Тамия. Алая княгиня Призрачной пустоши - Элиана Никитина
— Нет! — отчеканил в третий раз мужчина, на котором сейчас были сосредоточены даже не десятки, сотни взглядов сородичей.
— Мы тебя услышали, старший наследник рода Линнуа, — в голосе дамая Селестиана не прозвучало ни единой эмоции, которые могли бы подсказать, что он чувствовал, находясь в роли палача собственного брата. — А ты готов услышать вердикт тех, кто всегда справедлив в вынесении своих решений? Кого ни обмануть, ни подкупить, ни разжалобить, невозможно?
— Готов! — прокатилось над площадью громкое и уверенное, а на губах произнёсшего это слово мужчины появилась снисходительная улыбка.
Местные жители, пришедшие на казнь своего бывшего правителя, принёсшего им столько бед, заволновались. Не ожидали, что тот, кто стоит буквально на пороге своей смерти, станет вести себя столь нагло.
Удивился и Люциан. Неужели этот коари так уверен, что останется в живых? Или всё это лишь искусная игра на публику? Он знает, что умрёт, и хочет напоследок позлить всех тех, кто пришли сюда за справедливостью?
Вопросы мужчины остались без ответа. В тот самый момент, когда он собрался озвучить их вслух, дамай Селестиан вскинул руку, со сжатыми в кулак пальцами, призывая тем самым народ успокоиться, а над площадью вновь зазвучал его голос.
Правда на этот раз он был иным: более властным, глубоким и исполненным скрытой Силы.
— Духи иссушающих ветров степей Тэнуэт, ядовитых туманов болот Гаттару, колючих снегов горных пиков Шей, услышьте меня! Я, дамай Селестиан, младший наследник рода Линнуа, призываю вас на справедливый суд!
На последних словах правитель народа коари резко разжал пальцы своей вскинутой руки и вверх ударил бело-голубой луч света.
Верховный князь Эрстейна вместе со всеми присутствующими на площади проследил за тем, как тот вонзился в небеса. И почти не удивился, когда там, в ответ на столь громкий призыв, началась реакция.
Белые, плотные облака, что застилали небосклон плотной пеленой, начали на глазах наливаться угрожающей синевой и скручиваться в жуткую воронку, центром которой являлось то самое место, куда ударил посланный дамаем луч света. Откуда спустя несколько мгновений стали один за другим вырываться бесформенные, клубящиеся, сгустки серого, зеленоватого и голубого цвета. Они закружились над площадью в каком-то безумном хороводе: ускоряясь с каждым мигом всё сильнее. А вместе с этим мельтешением по воздуху разлился странный гул. Низкий, рокочущий, он практически полностью заглушил дальнейшую речь правителя народа коари.
Люциан Вильре лишь по отдельным словам понял, что он обращается к призванным ранее духам. Снова перечисляет обвинения, выдвинутые в адрес старшего наследника из рода Линнуа, просит справедливой кары для него.
И призванные сущности ответили. «Хоровод» разбился на две части, окружив нынешнего дамая и бывшего. Но если первый при этом остался недвижим и совершенно спокоен, то от выдержки второго не осталось и следа. Страшно закричав, он упал на колени и зажал руками уши, а кружащие вокруг странные сгустки вдруг все и разом устремились к скорчившейся фигуре мужчины. Облепили её, на несколько мгновений скрыв от посторонних глаз, после чего так же стремительно рванули туда, откуда прибыли. К небесам. А на земле осталась стоять окаменевшая, коленопреклонённая фигура бывшего дамая.
Люциан Вильре присмотрелся к нему и вздрогнул, заметив выражение животного ужаса, что навсегда застыло на лице коарийца. А его вскинутые руки с растопыренными пальцами дали понять, что этот мужчина пытался защититься от гнева Высших сущностей, призванных дамаем Селестианом. Пытался, но проиграл в этой неравной битве.
— Ну, вот и всё, — спокойно прокомментировал тео Нолдо, чем отвлёк Верховного Князя вампиров от созерцания того, что ещё недавно было живым мужчиной. — Духи-хранители нашего народа сказали своё слово. Выбрали наказание для предателя народа.
