Мама для сирот - Павлова Павлова
«— Я же тебе сказал не светиться, — сказал незнакомец, заставляя Матвея замерить и как-то испуганно посмотреть на мужчину.
— Простите, мой господин, просто... эта девчонка... Я думал, вы будете позднее...
— Надя! — громкий голос Глеба прервал Матвея.
Прежде чем я обернулась, успела заметить, как тонкие губы собеседника, проявившиеся в свете выглянувшей луны, искривились в усмешке. А в следующее мгновение он просто исчез. Без каких-либо эффектов. Как обычно делают домовые».
Да, это был тот самый человек, который руководил Матвеем. И я забыла о нем! Он словно просо вылетел из моей головы! Мне надо было сообщить об этом Глебу. Но как могла забыть? Почему? И кто это вообще такой?
— Ну-ну. Хватит, не дергайся, — нежно сказал мужчина, притягивая меня к себе и проводя пальцами по щеке. — Ты так красива, что я даже сожалею о том, что ты досталась этому мерзкому слизняку. Да еще и понесла от этого выродка.
Глаза мужчина яростно сверкнули. Я пыталась отпрянуть, но не могла даже двинуться с места. Сознание затопил ужас. Я еще никогда так сильно и отчаянно не боялась. На глазах выступили слезы. Я даже просто не могла закричать.
— Не плачь. Слезы испортят столь милое личико, — мужчина наклонил ко мне свое лицо и слизал слезинку с моей щеки.
Меня передернуло от отвращения. Я снова попыталась вырваться из захвата незнакомца и в этот самый момент дверь комнаты распахнулась, впуская внутрь Глеба. Я была готова молиться на служанку, которая передала мое сообщение мужу. Она умница. Просто молодец.
Стоило Глебу увидеть незнакомца, в его голубых глазах промелькнула такая лютая ненависть, что даже я немного испугалась. Зато меня наконец-то освободили и я, почувствовав это, кинулась к Глебу.
— Добрый день, Ваше Высочество, наследный принц, — произнес мой муж, задвигая меня к себе за спину. — Яне знал, что вы уже вернулись с фронта.
— Ты многое не знаешь, братец, — усмехнулся мужчина, остановив взгляд на мне.
Я содрогнулась. Еще никогда не встречала настолько мерзкого и опасного человека. От него буквально веяло смертью и болью.
Глеб встал, одарил родственника сухой улыбкой, после чего взял меня за руку и вывел в коридор. Только после того, как мы отошли от комнаты отдыха на дальнее расстояние, я почувствовала облечение.
Мы направлялись к выходу из дворца. Я была этому только рада. Даже если бы меня сейчас спросили, что стряслось, я не смогла бы даже рта раскрыть. Я не могла говорить, что делал наследный принц с чужой женой. Не могла даже посметь осквернить его честь. Меня бы убили, несмотря на то, чья я жена.
Мы сели в кареты, Глеб отдал приказ кучер ехать, а сам сел рядом и обнял за плечи. Только тут я осознала, что меня бьет мелкая дрожь. Я прижалась к мужчине, чувствуя от него тепло и желая получить защиту. Никогда раньше меня никто вот так не обнимал. Нет, обнимали, конечно. Но не тогда, когда мне было плохо или страшно. В детстве, в юношестве и даже в зрелом возрасте я все преодолевала сама. Поэтому для меня было так неожиданно приятно положиться на кого-то, когда сил просто не осталось.
— Все хорошо, — сказал Глеб, когда карета выехала за пределы территории дворца. — Что он сделал?
— Он... ничего такого, — с трудом произнесла я, и коротко поведал о том, что случилось.
— Мразь, — скривился Глеб, прижимая меня к себе. — Ему всегда нравилось играть с девушками. И ему всегда не нравился я. Прости, это по моей вине он пытался тебя напугать. Завтра же вызову доктора, чтобы он осмотрел тебя.
— Но почему... наследный принц такой?
Он напоминал мне злодея из детских сказок. Нет, не из сказок. Он был куда опаснее, чем злодей из сказок. Его взгляд внушал такой ужас, что я предположила бы, что он пришел прямиком из ужасов.
— Он всегда таким был, — пожал плечами Глеб, аккуратно гладя меня на спине. — В детстве он мучал и убивал животных. Издевался над прислугой. Не слушался родителей. Но королева все равно души в нем не чаяла. Пока, шесть лет назад, не узнала, что ждет ребенка. Врачи пророчили ей бесплодие, поэтому беременность была для нее даром божьим. Но...
— Что случилось? Расскажи мне, — я вцепилась в рубашку мужа.
Я просила не из большого любопытства. Мне просто было приятно слышать голос Глеба. Он успокаивал меня. С каждой минутой мое сердце билось все медленнее, а дрожь прекращалась. Не важно, по какой причине все это было. Важно сейчас было только слушать и чувствовать тепло.
— Ох, мало кто вообще знает, что случилось тогда, — тихо сказал Глеб. — После рождения принцессы, король убил свою жену, заявив, что она не могла родить дочь. Он не признал принцессу своим ребенком. Ее заперли в комнате и не выпускали. Когда ей исполнилось три, она пропала. Говорят, что в этом замешан принц. Еще есть теория, что ее выкрала няня или служанка. Но и принцессу с тех пор никто не искал. Она не была кому-то нужна. Предполагаю, что она давно погибла.
— Грустно, — тихо сказала я, вспоминая добродушное лицо короля. — Все еще сложно поверить, что он способен на такое.
— Ты не представляешь, на что он способен, — шепотом произнес Глеб.
Я не стала спрашивать подробности. Мне и так хватило жути на сегодня. Я мечтала только о теплой кровати. И, возможно, теплом молоке с медом. Да и просто горячий чай подошел бы. Все, чтобы смыть этот холод и прикосновения изнутри. Самое поразительное было то, что я не ощущала никакого дискомфорта на своем теле. Мне казалось, этот противный холод был где-то внутри меня, под кожей.
— Оставайся сегодня у меня, — сказал Глеб, нарушая тишину.
— А как же дети? — я нахмурилась. — Нет, я не могу оставить их.
— Хм. Отправлю за ними кучера. А вообще, было бы неплохо совместить наши дома.
— И ты не против детей в доме? — я даже отстранилась слегка от мужчины, чтобы посомтреть ему в глаза.
— А должен быть? — Глеб улыбнулся, но после снова нахмурился.
