Моя девочка Его! (СИ) - Жиглата Кристина

Моя девочка Его!

Кристина Жиглата

Пролог

— Готово! — слышу резкий голос за спиной.

Передо мной на стол падает несколько снимков, и я вздрагиваю от неожиданности, плотно прикрывая опухшие от слез веки.

— Тебя больше не существует. Солы Никольской больше нет! — как ножом по сердцу. — Ты умерла вчера после взрыва в квартире. От тебя практически ничего не осталось! — продолжает мужчина бесстрастным голосом. — Ты свободна! Я исполнил свое обещание. Багиров оставит тебя!

Судорожно сглатываю, заставляю себя открыть глаза и смотрю на разбросанные снимки с изображением обугленного тела девушки в морге. вновь выступают слезы. Мне так было сложно на это решиться — убить себя… для него. Сколько всего случилось… А сердце все равно предательски, с болью сжимается в груди, словно кровью обливается. Меня больше нет… Назад дороги НЕТ!

Я сглатываю подступивший к горлу ком, вновь закрываю глаза, чувствуя, как слезинки катятся по щекам и падают на столешницу. Рука машинально вздрагивает, делаю резкий взмах, раскидывая снимки по всей комнате. Хотелось закричать, выпустить наружу боль и чувства, которые рвали меня изнутри. Но я терпела, прекрасно понимая, что после этого последует.

— Он поверил? — спрашиваю еле слышно охрипшим, сорванным голосом.

— Его реакция — лучшее доказательство! Вчера, когда ему стало известно о взрыве, он, как зверь, разнес свой клуб вдребезги и безжалостно убил несколько людей. В том числе и информатора…

Из моего горла вырывается рыдание. Прижав ладонь к груди, пытаюсь унять дрожь в теле и взять себя в руки. Мое сердце колотилось, словно бешеное. Не хватало воздуха, внутри все пылало, словно огнем.

Почему так больно? Это ведь избавление, свобода, покой?! Так надо! По-другому ничего бы не изменилось…

— Вот твои новые документы, — продолжает мужчина, игнорируя мое состояние. Перед глазами появляется папка. — Теперь ты — Николь Северова, — уведомляет, и я резко вскидываю на него взгляд.

— Мы так не договаривались… — пытаюсь возразить, понимая, что он сделал.

— Какая разница, как и когда ты станешь моей женой! Свадьбы все равно не будет! Через несколько дней мы уедем отсюда навсегда. Твоя жизнь изменится.

— А как же моя мама и брат?.. — Все пошло совсем не так, как планировалось, но у меня не было выбора. Прошло то время, когда я могла думать только о себе.

— Они получат деньги и новое жилье в другом городе. Все, как я обещал, — говорит, делая шаг ко мне. Его рука прикасается к моей щеке, скользит по подбородку, большой палец проводит по нижней губе. Мне неприятно его прикосновение, но я терплю. Как мне дальше с ним жить? Как с ним спать? Выносить его прикосновения? Чужие! Одна мысль об этом угнетает меня. Живот сводит судорогой…

Неожиданно к горлу подступает тошнота. Я вскакиваю на ноги и бегу в уборную. Меня рвет несколько секунд. А когда я заканчиваю, выпрямляясь, слышу за спиной холодный голос своего, теперь уже, мужа:

— Если ты беременна от того ублюдка… от ребенка придется избавиться! И это не обсуждается!

Глава 1

Обычно я возвращаюсь домой в полпервого ночи. Моя смена заканчивается ровно в двенадцать, и полчаса у меня уходит на то, чтобы добраться домой. Но сегодня совсем случайно я пролила стакан воды на одного клиента. За это мне пришлось отрабатывать дополнительные два часа, перемывая целую гору грязной посуды лишь для того, чтобы не уволили. Подобное со мной бывает редко, но иногда от усталости я совершаю ошибку за ошибкой, и это очень усугубляло мое итак неустойчивое положение в клубе.

А все потому, что последнее время моя жизнь больше походила на Ад! Все началось шесть месяцев назад, когда мой десятилетний младший братик Лешка заболел простудой, которая почему-то сильно отразилась на его сердце. Врачи сказали: так бывает, если в семье есть патологические или наследственные заболевания. Мой отец умер от болезни сердца, когда мне было двенадцать, а Лешке три. Кому-то дано больше, кому-то меньше… Нам — ничего!

