Мой невозможный дракон - Натали Палей
— Они уже поддержали, — Лери с жалостью на меня посмотрела. — Ты слышала о ритуале. Он возможен. Но…
— Если они не одумаются, значит… Мир умрет, а я погибну вслед за ним. Но ты, — мой голос стал твердым, я впилась в хмурое лицо сестры пристальным взглядом и закончила фразу: — отомстишь. За меня. За Миральда. За всех людей. Купол исчезнет, драконы будут уничтожены.
Глава 36
Перед тем, как появиться перед драконами — интриганами, Лери ментально обратилась к Рафу, который оставался рядом с Миральдом, и друг открыл портал.
Я заметила, как пронзительно Рафаэль посмотрел на сестру, как вспыхнула Лери, несмотря на испытываемую сейчас злость к драконам, как взглянула в ответ…
Оба явно уже были неравнодушны друг к другу, что и неудивительно: первый этап закрепления связи истинных — на ментальном уровне — у них случился.
Я подошла к Миральду, прижалась к нему, чувствуя себя крошечной рядом с огромным белоснежным неподвижным телом. Прислонилась щекой к теплой коже, прикрыла глаза…
Вокруг Миральда суетились целители, под контролем Рафаэля, но… их хмурые лица, потухшие глаза и скорбно искривленные рты говорили о том, что я отказывалась принимать.
Об этом говорили и редкие слабые удары драконьего сердца…
И об этом кричали мои ощущения, к которым со страхом прислушалась, и, не выдержав правды, заколотила по белому телу кулачками, тихо глотая слезы.
«Миральд, не смей умирать! Я не смогу без тебя! Не смей! Ну же! Не сдавайся!»
Я не ожидала от себя подобной слабости, но, чувствуя, что мой дракон устал бороться и одной ногой ступил за роковую черту, из-за которой ещё никто и никогда не возвращался, стало страшно.
«Миральд! Миральд!»
— Нина, крепись! — прозвучавший рядом со мной голос Рафаэля был полон искреннего сочувствия и горя.
Я замерла, кусая губы. Лери обняла меня со спины, ничего не говоря.
Рафаэль и Алерия…
Они могли стать счастливыми, идеальной истинной парой, и ещё недавно я очень этого хотела. И радовалась за них больше всех.
До предательства драконов по отношению к Миральду…
Я осторожно освободилась от объятий сестры. Отошла от Мира, бросив на него последний взгляд. Времени совсем не оставалось, каждая минута была на счету и пора было действовать.
Слезы мгновенно высохли от той ярости, которая вспыхнула внутри, заполняя каждую клетку.
* * *
Мы попросили у Рафаэля открыть портал во дворец Миральда и отдать нам портальное кольцо, которое ему уже не нужно, ведь друг теперь мог открывать порталы с помощью драконьей магии. Но я вдруг решила попытаться открыть портал самостоятельно.
— Загляни внутрь себя, найди свою драконицу и мысленно попроси о портале. Позже твои мысли и ее мысли станут синхронными, и все будет происходить почти мгновенно, — Раф отвел взгляд, видимо, подумав о том, что может и не станут…
Если бы Раф не отвлекся на целителей, то взгляд Лери, которым она наградила его на прощание, насторожил бы его. Но… друг не увидел, а Лери позволила себе только взгляд, контролируя чувства и эмоции.
Перед драконами во дворце Миральда Мэлвиса мы появились достаточно неожиданно, выйдя из портала в центре зала, где полиция собрала всех приглашенных на нашу помолвку.
Вышли без реверансов и поклонов.
В скромных платьях, которые спешно надели в парке Оринисов. С простыми косами, которые наспех заплели нам горничные.
Мрачные, собранные и решительные.
Гордые.
Последние из Оринисов.
В огромном торжественном зале драконы и драконицы, холеные, нарядные, возбужденные, увидев нас, постепенно замолчали, хотя до нашего появления стоял приличный гул, драконы явно о чем-то спорили, что-то обсуждали. Полицейские что-то записывали в своих бумагах.
Приглашенные на помолвку люди стояли, как обычно, в стороне. Некоторое время я разглядывала их лица и прислушивалась к наступившей тишине — настороженной, напряженной, удивленной, которая окружила меня и Лери со всех сторон.
Нашего появления не ожидали. Считали, что я должна находиться рядом с Миром и оплакивать его уход?
Так просто я не сдамся, пора начинать представление, вспомнив все скучные уроки этикета, все приемы владения собой. Главное — не переиграть.
Я переводила взгляд с одного непроницаемого мужского лица на другое, но ни на одном не заметила какого-либо участия или симпатии. Драконицы тоже смотрели на меня уже привычно — как на что-то второсортное, досаждающее, хотя сегодня я стала одной из них.
— Господа, мы пришли к вам со скорбной новостью, — мой голос прозвучал довольно громко и вполне спокойно. А ещё невероятно печально. Но совершенно не дрожал, — я хорошо владела собой.
— Сэр Миральд покинул нас?
Медленно повернула голову и нашла взглядом говорившего. Узнала его. Представитель клана черных драконов в Большом Совете.
Его глава.
Герцог Валис.
Попыталась определить, его ли голос недавно доносился из записывающего артефакта в парке Оринисов, но не смогла идентифицировать, — тот голос был слишком искажен.
— Нет, сэр, — ответила ледяным тоном. — Слава Пресветлой, мой истинный пока ещё жив.
— Тогда что может нас расстроить? — мужчина высокомерно вскинул черную кустистую бровь, уставившись на меня сверху вниз.
— Предательство. — Слово упало глухо, отрывисто, тяжело.
Герцог Валис нахмурился. Стоящие рядом с ним драконы — тоже.
— Среди вас, — я обвела взглядом застывших присутствующих, остановила взгляд на крупной фигуре полицейского, встретилась взглядом с умными серыми глазами мужчины, который открыл было рот, чтобы задать какие-то вопросы мне, но властным жестом я подняла вверх ладонь, останавливая его. — Среди нас, — поправилась я, подчеркивая, что стала одной из них, — есть те, кто намеренно отравил сэра Миральда Мэлвиса, моего жениха, мою истинную пару.
После моих слов сотни взглядов впились в меня словно острые иглы, почти физически причиняя боль. Я же слышала лишь взволнованное дыхание рядом стоящей Лери, поскольку тишина окутывала нас с сестрой со всех сторон, теперь вязкая, холодная и враждебная, — меня словно засасывало в вонючее болото.
— Отравители принадлежат клану черных драконов.
— Как смеете вы нести подобный бред⁈ — сквозь зубы ледяным тоном процедил герцог Валис. Тонкие ноздри крупного породистого носа побледневшего аристократа раздувались от ярости, узкие губы сжались в тонкую ломаную линию и тоже побелели.
Герцог Валис выразительным