— Выбрали? — переспросил удивлённо правитель Эрстейна, глядя как разворачивается и уходит с площади дамай коари
— Да, — подтвердил глава ордена хранителей Венца. — Каждый кто попадает на суд духов-хранителей, получает своё наказание. — К примеру, супруга одного из дамаев, попытавшаяся устранить своего мужа от власти и самой занять его место, была обращена ими в одну из мерзких, человекоподобных и полуразумных тварей, что живёт на болотах. Куда её впоследствии и доставили. Доживать оставшиеся годы, любуясь на отражение своей отвратительной рожи в мутных и зловонных водах болот Гаттару. Правосудие Высших сущностей не всегда заканчивается смертью преступников. За редким исключением им оставляют жизнь. Но при этом меняют её так, что она становится хуже смерти.
— Звучит жутко, если честно.
— Для тех, кто сталкивается с подобным видом правосудия впервые? Да, — на губах немолодого коари появилась понимающая улыбка. — Но мы придерживаемся мнения, что каждый из нарушивших закон нашего общества получает то, что заслуживает. Ни больше ни меньше.
— Я не буду с вами спорить, — покачал головой Люциан Вильре. — У каждого своё понятие о справедливости. Лучше скажите, тео Нолдо, что у нас дальше по плану. Я хотел бы переговорить с дамаем Селестианом по поводу сроков переселения вашего народа на земли моей подданной.
— Обязательно переговорите, Светлейший князь. Но чуть позже. Сейчас ему нужно восстановить свои силы, ибо призыв духов-хранителей требует колоссальных затрат энергии. А вам со спутниками я могу предложить прогуляться по нашей столице. Аззере. Ну, либо пойти и посмотреть на тех, кого вы так хотели увидеть, лорд Вильре.
— Вы сейчас говорите о Бездушных, тео Нолдо? — спросил, мгновенно подобравшись, Люциан.
— Да. Сможете лично убедиться, насколько эти твари опасны. Хотите?
— Хочу! Это возможно сделать прямо сейчас?
— Да, — снова подтвердил глава ордена хранителей Венца. — Для этого нужно будет посетить специальные защищённые помещения, где сейчас находятся те из коари, что стали жертвами проникших в столицу Бездушных.
— Я согласен! — твёрдо произнёс Верховный князь государства вампиров. — Ведите!
* * *
Оставшаяся часть дня, до встречи с дамаем Селестианом, заставила Люциана Вильре не раз пожалеть о том, что не в его силах дать отпор этой расе. Что он не может закрыть границу между их мирами.
Бездушные, которых так боялись коари, действительно оказались страшны. Но не внешне, нет. Со стороны и на первый взгляд они мало отличались от обычных коари. Разве что сразу бросалась в глаза ненормальная бледность их кожи. Но стоило только Верховному Князю встретиться взглядом с одним из этих созданий, и у него возникло ощущение, что он заглянул в бездну: холодную, голодную и злую.
Оболочка глаз у всех Бездушных была без зрачков. Представляла собой черный круг, который начинал затягивать в свою глубину, если смотреть в него слишком долго.
Даже находясь за стеклом, куда его привели чтобы посмотреть на главных врагов всех коари, Верховный Князь Эрстейна ощутил угрозу, которая исходила от существа по другую сторону преграды. Он понял, что готов на всё, лишь бы не допустить приход Бездушных в свой мир. И первым, что он заявил правителю народа коари, войдя в его кабинет, стало:
— Эти твари не должны прийти в мой мир! Делайте, что хотите, дамай Селестиан, но они должны остаться в этом! Я готов выделить вам в помощь любые ресурсы: финансовые, магические.
— Мы работаем над этим, — устало вздохнул сидящий за столом мужчина и кивком головы отпустил вошедших следом за Люцианом глав клана Морани и ордена хранителей Венца. — Присаживайтесь, Светлейший князь, лорды-маги. Я написал слова клятвы, которую должен буду дать сам и все те коари, которые согласятся на переселение в новый мир. Ознакомьтесь, всё ли устраивает, и не хотите ли вы добавить что-то от себя. Способ, как ускорить эту процедуру, например, потому что я уже если честно голову сломал пытаясь придумать.
— А тут и придумывать нечего, — произнёс Азар Галло, старший среди тройки магов, которых Люциан взял с собой в качестве свиты и охраны. — Почему бы не воспользоваться тем же самым способом, который используем мы в Академии магии при приёме новичков на обучение?
— «Арка верности»! — воскликнули одновременно двое других вампиров, а перед внутренним взором Верховного Князя Эрстейна возникло полукруглое строение в холле центрального здания одного из двух главных учебных заведений столицы. Проходя через неё в день посвящения в первокурсники, каждый будущий маг произносил короткую клятву, смысл которой сводился к тому, что он никогда не обратит свой магический дар во вред своему