Сейчас мне девятнадцать. Я завершила первый курс в институте, где обучалась азам финансирования и… бросила все, потому что не было денег оплатить следующий год учебы, поскольку каждая копейка уходила на лечение Лешки. С каждой неделей его состояние ухудшалось, и прогнозы были неутешительными. А в последнее время стало еще хуже. Нас сразу предупредили, что дождаться донорского органа шансов все меньше, поэтому посоветовали собирать деньги на искусственное сердце, которое на время позаботится о состоянии ребенка. Но почти два миллиона долларов… Это заоблачная сумма для семьи из маленького городка, где устроиться на работу могут позволить себе только сорок процентов населения!

Нам дали полгода, чтобы собрать необходимое количество денег. Дальше организм Лешки ослабнет, и мой брат окажется под угрозой смерти в любой день.

Я не могла жить, учиться, есть, дышать, зная об этом. И пока мама пыталась заручиться помощью государства и разных благотворительных организаций, я бросила институт и устроилась на две работы одновременно! С восьми утра до шести вечера убираю номера в соседней гостинице, а вечером с семи до двенадцати я официантка в ночном клубе. И так уже три месяца…

Сказать по правде… это не жизнь, а ужас. Я почти не ем, мало сплю и много плачу. Мама все время в больнице. Не успеваю переслать ей заработанные деньги на покупку лекарств, которые поддерживают Лешу в стабильном состоянии, как средства нужны опять. Каждый день. Снова и снова! Беспрерывно!

Не знаю, на сколько меня хватит, но я готова была бороться до конца и постоянно прогоняла страшные мысли, что все это тщетно… Тщетно, потому что копить не получалось, времени было мало, а, где взять деньги на операцию, мы не знали!

Я всегда была скромной, сдержанной, приветливой, но в последнее время начала понимать, что эти черты не для большого города, не для моей работы и клиентов. Здесь нужно выгрызать зубами свое место, отстаивать свою позицию и заставлять людей себя уважать, поэтому срывалась. Столица меняла меня… Болезнь Лешки меняла меня! И такая жизнь тоже.

Благо, у меня был еще Мишка, мой парень, с которым я встречаюсь почти год. Он поддерживает меня, защищает, помогает мне с квартирой и даже с продуктами. Да, иногда я забываю даже поесть, а он заставляет. Иначе бы давно пропала.

Последнее время мы с ним мало видимся, но Мишка все понимает и не обижается. Я очень надеялась, что скоро все решится, Лешка поправится, все наши неприятности закончатся. Но… когда наступает черная полоса, она стремится оккупировать тебя по всем фронтам. И мой случай не исключение…

Закончив с горой вымытой посуды, я вернулась домой, в свою маленькую однокомнатную квартирку в самом худшем и бедном районе столицы. Мои руки были покрыты мозолями, местами кровоточили, но это пустяки, ведь мне не привыкать. Утром нужно было на работу, и я ужасно хотела спать, а на сон оставалось совсем мало времени.

С трудом передвигая затекшие ноги, поднялась на третий этаж, открыла ключом дверь, быстро приняла ванну и уже практически ползла к кровати, как услышала за окном череду выстрелов. Среди глубокой ночи, на улице, где практически не было слышно ни движения машин, ни других звуков, эти выстрелы были чем-то невероятным. Это напугало меня до чертиков и мгновенно прогнало мою сонливость и даже усталость.

Осторожно приблизившись к окну, я выглянула наружу. На освещенной фонарями улице увидела четырех мужчин в черной униформе и с лыжными масками на лицах. В их руках были автоматы, на теле — бронежилеты. Они передвигались вдоль стены, между мусорными баками, и что-то искали.

Я быстро выключила свет в комнате и вновь вернулась к окну. Было страшно, сердце грохотало в груди как сумасшедшее. Я никогда не видела вживую людей с оружием. Никогда не видела более опасных типов. Конечно, осознавая, что у тебя под окном что-то происходит, спать было невозможно, и я понимала, что не смогу успокоиться, пока не удостоверюсь, что мне не грозит опасность.