Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

Над полем боя клубились запахи пороха, цветущего клевера, мяса и крови, человеческих испражнений… В адскую музыку смешались гнетущие стоны и вскрики раненых, пение жаворонков, отчаянные женские стенания, нетерпеливый грай ворон, деловитая перекличка стрельцов… Одни бойцы добивали степняков. Другие собирали щиты, копья и сабли. Третьи снимали с павших воинов кольчуги, бехтерцы, пансыри, шишаки, ерихонки…

Недалеко ото рва зимородки увидели тело Быкова, над которым стояли, сняв шлемы, два стрелецких головы.

— Настоящий витязь, — печально произнёс Красников.

— Истинный дворянин, — кивнул Бестужев. — Господь забрал лучшего из нас…

Яркие птички пропорхали дальше вдоль края рва и, наконец, заметили израненного Дениса. Он сидел, прижавшись спиной к крупу мёртвого коня, и тихо, сдавленно постанывал. Из глубоких ран на плече и боку всё ещё шла кровь, и кафтан был почти весь ею пропитан.

Над Денисом завис рой мошкары, и трудно сказать, что причиняло ему больше мучений — раны, перелом ноги или укусы мошек, которые облепили его и прогрызали до крови кожу на лице и шее.

Ведь-ава обернулась женщиной, склонилась над Денисом и прикоснулась к его плечу. Кровотечение остановилось.

— Теперь ты попробуй, — прожурчала она Варваре. — Поработай над ещё одной раной. Пусть она затянется.

Та тоже приняла человеческий облик.

— Разве я смогу?

— Попробуй, попробуй! У тебя всё получится…

Варвара неуверенно провела ладонью по ране на боку у мужа, и кровь из неё перестала идти.

— Сможешь встать? — спросила она.

— Нет. Нога… — ответил Денис.

Варвара потрогала мужнину ногу, и он завыл от боли.

— Научи меня сращивать переломы, — шепнула она Деве воды, но та не ответила.

Варвара обернулась к ней и увидела, что Ведь-ава вновь стала птицей.

— Научи, — теперь уже громко сказала Варвара, но Дева воды больно ущипнула её клювом.

Варвара посмотрела по сторонам, заметила идущего вдалеке Василия и немедленно превратилась в зимородка.

— Васька довезёт Дениса до Тонбова, — прощебетала Ведь-ава. — Там мы его и долечим.

Зимородки поднялись выше самой большой башни Бельского городка и полетели на восток. Они уже пропорхали половину пути до Тамбова, когда Василий нашёл Дениса, по-прежнему сидящего рядом с погибшим жеребцом[1].

— Обоз недалеко. Сможешь встать, Дениска? — спросил Поротая Ноздря.

— Нога болит. Голова кругом идёт.

— А как ты хотел? Весь же ж изранен. Такую беду крови потерял! У меня и рана-то всего одна, а всё равно переймы схватывают[2]. С устатку, видать. Привержилось мне, что голая девка нагнулась над тобой и ногу тебе трёт. Светленькая такая, как твоя супружница. Протёр я глаза, а девки-то уже ж и нет. Во! А ты говоришь «голова кружится»! Изутра полечимся. У тебя жена ведь знахарка?

— Знахарка, — кивнул Денис. — Или ты запамятовал, как она кузнеца в Тонбове врачевала? Вмистях с ещё одной ворожеёй.

— Вооот! Залечит она твои раны, а там и к Боборыкину пойдёшь.

— Не сумею. У меня, похоже, нога сломана. Долго не смогу ходить.

— Отнесём тебя, потому как дело неотложное. Отчитываться будешь, как съездил в Новгород. Расскажешь Роману Фёдоровичу, как ты умудрился шестерых свейских тягунов зарубить.

— Я и ныне двух татар убил.

— Бестужеву это ведомо. Доложили уже ж ему. Лишняя копеечка в твою калиту. В Тонбове покажешь дьякам раны, рубцы да лощевины на теле. Потом челобитную писать будешь.

