Аня Сокол - Первый ученик (СИ)
— Понимаю, — он взялся за майку и, подняв, вытер тканью нижнюю часть лица, стирая успевшую потемнеть кровь, — Если камень вернуть, будет трудно доказать, что он пропадал. Любой охранник предпочтет признаться в раздолбайстве, нежели пойти под статью о хищении из сокровищницы Империи.
— Умный мальчик. А теперь исчезни отсюда.
И он исчез. Догнал остальных у самой дыры. Края которой изрядно обвалились. Лаз стал еще шире. Как только он появился в Настиных глазах отразилось облегчение. Парень забросил рюкзак за спину и стал протискиваться в дыру следом за девушкой, снова оказываясь в каменных внутренностях скалы. В какой раз? Он уже сбился со счета.
Этот ход не был похож на лабиринт, в котором застряла группа Ильина, он не был похож на штреки старой шахты. Его будто оплавленные стены, напоминали след оставленный горячим прутом в толще сугроба. Изломанного прута. Неровная, грязная, широкая полость. Как говорил Лёха, горы иногда шевелились, раскрывая на своем теле одни раны оставленные людьми, или природой, и смыкая другие. Инатар был изрыт старыми захоронениями и выработками камней, он был полон тайн и ходов, которыми по легенде раньше соединялись все существующий бункера. Раньше много чего было.
Лисицына оглянулась, на него, как оглядывалась за последние десять минут раз пять. Игрок обнял Наташку за талию. Коса достала телефон и пыталась осветить им путь.
— Рошомаха? — спросил Лёха, и по тому как старательно он проговаривал слова, другу больно даже просто открывать рот, — Все щитай плопал бункел, так и будет шастать.
— Далеко до выхода? — нервно спросил Сенька.
— Не шнаю, — ответил Игроков. — Макш, не отштавай.
Грошев кивнул, ни имея, ни малейшего представления видит его друг или нет. Он думал о словах библиотекарши, о той почти нереальной надежде, что они дарили? Если вернуть камень на место так, будто он и не пропадал, купится ли на это СБ? Цаплин? Император? Сам Грошев бы не купился, но много ли он потеряет, если не попробует.
— Настя, — позвал парень.
Тени шедшие впереди зашевелились, девушка замедлила шаг. Пропуская вперед Леху с Наткой и Афанасьеву, которая недоуменно обернулась. Несколько минут они шли в темноте. И в молчании.
— Как вы связывались с Дороговым?
Лисицына споткнулась, наверное, ждала от него чего-то другого. Девчонки вечно ждут какой-нибудь чепухи, вроде признаний в любви, и клятв в верности.
— Откуда… почему ты решил, что мы связывались? — едва слышно проговорила она.
— Все еще считаешь меня идиотом?
— Нет, я — впереди кто-то хихикнул, и она замолчала, выдохнула и заговорила снова, на этот раз в полный голос, — Это Калес. Он договаривался, а я должна была…
— Подготовить меня, — констатировал Макс. — Разделение труда.
— Макс, — она повернулась к нему в темноте. Прохладная рука легла на запястье, где еще недавно были наручники, тонкие подрагивающие пальцы иногда могут сдерживать не хуже кандалов.
— Перестань, — он сбросил ее ладонь, — У тебя был шанс все рассказать, ты им не воспользовалась. Конец печальной истории.
— Кому-то дали отставку, — прокомментировала идущая впереди Коса, — Неужели нашей принцессе.
— Прекратите, — твердо сказал отличник, — не время и не место.
— Значит, мне нужен Калес, — не обращая внимания на перепалку, Макс ускорил шаги, обгоняя старосту, Игрока, на секунду ровняясь с Артемом, впереди остались только Светка, чья белая кожа в свете экрана телефона казалась голубой, и Сенька.
— Он в госпитале! — крикнула Коса, — В медицинской коме, понял? Так что найди себе другого собеседника.
— Значит, ему придется из нее выйти, — он обогнал Корсакову, с удивлением отмечая, что темнота вокруг посерела, в дали пещеру перечеркивала далекая вертикальная трещина.
Отсюда она казалась узким кошачьим зрачком, но Макс знал, если подойти ближе, то оно расширится, до размеров въездных ворот лагеря. Очередной излом в горной породе, даже не очень большой, если сравнивать с той же Великой. Но для них эта трещина станет выходом. Парень ощутил, что-то очень похожее на разочарование, на этот раз подземной одиссеи не будет.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Нет. — услышал он крик за спиной, в его локоть кто-то вцепился, — Кас может умереть! Если попробуешь его тронуть, я натравлю на тебя службу безопасности, я…
— Кас? — парень развернулся, — Даже сестра не зовет его так.
Испуганная собственным порывом Корсакова отступила.
— Ты тоже, белобрысая, на святую не тянешь, — теперь уже за спиной испуганной Светки смеялась Настя, — Думаешь, братец оценит?
— Лисицины всегда женятся на псионниках. — повторил чужие слова Грошев, — И Калес не исключение, так ведь? Было нетрудно найти в лагере помощницу и, намекнув на кольцо с бриллиантом и громкую фамилию. Совместить приятное с полезным. Кто-то помогал гвардейцу, — пальцы на его локте разжались, — Кто-то, подкинувший мне карту. Не отличнику, не спасателям, мне!
Светка отступила еще на шаг, потом еще и еще, пока не коснулась спиной каменного выступа. Грош навис над ней, стараясь переосмыслить произошедшие события. Мысли цеплялись друг за друга, будто канцелярские скрепки.
— Ты сказала, что уехала с сестрой из лагеря в тот день. Сама сказала, хоть я и не спрашивал, — он стоял уже вплотную к девушке.
— У нее нет сестры, — сказала Лиса.
— Правда? — испуганно переспросила Ленка.
— Уж поверь.
— Вы убили моего отца! — парень почти шептал, но этот шепот был громче крика, — Ты и гвардеец.
Он схватил Светку за горло, чувствуя, как под пальцами ускоряется пульс, как она судорожно сглатывает.
— Это была самозащита, — пикнула Корсакова, — Мы приехали поговорить, это было приключение, а не…
— Вы и поговорили, результатом потом следователи любовались, — он понял, что сжимает пальцы на чужом горле.
— Макш! — выкрикнул Игрок.
Кто-то схватил его за плечи.
— Ты перерезала ему горло! — закричал он.
Голос отскочил от стен и покатился по каменному ходу, постепенно истончаясь.
— Мы не хотели. Но он был пьян, увидел черную форму и взбесился, ничего не хотел слышать. Стал избивать Калеса. Он убил бы нас. Я схватила со стола нож, — девушка замотала головой, — он пах рыбой. Думала старик испугается, и отпустит Каса. Приставила к горлу и потребовала прекратить, но твой отец обезумел, он даже не замечал лезвия. Клянусь богами, я хотела лишь напугать. Он сам дернулся, сам напоролся. Я не хотела, я не могла… — слова прорывались сквозь всхлипы рваными выкриками, — Я не хотела!
