось, что второго ребёнка она ждёт не от мужа.

   Увидев как-то у меня Ларису, сосед заныл: «Тоже хочу молодую».

   - Будет тебе молодая! – успокоила Лариса и тут же вызвонила свою старшую подругу, красивую разбитную разведёнку. С тех пор Ольга жила у Женьки.

   Лариса пригласила Марину, Юлю, сексапильную задумчивую брюнетку лет двадцати, оказавшуюся тоже без родителей с собственной однокомнатной квартирой, и единственную подружку из колледжа шестнадцати лет - Свету, яркую блондинку, такую же акселератку, как она сама.

   Мужики были в «отпаде». Какие девушки!

   Включили Токарева, его обожал Фаукат:

   «Па, па, па, па! Па, па, па, па!

   Одесса мама так добра!

   Душа её из серебра!

   Па, па, па, па! Па, па, па, па!»

   Девчонки с визгом крутили задницами, кобеля подпрыгивали и крутились, стремясь перещеголять друг друга.

   Наметились пары.

   Фаукат, старше всех, конечно, запал на самую младшую – Светку. Оказалось, что его дочь - её подруга со школы, блондинку он видел раньше и мечтал о ней. Лариса сама подтолкнула молодушку любвеобильному татарину, чтобы тот отстал от неё самой.

   Светка пришла в восторг от рок-н-рольных прыжков худощавого партнёра, которыми тот виртуозно умудрялся танцевать на юную даму.

   Игорь чуть переморщился, имея сначала тоже виды на Светку, но сексапильная Юля, любившая выбирать сама, уже давала авансы, повиснув на парне тугой грудью, и приятель радостно бормотал ей на ухо всякую чушь.

   Толстый Женька уже два раза сбегал с Ольгой в свою квартиру и, насытившись человечиной, с аппетитом уминал теперь буженину и ревел под Токарева пьяным голосом.

   Марина охмуряла Сашку, что не мешало ей перебывать на коленях у всех мужиков, стоило тем присесть. Самцы удовлетворённо хохотали и с удовольствием отвечали на объятья и поцелуи резвой пышногрудой блондинки. Девчонки сначала косились на неё, но потом сами стали подражать ей.

   На что «профессионалка» ехидно заметила:

   - Что миряне, то и обезьяне!

   Однако меня Лариса одёрнула, а Марину сбросила с моих колен. Она оказалась необыкновенно ревнивой.

   Тут ещё позвонили с работы, я отдал на ВЦ во вторую смену решать задачу, и бархатный голос программистки пытался выяснить у меня какие-то неясности.

   Пьяная красотка, разобрав, что голос женский, вырвала из моей руки трубку. На попытки объясниться, она просто оторвала трубку от телефона. Я ругнулся, но Лариса, как ни в чём не бывало, вывела меня на круг и сразила наповал совершенным исполнением «танца живота». Не только меня.

   - Классно! – орал Игорь.

   - У, у, у! – неуклюже пытался пристроиться Женька сзади вёрткой фигуры красавицы.

   Все встали вокруг нас. Обаяние Ларисы всегда распространялось и на женский пол, она считалась у них лидером, не смотря на возраст. К ней не ревновали мужчин, а восхищались тем, что может увести любого.

   Я тоже присоединился к кружку зрителей, чтобы не мешать эротичному танцу в переполненной комнате. И тут прилично подпитый Игорь восторженно шепнул мне на ухо:

   - Какова! Эх, жаль, что имел с ней только раз!

   - Ты врёшь! – развернулся я к нему.

   - Вру, вру Вадик! – поспешно ретировался от своих слов приятель и добавил:

   - Я же только хотел, ничего не было.

   Однако пьяное признание ударило мне в виски, я схватил танцорку за руку:

   - Хватит скакать, а то ещё кто-нибудь трахнет!

   Она поняла всё сразу и с ненавистью обожгла Игоря взглядом.

   - Болтун, - негромко, но веско произнесла Лариса.

   Я понял: у них было.

   В комнате повисло напряжённое молчание.

   Спас ситуацию Фаукат:

   - Да я давно знаю, что Игорь  трепло, не обращай внимания.

   - Трепло, трепло, - тут же согласился парень, согнувшись пополам. Он и так был худой и сутулый при росте метр девяносто, теперь вся его поза вызывала полное смирение, и моё боевое настроение улетучилось.

   Лариса произнесла сакраментальное:

   - Мы хотим отдохнуть, - и толпа с улюлюканьем, глотая на ходу рюмки на «посошок», покинула наше гнездо.

   Марина ушла с Сашкой последней, произнеся нараспев:

   - Ты Вадик не обижай Лару, у ней ранимая душа. - И добавила, глянув на подругу: - У этой крутой кобылицы

   Я не знал – смеяться мне или плакать, но ночь помирила нас.

                                            XI

   Мы приземлились в Ростове, там надо было сделать пересадку в город к родителям Ларисы. Она одела шикарный светло голубой костюмчик с короткой юбкой в обтяжку, все мужики таращились на её гордое, красивое лицо. Лицо, одновременно юное и окончательно оформившееся по женственному, без подростковой угловатости, притягательное и надменное одновременно от чуть тяжёлого подбородка.

   Наблюдатели облизывались на выпуклости юниорки и длинные загорелые ноги. Все они были не прочь побывать между них, это прямо читалось на лицах кобелей и раздражало меня.

   Мы сидели в зале, ожидая рейс на Волгодонск, красавица прикорнула на моей груди, выставив вперёд обольстительные конечности. Вдруг она встрепенулась и прошептала мне на ухо: