Елена Колоскова - Сид и император (СИ)
Здесь и сейчас в Паркере одновременно было три Твигги, включая меня. Я примерно знала их распорядок дня, так что могла избежать встречи.
Комплект документов второй Твигги — у меня. С этим проблем не будет. Но надо было обменять деньги. Я была крайне беспечной, не сделав это в прошлый визит. Пара сотен «баксов» не решала проблемы.
Теперь опять надо использовать связи, чтобы продержаться пару месяцев до отъезда. Думаю, Литл Хаук мог бы помочь мне с этим. (К Мигелю или Лорейну я в любом случае не хотела обращаться, чтобы не плодить парадоксы).
Я шла по дороге к своему будущему. Или прошлому?
— Где-то, за радугой…
Это не дорога из желтого кирпича, а я не Дороти, но что-то в этом было. Я видела цель и шла к ней, несмотря ни на что.
* * *Итак, я добыла денег и затаилась.
Литл Хаук обменял золото. Он так и не понял, с какой из Твигги имел дело. Все к лучшему.
Вероятно, оберег все-таки помог, потому что беременность протекала нормально. Даже слишком нормально. Ни утренней тошноты, ни отеков, ни судорог, как будто ребенок решил пожалеть свою мать и помочь ей пережить это сложное время.
Слишком много всего навалилось…
Единственной компанией мне была та самая крыса, Феликс. Теперь это был просто компаньон, домашнее животное. Я больше не изучала и не изменяла его при помощи магии, потому что сознательно ограничила применение Силы в своей жизни.
Впрочем, я заметила, что мое вмешательство в организм крысы не прошло бесследно. Зверек стал чересчур смышленым. Я была уверена, что он понимал отдельные слова и фразы. Иногда даже оторопь брала, когда он открывал клетку и бродил по съемной комнате, интересуясь тем или другим предметом, или изощренно дразнил соседского кота. Эта крыса стала другой благодаря мне.
Порою мне приходила в голову мысль, какая сила сделала людей людьми, ильвов ильвами, гномов гномами, а сидов — сидами. Кто-то и когда-то отделил зерна от плевел и создал эти расы. Или я ошибаюсь?
А что имел в виду Лайэм, когда сказал: «Крыса — это крыса». То, что по сути своей мы все одинаковые? Вполне возможно. Он относился к людям проще, чем остальные, может быть, в силу своего возраста и опыта.
Но вернемся к крысам. Получается, я невольно стала творцом новой породы. Эта мысль настолько меня испугала, что крысу пришлось кастрировать, дабы она не оставила потомства. Слишком умные дикие крысы могли быть опасны. Феликс, очнувшись от эфира, долго не признавал меня, но в конце концов корм и хорошее отношение вернули его расположение, и все стало, как прежде.
Но с тех пор мне снились крысы из старого гаража. Пожалуй, этот сон был из разряда кошмаров. Я снова и снова открываю клетки, и они разбегаются, кто куда, и пищат, переговариваясь на своем тайном языке. Их вполне достаточно, чтобы породить новую породу…
Два месяца без магии мне тяжело дались, но я терпела. Давно известно, что магия может непредсказуемо сказаться на еще не рожденном ребенке. В худшем случае это грозило выкидышем, а в лучшем дитя слишком рано проявляло способности к магии. Неопытный маг — огромная опасность! Дети еще не понимают, что можно и нельзя, и в таком возрасте им сложно объяснить.
В моем случае помогала порка, но я не могла допустить даже мысли, что ударю своего ребенка. Хинские методы воспитания я решила пока отложить на самый крайний случай. Обычно убеждение действовало не хуже телесного наказания.
Здесь и сейчас я думала исключительно о своем здоровье. Совершала медленные пробежки на рассвете, когда солнце еще не так палило, хорошо питалась и много спала. Читала и смотрела местные фильмы. Собиралась с мыслями и догадками, предвосхищая переход.
Время пролетело быстро и как-то незаметно. Я почти с сожалением расставалась с уже привычным миром.
— Пора, Твиг, пора!
В путь!
* * *Артефакт сработал как надо и вывел меня у ближайшей локализации Тропы около того места, которое спустя пару-тройку десятилетий станет Хефе Примо.
В этом мире было два портала, и только один был официально известен, второй же нигде не отмечен. Хьюго рассказал мне о нем и помог настроить артефакт перехода. В противном случае я бы явилась прямо на центральной площади около Сената. Мне ни к чему была огласка.
Интересно, если бы кто-то наблюдал, как это выглядело? Я, должно быть, внезапно соткалась прямо из воздуха в мерцающем мареве. Портал открылся чуть выше грунта, и я, сделав шаг, неловко упала на четвереньки.
Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в небольшой прогалине, с обеих сторон поросшей невысокими деревцами. Козьи ивы! Листья их, покрытые светлым пушком, серебрились, превращая пролесок в тайный альков, готовый скрыть случайного путника…
Солнце уже садилось, и облака, практически не двигаясь, зависли в розовеющем небе. Ветра не было. Сейчас еще тепло, но темнело здесь резко, и так же резко холодало. Контраст между дневной жарой и ночной прохладой был хорошо ощутим.
«Надо добраться в селение до темноты», — решила я, машинально погладив еще плоский живот ладонью. Я часто разговаривала с ним, и иногда мне казалось, что он отвечает, хотя для этого еще было рано.
Я сделала несколько шагов и замерла, когда позади что-то хрустнуло. Я обернулась, но лучше бы я этого не делала. Кто-то обманул меня, вероятно, бросив камушек в ту сторону. Стоило мне повернуться спиной, как сзади меня схватили, и чужое предплечье сдавило горло.
Испуганно задергавшись, я разом позабыла и про магию, и про навыки самообороны, которые знала. Вдруг меня отпустили. Я развернулась лицом к нападающему и онемела.
Я смотрела на свою точную копию, не считая того, что светло-русые волосы у этой женщины были коротко острижены, едва касаясь плеч.
Глава 47
Это могла быть моя сестра-близнец или метаморф. Правда, последним, чтобы скопировать человека, требовалось его сожрать и поглотить личность.
Я окинула ее взглядом с головы до ног. Тоненькая, как акробатка-канатоходец, лицо сердечком, брови хмурятся, а раскосые глаза смотрят с угрозой. Она была одета в странный серый костюм, похожий на одежду стражи на Тета, но нашивки были другие. Не военная, и не гражданская. В руках женщина держала огнестрел. Она держалась иначе, чем я. Более самоуверенно и, я бы даже сказала, по-мужски.
Если не считать оболочки, все было другим, отличным от того, что я обычно видела в зеркале. И глаза на знакомом лице смотрели по-другому, и сердитое выражение лица было мне не свойственно.
Она заговорила на языке Тета, и я не поняла ее.
— Говорите по-имперски, — предложила я.
