Академия Волшебства. Незачет по злодеям - Маргарита Ардо
– А почему он не уезжает?
– Суд. Забавно, правда, как он будет судить дракона Амару? Однако не будем всуе о мокрых штанах короля, не к месту и не по статусу.
Я рассмеялась, Алви просиял, довольный собственными шутками.
– Так-то лучше. А то лежишь тут, прозрачная вся.
Алви походил по комнате взад-вперёд, нюхая цветы, затем встал близко и сказал:
– И вот ещё что. Давай останемся просто друзьями?
Я чуть не ляпнула, не оттого ли такое предложение, что он боится собственных мокрых штанов в случае конкуренции с драконом. Но предпочла ответить иначе:
– Давай.
– И если что нужно, к примеру, козам манускрипты почитать, ввести в транс идиотов или выписать справку, что сегодня учиться никак, зови.
– Спасибо Алви.. сэр.
– Угу, сэр-сыр, я помню. Ладно, Стоули, выздоравливай! Мир из-за таких, как ты, становится лучше, а это чревато...
– Может, тогда мне лучше того? – хмыкнула я.
– Я тебе дам того! У мира и так мало шансов. Отрабатывай! А то отчислю!
Дверь за ним захлопнулась, а я с щемящим чувством подумала, что и Вёлвинду стоило поставить незачёт по злодеям: вопреки его словам, ни он, ни Алви мерзавцами не оказались.
Жаль только, что Ладон был прав...
Глава 39
Увы, даже к вечеру я не смогла встать с кровати или вызвать хотя бы пятнышко тепла в ладони. Магии не было совсем, не получалось найти перигей, и это расстраивало – так же, как и мысли о Вёлвинде.
Изменится ли он так сильно, став драконом, что ничего человеческого в нём не останется?
Этого нельзя было исключать, ведь по книгам, Амару был самым мистическим существом из всех прочих, способным на волшебство, преобразующее мир. А что рядом с ним буду делать я? И вообще нужна ли будет высшему дракону не заклинательница, а просто та, кто его любит? А будет ли он любить меня?
Мысли будоражили, ранили, лишали сил. Стало облегчением вновь провалиться в сон.
Когда я открыла глаза, в окно заглядывали звёзды. Тихо мерцала лампада на тумбочке, букеты цветов оставляли причудливые тени. Никого рядом не было, только крадущаяся на мягких лапах синяя ночь.
Не успела я начать страдать заново, как вокруг меня начало сгущаться облачко, едва различимое, – лёгкая паутинка тумана, наполненная сладкой, блаженной дрёмой. Глаза мои смежились сами, не позволив выяснить, что же это такое? Показалось, что моё тело приподнялось с кровати. Снизу и сверху обласкало ветерком. А потом закружило волнами, укачало, как в колыбели. Пространство зазвенело рядом нежными многоголосыми колокольчиками. Звуки касались кожи, проникали внутрь, и по телу живительными каплями растекалась энергия. Тишина, спокойствие и любовь заструились сквозь меня, подхватывая и унося за собой, словно листик воды ручья.
Я спала и бодрствовала одновременно, пыталась раскрыть глаза и не могла, летела куда-то и не могла пошевелиться, лишь кожей ощущая ласковый свет и тепло, а слухом – переливающийся звон. Не хотелось вырываться из сладких пут волшебства, но я всё же попыталась. Не вышло, я расслабилась, и внезапно стало так хорошо, как никогда ещё не было.
Я медленно опустилась на кровать, пространство с нежностью коснулось моего лба, словно поцелуем. Без слов пожелало спокойной ночи, и я заснула по-настоящему, крепко, как младенец.
А утром подскочила с кровати, бодрая, резвая, звонкая, словно ни секунды не болела. Бросилась к окну, распахнула его и, вдохнув свежего воздуха новорождённого утра, замерла от восторга – мир стал ярче, светлее, прекраснее. Как же он великолепен! Даже без волшебства!
Я с волнением развернула ладонь, и луч магии зажёгся без усилий, вспыхнул и понёсся вдаль. Мимо пролетающий воробей еле успел увернуться. Чирикнул с возмущением и так глянул, что, наверное, плюнул бы, если б мог.
– Ой, прости! – воскликнула я и хихикнула.
А потом рассмеялась в голос. Казалось, не только меня изнутри наполнили волшебной энергией, но и всё вокруг – башни академических зданий, мраморные статуи, плиты площади, беседки, дорожки! Умытые предрассветным дождём, кусты улыбались, купаясь в утренних лучах, подмигивали анютины глазки и смеялись петуньи. Вишни здоровались, помахивая ветками. Облака летели над академией, распушив брюшки, как праздничные коты.
Я попробовала войти в перигей и... Каменные стены стали искристыми штрихами, ласточки – несущимися мимо искрами, деревья – созвездиями. Пространство раскрасили узоры порталов и нити волшебных ходов. В углу здания, в тени башни собирались искристые чернильные лужи с кучей тайн. И вдруг всё живое обратило на меня внимание: гекконы, как язычки пламени, алмазные бабочки и такие же жуки, гусеницы, переливающиеся, как изумруды, пальцегады на зарядке, рыжий в белых искорках котяра. Из-за угла дома, словно на звук, выглянула виверна – огненное чудо с рубиновым сердцем. Она радостно взревела и, подминая брюхом жёлтые розы, полетела ко мне.
Громадная морда, увенчанная рогами, с толстой чешуёй и усами, с золотыми клыками и алым языком, принялась тыкаться мне в плечо, желая целоваться. Я рассмеялась ещё громче.
– Милая Аррхорра, девочка моя! Как же я рада тебя видеть!
Аррхорра звала меня летать, а я обернулась на комнату в счастливом недоумении. Что же за сон был такой волшебный ночью?!
– Аррхорра, подожди меня, я скоро, – чмокнула я виверну в нос.
И вернулась в спальню.
Осмотрелась, затаив дыхание. Хотя какой след могут оставить чары? Только если бы волшебник захотел...
Я переключилась на перигей и обнаружила маленькое сияющее облачко, зависшее над изголовьем кровати. Потянулась к нему, и оно само устремилось мне в руки, словно только этого и ждало. Из воздуха на мою ладонь упало кольцо: большая прямоугольный сапфир обрамляли изящнейшие, словно пёрышки голубые бриллианты, подобранные так, чтобы оттенок по окружности менялся от синего до прозрачного.
«Я тебя люблю!» – высветилось в воздухе сверкающее послание почерком Вёлвинда.
Я не услышала, но почувствовала эти слова всем телом, как его тепло, его голос, его ласку и объятия. По моей коже пробежали мурашки: это был Вёлвинд! Его чары вернули меня к жизни ночью, вернули магию и силы! Он не забыл меня!
Моё распахнутое сердце наполнилось радостью и нетерпением увидеть его. Где бы он ни был, главное – он есть!
– Я тоже тебя люблю! – выдохнула я тающим перед глазами буквам. – Я
