Кризисный центр "Монстр" - Валентина Ильинична Елисеева
После демона пришёл мужчина, отысканный Марко на Аляске и имеющий лишь малую примесь вампирской крови. Элен встрепенулась, поднимаясь из-за стола:
– Идём в лабораторию удалять клыки? Я сделаю анестезию и вы ничего не почувствуете, как я и обещала. Спасибо огромное, что не отказались от эксперимента! Он очень важен для ваших дальних сородичей, которые, в отличие от вас, не имеют возможности перейти на человеческий рацион питания. Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями от работы вкусовых рецепторов в имплантах.
Частичный вампир замялся в приёмной, не выказывая желания идти вслед за ней. Элен посмотрела на стушевавшегося клиента и закрыла дверь.
– Вы что-то хотите сказать?
– Да. Видите ли, я передумал удалять клыки. За годы я позабыл, как удобен этот способ питания, а теперь вспомнил, и раз уж появилась возможность к нему вернуться... Знаете, когда достаточно раз в два дня вдоволь напиться крови, это здорово экономит время на завтраки, ланчи, обеды и прочее. И в финансовом выражении приличное уменьшение трат, и здоровье у меня поправилось, лишний вес уходить начал. Словом, я бы хотел продолжить эксперимент!
– Похвальное желание, – рассмеялась Элен. – Тогда садитесь и подробнейшим образом рассказывайте о своих успехах, проблемах и впечатлениях.
Клиент повеселел и проявил горячее желание сотрудничать в деле развития новой науки о физиологии Иных.
«Добровольность – лучшая основа любого эксперимента», – написала Элен сообщение главе клана вампиров.
«Если вначале не запугать принудительностью, то право на выбор ценится гораздо меньше, – ответил непоколебимый Марко. – Ещё могу заметить, что страх потерять нечто ценное сильно уменьшает претензии к маленьким огрехам этой ценности. Я к тому, что жди приглашения на свадьбу Джули. Кстати, в лаборатории центра найдётся работа для моего внучатого зятя?»
«Для студента отделения биофизики работа в нашем центре найдётся всегда! Посоветуй ему сразу уточнить график работы, а то с лёгкой руки нашего директора она мигом станет круглосуточной. Коврик для сна, конечно, выделят, но вряд ли Джули оценит такое брачное ложе».
«Давно говорю: бросай мастера и переезжай ко мне! У меня, знаешь, какие коврики есть?!»
И через секунду пиликнуло новое сообщение: «Поужинаем вместе? На коврике у камина?»
Элен не успела ответить: телефон в её руках засветился, завибрировал и сам собой набрал сообщение:
«Извини, но у меня пациенты. Место на коврике ещё отработать надо!»
– Что?!! – возмутилась Элен, смотря на выключившийся телефон. Дверь за её спиной открылась, и она зло прошипела, не оборачиваясь: – Грубо, шеф! Грубо и недостойно!
Профессионал психологии отношений, а ведёт себя, как собака на сене, и это ещё слабо сказано! Сам говорил, что законы природы изменить невозможно, а теперь мешает ей устраивать личную жизнь. Он что, отслеживает её переписку?! Сатрап! Рабовладелец!
– Не понимаю, о чём ты, – холодно прозвучал голос Эрла. – К тебе пациенты.
Резко обернувшись, она действительно увидела рядом с инкубом женщину с ребёнком. Женщина была молода и хороша той красотой, которую обычно именуют роковой, а тоненькая девочка рядом с ней безжизненно смотрела безучастным взглядом, сложив на груди хрупкие ручки, покрытые следами жутких ожогов. Такие же следы имелись на лице ребёнка и всех открытых участках тела. Элен раньше не доводилось видеть, чтобы у Иных оставались на теле такие отметины: при фантастической регенерации у них начисто заживало всё. Либо девочка совсем недавно упала в огонь, либо в её организме нарушены восстановительные процессы, либо она Иная лишь в очень малой степени.
Покраснев из-за того, что её резкую критику директора услышали посторонние люди, и отложив планы мести на более подходящее время, Элен приветливо улыбнулась и предложила посетительницам расположиться в креслах. Эрл не ушёл к себе, а остался стоять за девочкой, хмуро сведя брови и в кои-то веки не окутывая головокружительным обаянием всех и каждую.
– Какие у вас проблемы? – обратилась Элен к женщине.
– Мы оборотни из Аризоны, огненные саламандры, во второй ипостаси устойчивы к высоким температурам и способны жить хоть в кратере действующего вулкана, – заговорила женщина, оглянулась на девочку и по её щеке скатилась слеза. – Но моя дочь почему-то не унаследовала особенности рода и её обжигает даже пламя горящих дров. Мы берегли её всё детство, а сейчас она пошла в школу и хочет быть как все: скакать в пламени костра, купаться в кипящих гейзерах нашей долины, скользить с горы в потоке лавы. Понимаете?
– Да, я понимаю желание ребёнка влиться в коллектив сверстников, – кивнула Элен. Желание нырнуть в кипяток или вулканическую лаву всё-таки было трудновато понять.
– Мы с мужем подумывали всё бросить, переселиться в город людей, отправить её в человеческую школу, но дочь пока плохо контролирует способность к обороту. Если она превратится в школе, на глазах у людей, последствия будут катастрофическими! К нашему отчаянию, в школе долины дочь тоже в опасности. Вчера её случайно толкнули в огонь, когда она подошла ближе, чтоб посмотреть со стороны на веселье подруг. Счастье, что её быстро вытащили и рядом оказались взрослые...
Женщина залилась слезами, а Элен пробормотала: «Сейчас принесу мятного чая!» и понеслась в кабинет директора, потянув за руку Эрла. Захлопнув дверь (бедная дверь, сколько ею сегодня хлопали), она одними губами прошептала:
– Звук перекрой!
– Нас не слышат, – кивнул демон, – говори.
– Шеф, я не волшебница!!! Я даже не магиня, если ты забыл! Это только в кино вводят в кости железные сплавы, укрепляя скелет, или пропитывают кожу составом, который делает её пуленепробиваемой! А в реальности таких технологий нет и в обозримом будущем точно не будет! Необходимы десятилетия исследований и ещё десятилетия (возможно, столетия!) попыток воссоздать это уникальное природное свойство саламандр искусственным путём. А в настоящем времени я никак – совсем никак! – не могу сделать кожу девочки огнеупорной!
– Легче всего оказать помощь тому, кто меньше всех в ней нуждается, но от трудных случаев нельзя отрекаться сразу, не попытавшись сделать хоть что-то. Это были твои слова.
Элен со стоном закрыла лицо руками и опустилась на то металлическое кресло в углу, на которое её усадили санитары при первом визите в этот кабинет. Она поняла, в чём исток накатывающих приступов грусти: визиты благодарных пациентов сегодня словно подводили финальную черту под плодами её трудов здесь. Будто бы ставили заключительную точку: она