— Какую ещё челобитную? Зачем?

— Всё тебе расскажи, — заговорщически подмигнул ему Василий.

Поротая Ноздря помахал ещё одному стрельцу. Они вдвоём подняли Дениса и помогли ему допрыгать на одной ноге до телеги.

— Ну вот! — облегчённо выдохнул Василий. — Доедешь потихоньку до Тонбова, а я на коне поскачу.

Скучая в подводе обоза для раненых, Денис всматривался в окружающее пространство. Края дороги поросли чертополохом, осотом и репейником. За ними простиралась степь, накрытая одеялом отцветающего ковыля. Иногда в нём удавалось рассмотреть неспешно идущую дрофу или настороженно стоящего сурка. Ближе к Тамбову начались пшеничные и ржаные поля, над которыми парили ястребы, высматривающие мышей, перепелов и куропаток.

Когда Дениса внесли в караульную избу, Варвара давно уже была там. Она постелила на пол старую скатерть и сказала стрельцам:

— Раздевайте супруга. Буду его врачевать.

Он с трудом сдерживал стон, когда с него снимали кафтан, зипун, рубаху и сапог со здоровой ноги.

Как только стрельцы ушли, с балки под крышей слетел зимородок, сел на земляной пол и обернулся девицей. Ведь-ава наклонилась над Денисом.

— Сильно болит нога?

— Еле терплю, — сквозь зубы процедил он.

Дева воды провела ладонью по его голени.

— Всё! Больше нога не будет болеть. Перелом сросся, — сказала она и сурово посмотрела на Варвару. — Снимай с мужа второй сапог и портки. Обмоем его прямо здесь.

Варвара затрясла головой.

— Весь пол водой зальём. По слякоти ходить будем,

— Забыла, с кем говоришь? — рассмеялась Ведь-ава. — Кона шкайсь начфты, ся шкайсь косьфты[3].

Вдвоём они подогрели воду в печи, отмыли Дениса от крови и грязи. Достаточно было одного взгляда Ведь-авы, чтобы и пол, и скатерть мгновенно высохли.

— Теперь лечи его раны, — приказала Варваре Дева воды. — Не заклинаниями и не травами, а касанием, как я.

Та опять засомневалась, получится ли. Получилось!

Раны у Дениса затянулись, он встал… и тут же съёжился, застеснявшись Ведь-аву. Та, чтобы его не смущать, обернулась птичкой и улетела из караульной избы через волоковое окно.

Посмотрев вслед зимородку, Денис в изнеможении упал на полати. Варвара разделась, легла рядом с ним — и сразу же оба супруга провалились в чёрный слепой сон.

Пробудились они тоже одновременно, как по команде.

— Толганя, смотри-кась, нога цела! — удивлённо сказал Денис. — Не болит совсем. Словно и не ходил я к Бельскому городку. Будто и не бился с татарами.

Варвара внимательно осмотрела его.

— Как же не бился, Денясь? Ран у тебя прибавилось. Ты же двух татар зарубил. Так Васька сказал…

— Раны-то затянулись уже. Сколько ж я пролежал в беспамятстве? Неделю?

— Всего ночь. Просто врачевал тебя лучший в мире содай. Неужто забыл?

— Ведь-ава… — напряг память Денис. — Да, она. Взапрок ведь врачевала. Какая ж она красовитая! Без одёжи-то… Или мне это приснилось?

— Не приснилось, — немного обиженно сказала Варвара. — Но я тоже тебя лечила.

— Помню, помню… Да, и ты тоже… Тоже шибко красовитая… Лучше, чем была прежде. Встань, покажись.

Варвара поднялась и игриво прошлась перед ним.

— Ишь ты ить! — восхищённо покачал головой Денис. — Другая ты теперь, Толганя! И раньше пригожей была, а ныне сделалась ещё краше. Стать у тебя, что у богини твоей языческей. И кожа стала глаже, нежнее, слюбнее на ощупь. Что