Мария Боталова - Академия Попаданцев
Темный властелин обернулся. Холодный взгляд бездонных черных глаз впился в меня. Равнодушный, жестокий. Застывшее каменной маской лицо, плотно сжатые тонкие губы. Сердце болезненно сжалось. Я сбилась с шага, но взяла себя в руки и усилием воли продолжила путь. Я не знала, что говорить и что делать, чтобы напомнить ему о том, кто он есть. Не знала, как напомнить ему о наших чувствах, заставить вновь испытывать хоть какие-то эмоции. Но… но ведь любовь всегда побеждает, верно? Я его избранница, в конце концов! И пусть он пытался избавиться от меня, вернуть скорее на Землю, однако он делал это лишь потому, что боялся потерять над тьмой контроль и причинить мне вред. А теперь выбора нет. Нужно просто победить. Вдвоем.
Несмотря на то, что от взгляда Савельхея подкашивались ноги, я приблизилась к нему. Встала рядом. Он не шевелился и просто смотрел на меня. Но атаковать тьмой не спешил, что уже, наверное, можно считать хорошим знаком.
— Савельхей, я… мы…
Нужные слова так и не нашлись. Сообразив, что не смогу произнести ничего вразумительного, да и вряд ли речи чем-то помогут, собралась с духом, судорожно вздохнула и, привстав на цыпочки, поцеловала его. Я вложила в этот поцелуй все свои чувства, всю силу искреннего желания помочь, возвратить прежнего Савельхея, но он так и не ответил. И только холод разливался по телу от прикосновения к губам, которые совсем недавно пылко целовали меня, а сейчас оставались равнодушными и безучастными. Я отстранилась. В глазах Савельхея сгустилась тьма. Она пронизывала насквозь, окутывала душу мерзким, липким страхом.
Элимар им не управлял — вдруг осознала я. Никогда. Ментальная магия даже при помощи артефакта не стала достаточно могущественной, чтобы маг сумел подчинить своей воле темного властелина. Тот сам хотел убивать. Тьма оказалась сильнее. Именно поэтому Элимар не приказал защищать свою драгоценную персону, когда сражался с вампиром.
Неожиданно Савельхей выбросил руку вперед, по ней заскользили черные нити, и сильные пальцы сомкнулись на моем горле. Жгучая боль охватила шею. Я раскрыла рот, пытаясь вдохнуть, но рука Савельхея продолжала сжиматься на горле. Господи, что он творит?! Неужели убьет меня? Я смотрела в его глаза и видела в них только тьму, жестокую и непреклонную, несущую Смерть всему, что встречается на ее пути. Ни жалости, не сожаления, ни проблеска прежних чувств. Одна лишь Тьма. Как же мучительно было искать и не находить отголоски прежних чувств, натыкаясь на холод равнодушия. Не любит… больше не чувствует… ничего. Какая в таком случае разница, что будет со мной?
Из глаз потекли слезы. Легкие начало жечь от нехватки кислорода. По телу побежали знакомые иголочки силы, следом раздалась магическая вспышка. Но Савельхей даже не дрогнул — магию источника бесследно поглотила тьма. А затем в груди начала разрастаться пустота. Что-то непонятное, болезненное. Как будто во мне прокручивали дыру, и с каждым мгновением она становилась все больше, притягивая к себе нечто извне, такое же пустое и серое.
Савельхей… неужели не справишься? Неужели любовь не способна победить твою тьму? А может быть, избранница — это вовсе не возлюбленная? Ведь ты так и не сказал мне о своих чувствах. Как жаль, что и я не сказала о своих.
Я уже не понимала, что разрывает мою грудь. Боль физическая или боль душевная при виде этого взгляда? Невыносимо! Помнить, как он прижимал меня к себе, как не мог сдержать эмоций и отчаянно целовал. А теперь видеть только безжалостную тьму. Только Смерть.
А потом перед взором заплясали темные точки. И совершенно неожиданно среди темных точек, в которых я почти утонула, раздалась еще одна световая вспышка. Не зеленая. Магия Уни вообще была здесь ни при чем. Пальцы, сжимавшие горло, вдруг разомкнулись. Я стала оседать на землю, но упасть мне не позволили — придержали за талию. Яркий свет, пробиваясь сквозь закрывшиеся веки, не давал окончательно погрузиться в забытье. Настойчиво разгонял темноту, раздражал. Наконец я не выдержала и открыла глаза.
— Савельхей?.. — губы слушались плохо, голос почти пропал — вместо него получился хрип.
Одной рукой темный властелин придерживал меня за талию, второй, израненной драканом, водил по лицу. Нежно и в то же время жадно, лихорадочно, как будто едва меня не потерял. Так оно, наверное, и было.
— Лика, — прошептал он в ответ и начал покрывать мое лицо поцелуями. Губы, щеки, ресницы. — Лика, прости меня, Лика.
Но самое восхитительное — это его глаза! Они снова были привычного янтарного цвета, и лишь яркий черный ободок напоминал о том, что тьма рядом со своим темным властелином. Рядом, но… теперь под контролем?
— Ты справился? — выдохнула я, слабо улыбнувшись.
— Не я… — Савельхей опустил руку к моей шее, и ниже. От его прикосновений по коже побежали мурашки. Дыхание снова сбилось. Мужчина подхватил светлый камушек, висевший у меня на цепочке. Надо же, я только сейчас заметила, что он издает мягкое золотистое свечение. — Вот что меня остановило. Когда я тебя… чуть не убил, — последнее слово он произнес едва слышно, — Лика, в этот момент к нам приблизилось Ничто. Ты чуть не умерла и тем самым его притянула…
Но договорить Савельхей не успел. Неожиданно вздрогнул, изогнулся в спине и, выпустив меня из рук, повалился на землю. А я увидела Раэля. С ликующей улыбкой эльф возвышался над темным властелином.
— Что… что ты… — я рухнула на колени рядом с Савельхеем и с ужасом обнаружила торчащую из спины рукоятку кинжала. Похоже, клинок угодил ему… угодил… в сердце? — Савельхей, — позвала я, но он не откликнулся. Это в глупых книжках и фильмах, умирая, герой успевает сказать важные слова своей героине, а в жизни все получается иначе. Страшнее, безнадежнее. Он не дышал. Бледное лицо, закрытые глаза. Меня начали душить рыдания. Нет, не может быть! Не верю! Все не могло закончиться именно так!
Я подтянула его безжизненное тело к себе, провела дрожащими пальцами по щеке, погладила волосы, грудь, расправляя складки на одежде.
— Нет… нет, этого не может быть, — шептала я, давясь слезами.
— Ну что, темный властелин, где теперь твое величие? — презрительно бросил Раэль, глядя сверху вниз. — И ты тоже оказался смертен.
Я подняла на него глаза. Хотела выкрикнуть, что ненавижу, однако… наверное, это не имело никакого значения. Теперь, когда Савельхея нет, ничего не имеет значения. А потом я заметила Ничто. Из-за слез перед глазами расплывалось, но серое марево, быстро набегающее со всех сторон и пожирающее мир, я узнала. Во двор хлынула толпа студентов вперемешку с преподавателями. Кто-то кричал, кто-то плакал, ведь мы оказались в стремительно смыкающейся ловушке, и спасения больше не было.
