Подаренная ему. На грани (СИ) - Драч Маша

Подаренная ему. На грани

Маша Драч

Глава 1

— Ты пьян, — прошипела я, сбросив со своего обнаженного плеча влажную горячую ладонь Назара.

— Два стакана коньяка вряд ли снесут меня с ног, — послышался самодовольный ответ.

Я ощутила, что Назар ухмыльнулся. Быстро выучив его мимику и различные интонации голоса, я уже приблизительно знала, когда узкая полоска его губ изогнётся в насмешке или, к примеру, когда именно уголки поползут вниз. Назар наслаждался сегодняшним вечером. Купался в роскоши праздника и благосклонности хозяина этого помпезного мероприятия.

Живая музыка, огненное шоу, море элитного алкоголя и закусок. Мраморные фонтаны. Изысканный вид на залив, что открывался с виллы. Бесчисленное количество фруктовых деревьев и даже один настоящий белоснежный павлин, расхаживающий вдоль живой изгороди. Над головами раскинулось чистое ночное небо с яркой полоской-дымкой Млечного пути. Я впервые оказалась на таком шикарном праздновании чужого дня рождения. Здесь было всё, о чем только можно мечтать. Даже посуда являлась отдельным произведением тонкого восточного искусства.

Я ощущала себя до одури неловко. Каждая мышца в теле была напряжена до такой степени, что физически становилось больно. Я никого не знала на празднике. Большинство людей разговаривали между собой на английском, а мои отношения с английским были прохладными. Про арабский я вообще молчу. Кажется, кто-то еще изъяснялся на японском, что никак не спасало ситуацию. Из русских здесь были только мы с Назаром.

— Не сомневаюсь, но не нужно меня лапать, — пробурчала я и повела плечами.

— Почему же не нужно? — промурлыкал Назар и уткнулся носом в мои волосы. — Очень даже нужно, — влажная ладонь коснулась моего согнутого локтя, скользнула к предплечью.

Острый укол отвращения прострелил грудину и вибрацией разошёлся вдоль всего моего тела. Я затаила дыхание и плотно поджала губы. В эту секунду я ненавидела себя так, как никогда прежде.

Назар был намного старше меня. Еще не старик, но уже вплотную подошедший к этой границе. Высокий. С натяжкой неплохо сложенный. Но почти седой и испытывающий неукротимую слабость к спиртному. Всегда окутанный дорогим «тяжелым» шлейфом мужской туалетной воды. А на правом запястье обожает носить невообразимо дорогущие золотые часы. Идеальная кандидатура на роль «папика» — старый и при деньгах. К тому же, еще и образованный. Другая бы радовалась. А мне хотелось себе шею свернуть и язык откусить всякий раз, когда влажные ладони Назара прикасались ко мне.

— Ты меня к себе не подпускаешь, — продолжал нашептывать он, выводя кончиками пальцев какие-то узоры на коже моего предплечья. — На сухом пайке держишь, Викуша. Но мое терпение небезграничное, — губы Назара коснулись раковины моего уха, и я вздрогнула, будто под ребра занесли ржавую длинную иглу. — Долго ты от меня бегала. Но сегодня игры твои закончатся. Я возьму тебя. Возьму и выдеру. Где захочу и как захочу, — в его шепоте ощущалось холодное ликование. Тёмное. Тягучее. Липкое. — Я тебе это обещаю, — Назар прикусил зубами массивную застёжку моей серьги. Дёрнул. Несильно, но ощутимо больно. А затем выпрямился. — После окончания праздника, — добавил он и убрав руки, ушел в сторону огромного мраморного фонтана.

Еще несколько минут я стояла неподвижно, ощущая, как тёплый ночной ветерок лижет мои обнаженные лопатки. Перед глазами всё поплыло. Я закрыла их. Затем открыла. Никаких слёз. К черту слёзы! Я сама ввязалась во всё это грёбанное дерьмо. Поэтому нечего жалеть себя и корчить жертву. Теперь жри. Слушай. Внимай.

С Назаром меня свёл трагический случай. Моя бабушка Тося. Антонина, если говорить нормальным языком, последние несколько лет тяжело болела. Она была прикована к кровати. Инсульт. Ну а я была прикована к бабушке Тосе. Ухаживать за ней, кроме меня — некому. Дед давно умер. Родителей своих я почти не помнила. Бабушка говорила, что отец ушел из семьи еще до моего рождения, а мать спуталась с каким-то алкоголиком. В общем, осталась я на руках бабушки и дедушки.

