Кэрол Гудмэн - Демон-любовник
— Думаю, ему помешали ее романы, — пробормотала я, внезапно вспомнив странную закономерность, обнаруженную Марой в рукописях Дэлии Ла Мотт. — Она помогала ему обрести плоть — вернее, подобие плоти — в романе. Он набирал силу, и тогда она могла на какое-то время избавиться от него. Должно быть, она с самого начала намеревалась держать его на расстоянии. Да и зачем он ей? У нее был человек из плоти и крови, который любил ее. И этого ей было достаточно.
Глаза Брока расширились от удивления. А потом в них блеснули слезы.
— Спасибо, Калли. Это… это очень великодушно с твоей стороны — так думать. Мне кажется, Долли предполагала, что черпает в нем вдохновение, что все ее романы появились на свет только благодаря ему. Но мне кажется, она ошиблась — это из-за ее таланта его всегда тянуло к ней. Не думаю, что он любил ее… во всяком случае, так, как он любит тебя. И все же…
Брок открыл коробку. Там, на вышитой льняной салфетке, лежали два кованых железных браслета, сплетенных какими-то причудливыми узлами. В центре каждого узелка была дырочка, очень напоминающая замочную скважину. Между браслетами на цепочке болтался ключ.
— Ты должна надеть их ему на руки. — Брок показал мне, как они отпираются и защелкиваются. — А потом повернуть ключ поочередно в каждом замке. Повесь ключ себе на шею, и тогда он не сможет дотронуться до тебя.
— По-твоему, он будет просто стоять и ждать, пока я это сделаю?
— Как только браслеты окажутся у него на руках, он и шевельнуться не сможет. Только не перепутай — ключ нужно повернуть вправо, поняла? А если повернешь влево, тогда замки откроются и он освободится. И тогда… в общем, боюсь, он здорово взбесится. Помнишь, что он натворил в прошлый раз, когда разозлился?
Я содрогнулась, сообразив, что имеет в виду Брок: обрушившуюся на город ледяную бурю, едва не упавший на землю самолет, на котором летел Пол. Неужели это все дело рук Лайама? Неужели я тоже верю, что это сделал он? Какая-то часть меня отчаянно сопротивлялась этой мысли, но спорить с Дианой или Суэлой было бессмысленно. Впрочем, с Броком тоже. Похоже, я была единственной, кто так и не смог до конца поверить в его виновность.
— Где он? — спросила я.
— Декан согласилась задержать его у себя в офисе, пока я не позвоню. Если ты готова…
Брок вытащил телефон.
— Подожди. Есть еще кое-что. Если я это сделаю… если я надену на него эти штуки, что с ним будет?
— Его сошлют в Приграничье, туда, где наш мир смыкается со страной Фейри. Железные браслеты на руках не позволят ему материализоваться в нашем мире, но и в волшебный мир он тоже не сможет попасть — через дверь может проникнуть лишь тот, у кого нет при себе ничего железного.
— Это… больно? — шепотом спросила я.
Брок ответил не сразу. По его лицу я видела, что его так и подмывает соврать, но я смотрела ему в глаза и он наконец сдался.
— Да, — угрюмо кивнул он, — это больно. Очень больно. Его мучения будут длиться вечно. Но иначе нельзя. Если ты не избавишься от него, он высосет из тебя жизнь. Выбора нет: или ты, или он.
Брок сунул коробку мне в руки, повернулся и молча ушел. А я растерянно смотрела ему вслед, только сейчас осознав, что держу в руках средство заставить моего возлюбленного мучиться до скончания века.
Глава 38
Я внесла коробку в дом и поставила на кухонный стол. Потом, поколебавшись, сунула ее в чулан, на полку, где держала средства для мытья посуды и пару мышеловок, которые купила, да так и не решилась поставить. Здорово, мысленно хмыкнула я. У меня не хватило духу поставить мышеловку, чтобы изловить какую-то несчастную мышь, а тут я строю планы, как расставить ловушку человеку, которого я…
Люблю?
Люблю ли я Лайама? Я никогда не признавалась ему в любви. Да, я хотела его, и никогда не скрывала этого, но ни разу в жизни не сказала ему «Я люблю тебя».
Любила ли я его?
Три месяца мы были вместе: потрясающий секс, ужины при свечах, уютные вечера на диване перед телевизором, старые фильмы… — нам было хорошо. Но Любовь?..
Нет, это было что-то другое.
Я снова полезла в чулан — достала оттуда ведро, резиновые перчатки и бутылку с нашатырным спиртом, налила в ведро теплой воды, добавила стирального порошка и вышла на крыльцо. Мне до такой степени не хотелось думать о том, что мне предстоит, что я готова была заняться чем угодно… даже помыть крыльцо.
Я ожесточенно скребла и терла его до тех пор, пока из-под слоя грязи не показалась краска. Слезы, скатываясь по щекам, капали в ведро с грязной водой. Покончив с этим, я унесла ведро и мочалку на кухню, швырнула их в раковину, помыла и снова убрала в чулан. Потом вытащила коробку, которую отдал мне Брок, снова водрузила ее на стол и сняла с нее крышку. Вынув железные браслеты, я сунула их в карман джинсов, а ключ надела себе на шею наподобие медальона. Потом подумала и сунула его под майку и слегка поморщилась, почувствовав его ледяное прикосновение к коже. Ощущение было такое, словно на сердце легла холодная каменная плита.
Я отправилась в гостиную — не в библиотеку, где мы с Лайамом смотрели старые фильмы и занимались любовью, — села на диван и стала ждать.
Занимаясь уборкой, я изо всех сил старалась не думать о том, что мне предстоит, но стоило мне только сесть, как на меня вновь нахлынули сомнения. Что, если все это ошибка? — терзалась я. В конце концов, даже если инкуб вновь вышел на охоту, нет никаких доказательств, что это Лайам.
Вдруг я услышала, как в двери повернулся ключ. Господи… это же железный ключ и железный замок, спохватилась я. Будь Лайам инкубом, разве бы он смог взять в руки ключ?! Это открытие ошеломило меня до такой степени, что я уже ни о чем не могла думать. Счастливая, я пулей бросилась к дверям встречать его. Лайам, не замечая меня, запирал за собой дверь. Повернув ключ в замке, он привычным движением сунул ключ в бумажник — кожаный бумажник, — потом стащил кожаные перчатки, аккуратно сложил их и сунул в карман пальто. Я похолодела… Только сейчас до меня дошло, что за все это время Лайам ни разу не коснулся рукой ни ключа, ни замка на двери…
Лайам оглянулся. Темная прядь упала ему на лоб — словно какая-то черная птица распахнула крылья, чтобы я не могла видеть выражение его глаз. Лучи заходящего солнца, пробиваясь через витражное стекло над дверью, упали ему на щеку. Я невольно содрогнулась: мне показалось, что его щека измазана чем-то красным. Как будто он пил кровь, а потом утер губы рукавом.
— Калли? Я тебя не заметил. Что-то случилось? — нахмурился он. — У тебя такое лицо, словно ты увидела привидение.
