Тюрина Татьяна - Четвёртая Жрица. Путь друг к другу.

— Все так говорят. Но с какой стати? — удивилась Риана. — Я ведь понятия не имела, что всё это такое и что значит? К тому же, всё произошло так быстро...

— То есть, ты ничего не почувствовала? Ни злости, ни смущения?

— А должна была?

— Обычно люди смущаются, если их целуют на глазах у всех.

Риана вдруг замолчала, а потом вздохнула, опустив плечи.

— Теперь понятно, почему Лекамир так остолбенел...

— Шлемоголовый? С чего вдруг?

— Ну, так я поцеловала его после этого... — тихо проговорила жрица, — чтобы понять... А он покраснел.

Аккес уже не мог сдержаться и засмеялся в голос. Он даже пожалел, что тогда от злости сразу ускакал и не мог видеть всё это своими глазами.

— Да... — вздохнула жрица, опуская голову. — Все смеются. Но ведь ничего особенного-то не произошло.

Вдруг смех прекратился, а Аккес внимательно посмотрел на девушку перед собой.

— Тогда почему ты так отшатнулась?

От неожиданного вопроса и этого взгляда у Рианы по телу побежали мурашки. Ей захотелось отступить ещё на шаг. Насколько всё было проще, когда он пытался на неё напасть...

— Я... — попыталась она что-то сказать, но сама не знала, как ответить на этот вопрос.

Аккес же, закинув свой меч на плечо, и сделал несколько шагов к ней. Внимательно глядя ей в глаза, он продолжал серьёзным тоном:

— Ты подумала, что я тебя поцелую, но зачем было так пугаться, если это пустяк? Ты говоришь: "все смеются". Но зачем было стольких об этом расспрашивать, если это ничего не значит? — он приближался и приближался. — Или может быть, это всё-таки что-то значит? И ты отшатнулась, потому что на самом деле хотела этого поцелуя, не так ли?

Он дразнил её. Риана это прекрасно понимала, но, всякий раз, когда он находился рядом, не могла нормально мыслить. Она чувствовала его энергетику как некое облако, которое стремилось её поглотить. Его взгляд, его речь, даже то, как он сражается... всё говорило в нём об этом.

Ей приходилось всячески сопротивляться этому напору. И с каждым разом это становилось всё труднее.

— Нет, не хотела, — с трудом выговорила она в очередной попытке защититься.

Аккес вдруг замер. С лицом, выражающим крайнее удивление, он даже отступил на шаг назад. Какое-то время он так и стоял, потрясённо глядя на девушку перед собой. Он несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но, словно онемев, закрывал его обратно.

— Серьёзно? — наконец, выговорил он, недоумевающе осматривая жрицу.

И тут вдруг опять расхохотался.

— Я не понимаю... — сказала девушка, чувствуя себя ещё более неловко из-за его странной реакции.

Он опять посмотрел на неё, иронично приподняв брови.

— Ты серьёзно только что пыталась мне соврать?!

— Что? — удивилась Риана и тут же опять густо покраснела. — Нет... О-о-о...

И тут осознание дошло до неё. Совсем запутавшись в своих ощущениях, она попыталась сказать то, что, по её мнению, помогло бы ей избежать этого состояния. Проще: она действительно пыталась сказать неправду. Это настолько потрясло её саму, что она растерянно уставилась на свои руки, будто это они были виноваты в её проступке.

— Ты всё-таки умеешь... — мягко произнес Аккес. И, взглянув на него, Риана неожиданно увидела нежную улыбку.

Он что, радуется тому, что она попыталась сделать что-то недостойное?

— О нет! — выговорила девушка, потрясённо выдохнув. — Это просто ужасно. Всё становится только хуже.

— Нет ничего плохого в человечности, — продолжал улыбаться Аккес.

— Но не так. Ещё рано. Это всё из-за тебя. Тебе лучше уйти... или мне уйти.

Обогнув его, она пошла через поляну к своей лошади.

Риана лихорадочно думала, как всё вернуть к тому как было раньше. Пыталась ещё раз проанализировать свои поступки и мысли и понять, что именно заставило её соврать. И всё сводилась к тому, что виной этому был Аккес. Прав был Лекамир, не стоило ей приезжать. Не сейчас. Нужно было договориться на битву позже. Хотя к тому времени она могла бы быть ещё слабее. Но тогда уже терять было бы нечего. С другой стороны, что ей терять сейчас?..

— Эй-эй! — уже серьёзнее сказал Аккес, опять нахмурившись. — Ты не забыла, что проиграла? И теперь я могу распоряжаться твоей жизнью, как мне угодно. И я не отпускал тебя.

Риана обернулась и посмотрела на него. Она уже немного пришла в себя и понимала, что он прав. И хотя ей пока оставили жизнь, у неё не было возможности диктовать правила дальше.

— Это так, — вынуждена была согласиться девушка, — но ты не сможешь заставить меня делать то, чего я не хочу.

Аккес опять усмехнулся и, сделав шаг в её направлении, перекинул меч из одной руки в другую, внимательно следя за ней.

— Но вот какое дело... — растягивая слова, сказал мужчина и сделал ещё один шаг. — Я ведь теперь знаю, чего ты хочешь, жрица...

И вот снова она стояла, не в силах пошевелиться. Он же сделал ещё один медленный шаг в её сторону. Словно хищник, приближающийся к своей добыче, неотрывно следил за ней взглядом, даже улыбка была коварная и самоуверенная. Впервые после их встречи Риана захотела, чтобы Аккес надел свою маску. Потому что сейчас, закинув на плечо совсем не опасное оружие, оголённый по пояс, без всякой брони и выглядящий расслабленно, он казался как никогда опасным.

Хотелось развернуться и убежать, но почему-то ей казалось, что так только усугубит всё и не сомневалась, что он пустится в погоню. Риана была в его власти и прекрасно понимала это.

Аккес сделал ещё шаг и остановился от неё на расстоянии вытянутой руки. Его взгляд, казалось, обжигал ещё сильнее. Девушка вся напряглась, но старалась выглядеть спокойной.

— Ответь мне на вопрос, жрица, — сказал он тихим охрипшим голосом, наслаждаясь упрямством в её взгляде. Даже побеждённая, она не сдавалась.

— Вопрос? — настороженно переспросила девушка. От опасного предчувствия сердце начало биться сильнее.

— Да, — кивнул мужчина, внимательно следя за ней. — Ты по-прежнему хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

Это была ловушка.

Она это знала.

Он это знал.

Сердце её забилось ещё сильнее. Риана чувствовала, как сила волнами исходит от его тела, та самая, что с первой их встречи угрожала поглотить её. Та самая, которой уже не было сил сопротивляться. И она сдалась и открылась ей навстречу. Позволила сделать то, что и так было предрешено.

И на миг жрица вдруг почувствовала себя как дома. В небесных чертогах все купались в силе, но то была сила богини, сила материнской любви и ласки. Но то, что девушка почувствовала сейчас, было другое. Эта сила была яростной и непредсказуемой. Она чувствовала, что может в ней сгореть, но всё равно тянулась к ней как мотылёк к свету. Огонь, из которого он был сделан, тот, которому полагалось сжигать всё на своём пути... по какой-то причине не причинял ей зла, а ласково согревал.