Работать приходилось на дому, потому что Тося о себе уже не могла позаботиться. Копирайтинг кормил нас. Еще иногда дополнительно занималась с учениками из младших классов. Какие-то занятия я проводила онлайн. В редких случаях приглашала учеников на дом. Учились писать сочинения. Крутилась-вертелась, но всё равно гнуло к земле, потому что денег не хватало.

Недавно из заграницы приехала старая приятельница бабушки. Тётя Алевтина. Я ее смутно помнила. Она когда-то в детстве тоже приезжала и навещала нас. Подарков из Испании привезла столько, что все в школе мне еще очень долго завидовали. Лучшие куклы, крутая одежда и разные сладости. Тётя Алевтина уехала к сыну жить. Он у нее там трудился на какую-то иностранную успешную фирму.

В этот раз тётя Алевтина приехала уже насовсем. Сына уволили. Семейная идиллия пошла под откос. Но кое-какие нужные связи всё же остались. И одним из представителей этих «связей» оказался Назар. Когда тётя Алевтина узнала о том, что случилось с Тосей, тут же связалась с Назаром. Появились и деньги, и доктора, но уже было поздно. Месяц назад Тоси не стало.

Вся эта жуткая, выматывающая и болезненная эпопея подошла к концу. Я успокаивала себя лишь тем, что так даже лучше. Тося мучалась. Очень. Говорить не могла. Пошевелить получалось лишь правой рукой и то очень и очень плохо. Она освободилась. И теперь вместе с дедом. Глупо, конечно. Никто не знает, что там за чертой. Но лучше верить в долго и счастливо где-то там, на небесах.

Я осталась одна. Абсолютно и безвозвратно. А еще остался Назар. Я не дура, понимала, что он не просто так решил помочь мне — незнакомой девице с копной непослушных рыжих волос, что торчат как у ведьмы, если не укрощать их каждое утро с помощью косметических средств. Но мне деваться в тот момент было просто некуда. Я была уверена, что Назар потом потребует все затраченные средства назад. Если бы…

Решил сделать из меня любовницу. Фактически купить. Откровенно об этом заявил после похорон. Я думала, что меня вывернет прямо на кожаные черные туфли Назара. Хотелось понадеяться, что его слова оказались дурацкой, неадекватной шуткой. Но со мной никто не собирался шутить. Тётя Алевтина заявила, что лучше мне смирить свою гордость и лечь под Назара. Он помог, а помощь в нашем мире бескорыстной не бывает.

Всеми правдами и неправдами целый месяц мне удавалось увиливать от Назара. Я прекрасно понимала, что долго этот «цирк» длиться не может. Я оттягиваю неизбежное. Убежать некуда, но и на глотку себе я наступить не могла. Желудок скручивал острый спазм тошноты, как только я пыталась представить себя с Назаром в одной постели. Как бы он ни одевался, как бы ни душился, а всё равно выглядел отвратно. Взгляд у него всегда какой-то липкий, похотливый и ухмылочки вот эти. Всегда от них в дрожь бросает. Кое-как терпела прикосновения Назара. Еще пару раз мы целовались и хотелось взвыть, потому что его рот вонял сигаретами и коньяком.

Нужно было отказаться от помощи. Искать другие пути. Сама виновата. Сама. Если бы не работа Назара и его командировки, то он уже давно разложил меня на кровати. Я уже подметила, что ему нравится грубо. Это ощущалось в прикосновениях, словах. Старый извращенец. И спрятаться от него некуда.

Недавно Назара пригласили на празднование дня рождения какого-то влиятельного араба. Они, кажется, партнёры. Понятия не имею, кто этот человек, у которого сегодня день рождения. Назар позвал меня с собой. Как позвал, поставил перед фактом. Я понимала, что из этой поездки я вернусь другим человеком. Увиливать больше не получиться. Мне хотелось задушить Назара его же уродливым галстуком. Убежать? Сопротивление лишь раззадоривало его.

Когда мы уже были в самолете я твёрдо решила, что всё-таки наступлю себе на глотку, напьюсь и переживу кое-как наше ночное рандеву. А затем вернусь домой и забуду обо всём этом раз и навсегда. Подумаешь, секс. Не такая уж и большая цена. Только от этого убеждения хотелось удавиться.