Аня Сокол - Первый ученик
— Можно пару вопросов? — Грошев посмотрел в покрасневшие глаза, — Как вы дали им себя уговорить? Калесу и Насте? Как вы повелись на идею с ритуалом?
Дорогов отвернулся, не желая отвечать.
— Если только у них нет чего-то на вас. Чего-то не предназначающегося для чужих ушей и умов, — профессор молчал, и парень продолжил — Что ж, я рад что вы не спятили. Они не отпустят вас, вы понимаете? Это не первая их просьба и не последняя.
— Понимаю. Но в семье мы разберемся сами.
— Меня это устраивает, — Грош шагнул в сторону, освобождая профессору дорогу.
Дорогов выпрямился, словно сбросил с плеч груз, покрепче обхватил камень и ссутулился обратно. Одну ношу сбросил, другую взвалил — суть любой жизни, любого человека.
— А второй вопрос? — сделавший шаг мужчина обернулся.
— Что вы знаете про эти крестики?
— Ну и место ты выбрал, чтобы послушать лекцию, — профессор впервые за время встречи улыбнулся, — Это знак воинов Керифонта.
— Знаю, их рисовали на щитах и гробницах, но не понимаю, зачем на стенах?
— Есть несколько версий. Например, по ним воины опознавали дома друг друга и могли попросить о крове. Или находили путь к Керифонту. Легенда гласит, что в конце пути указанного крестами ищущего всегда ждало испытание, и прошедший становились воином.
— Я думал псионниками рошдаются? — спросил Игрок.
— Это было до того, как Керифонт отдал силу камню, когда они еще были людьми, — профессор перехватил камень, и вдруг сказал, — Мое предложение о кафедре пси истории все еще в силе.
— Боюсь мне сейчас не до специализации, — Грошев отвернулся.
— Жаль, — Дорогов пошел по загибающейся к центру дорожке.
Они смотрели, как он уходит. Стареющий мужчина в вязаной кофте и черепом в руках. Несмотря ни на что Максу было его жалко. Когда-нибудь Лисицыны доиграются и утянут его за собой. Но не в этот раз. Парни сидели на развалинах еще с полчаса, но никто так и не появился, лишь налетевший ветер трепал отросшие волосы Гроша.
— И что дальше? — спросил Леха.
— Предлагай.
— Мы, — друг спрыгнул с каменной ограды, — вернули камень, теперь все сделают вид, что кражи не было. Вопрос — кто вернет нас? У бабки сердце слабое, я и дед — вся ее семья. Отец с матерью давно похибли. Если ей сообщат, что я тоше… черт, — Игрок отвернулся, а когда заговорил, голос звучал глухо, — Никто не собирается нас возвращать, так?
— Так. Поэтому я и хотел идти один.
Макс спрыгнул следом, посмотрел на равносторонний крест, выбитый на ближайшей стене, нашел глазами следующий и двинулся в его сторону.
— Эй, ты куда? — выкрикнул Леха, — Говорю серьезно, я не собираюсь оставаться мертвым.
— Угу, — Грош дошел до второго креста. Коснулся местами еще влажного камня и стал оглядываться в поисках третьего.
— Хочешь пройти по знакам до конца и стать воином Керифонта?
— Точно, раз повторить подвиг первого псионника не получилось, надо стать хотя бы сподвижником, понижение в должности, конечно…
— Конечно, давай займемся фигней, — друг что-то пнул, — Мы пришли сюда из-за таблички, из-за координат, в прошлый раз в таком месте был мешок камней и труп, — он задумался, — Я понял. Мы найдем тайник контрабандистов, сдадим камни в службу контроля, и нам выдадут справку о нахождении в живых.
Грошев улыбнулся, а друг, вытянув руку, указал направо.
— Там следующий.
Леха догнал Грошева и пошел рядом, — Макс, я серьезно.
— Я понял, — они остановились около почти стены, крест на которой был наполовину срезан, и завертели головами, — Вон, — первым нашел искомое Грош.
Четвертый выпуклый крестик украшал центральный столб Вращающегося. Длинный смотрящий в небо камень на центральной площади, там, где сходились улицы, там, где начинался и заканчивался каменный водоворот.
Они обошли столб три раза. Осмотрели развалины, даже слазали в ближайшие дома. Больше знаков не было. Никого испытания тоже. Мертвый город и ветер. Макс сел на землю.
— Теперь точно все, — сказал он Игроку.
— Черт! Черт! Черт! — рявкнул Игрок, останавливаясь напротив светло серой стелы, и задрав голову заорал, — Это моя жизнь! Моя! И я хочу ее назад, поняли!
Солнце заглядывало в город с запада, длинные тени ложились на землю. Друг продолжал орать. Грошу опять пришло в голову сравнение, Леха стоящий в центре города, окруженный мертвыми домами, их тенями, орущий неведомо что, неведомо кому, был похож на древнего шамана. Сколько бед он отвел от него и других? Если кто и достоин стать воином Керифотна, то именно он.
Леха оборвал очередной обвиняющий крик и пнул стелу. Что-то в основании камня хрупнуло, с таким звуком разлетается глиняный горшок, если его уронить с подоконника. От столба по земле разбежался десяток трещин, и площадь, которая казалась незыблемой, распалась на большие каменные куски, присыпанные землей и поросшие пучками зеленой травы. Игрок оттолкнулся от ходящей ходуном земли и прыгнул. Колонна со свистом ушла вниз.
Макс упал, кусок мостовой, на котором он распластался, накренился. Игрок хрипло заорал, приземлился в метре от Гроша и провалился под землю. Крик оборвался. Парень вцепился в камень, словно тот был спасательным кругом, а Макс утопающим.
Не было ни землетрясения, ни взрыва, не было ничего. Только разваливающаяся улица и камни. Земля, изрезанная расширяющимися трещинами, куски почвы, булыжники. Они сталкивались и разрушались. Они напоминали обрывки пенопласта в ведре с водой, подвижные и не способные собраться обратно в единую форму. А вместо центра древнего города теперь зияла дыра, похожая на вырезанную в бумаге звездочку.
— Прекрасно, — донесся до него голос друга, — Эй, есть кто живой?
— Леха!
— Он самый, — внизу что-то хрупнуло, и с грохотом упало, — Сможешь вытащить?
Макс попробовал приподняться, камень под ним, накренился и ударился о соседний.
— Эм, — невразумительно ответил Грош, и попытался перенести вес в другую сторону, кусок мостовой послушно качнулся обратно, на этот раз ударившись сильнее, посыпалась земля, — Нет.
— Тогда давай…
Макс наблюдал как под его ладонью зазмеилась трещина, а спустя секунду кусок мостовой под ним распался. Грош полетел вниз вместе с частью улицы. Он даже не усел испугаться, удар отдался вибрацией в костях.
— Спускайся вниз, — закончил фразу Игрок, — Тут невысоко.
— Я вижу, — Грош поднял голову, ухватился за протянутую руку друга и встал, ощущая в ногах противную слабость. Кружащаяся в воздухе пыль оседала, окрашивая усталые солнечные лучи в беловатый строительный цвет. Да, было невысоко, высота второго этажа максимум.
