Карен Монинг - В оковах льда
Я медленно шагаю по коридору, ругая Риодана, но не вслух, потому что он шагает рядом.
Новые правила оказались самой большой кучей дерьма, которую я когда-либо встречала. Да я умру, если буду им следовать. Реально умру, потому что ни за что не запомню все, чего он от меня хочет, плюс то, чего мне делать нельзя. К «появляться на работе каждый день в восемь» добавилось самое противное: «Никогда больше не выходить из Честерса без сопровождения одного из моих людей».
— Так что я теперь вообще никогда не останусь одна? — взрываюсь я от раздражения. — Чувак, мне нужно мое личное время. — Я большую часть жизни была одна. Если в моем личном пространстве оказывается слишком много народу, это со временем начинает раздражать. Я становлюсь нервной и странной. И устаю, словно они выматывают меня своим присутствием. Мне нужно остывать в одиночестве или подзаряжаться в компании одного человека, такого как Танцор.
Он мне не отвечает.
И еще одно правило жутко меня достает: то, что я никогда больше не должна сомневаться и спорить с ним на публике! Я так точно не доживу до утра. Шансов у меня меньше, чем у снежной бабы в аду, если только я не надену намордник и не отрежу себе язык.
— Наедине со мной можешь говорить что угодно, — сказал он. — Что намного больше, чем я позволяю всем остальным.
— Да не хочу я оставаться с тобой наедине.
— Плохо, — ответил он. — Потому что в моих планах много подобного времени.
— Ну чего ты ко мне прицепился? Почему бы тебе просто не забыть обо мне и не позволить жить своей жизнью? — Странно осознавать, что он наблюдал за мной с тех пор, как мне исполнилось девять. Я его ни разу не заметила. А он, кажется, заметил меня раньше всех, даже раньше моей мамы.
Он снова не отвечает.
Я иду за ним до конца коридора на третьем этаже. Он останавливается перед стеклянной панелью, затонированной дочерна, и вытаскивает из кармана черный глухой капюшон. А потом тянется ко мне. Я отшатываюсь и говорю:
— Ты шутишь, да?
Он просто смотрит на меня, пока я не хватаю капюшон из его лапы, не натягиваю на себя и не позволяю ему вести себя за руку.
Шагать с мешком на голове, вслепую и ничего не слыша, унизительно, так что я сосредотачиваюсь и впитываю все доступные мне детали. Я считаю шаги. Нюхаю плотную ткань. Прислушиваюсь ко всему. Когда мы заходим в лифт и едем вниз, я считаю секунды, чтобы потом, когда останусь одна, высчитать, на какой этаж он меня привез. Он же не может заставить кого-то присутствовать рядом со мной каждую секунду каждого дня. Он устанет от этого. Мне нужно вернуться к Танцору! Нужно поговорить с Риоданом по поводу образцов, но, как только я заикаюсь о Ледяном Монстре, он велит мне заткнуться.
Когда мы прибываем к месту назначения, он снимает с меня капюшон. Я шокирована тем фактом, что у Риодана есть свой боевой командный пункт. Это бесспорно высококлассное технологическое совершенство, по сравнению с которым наша с Танцором база выглядит глупо! И я снова завидую. Тут повсюду компьютеры, системы управления, мониторы и клавиатуры — половина техники в этой комнате мне вообще незнакома, а я много чего знаю. Танцор бы тут с ума сошел!
И у него тоже есть карта, но в отличие от нашей, бумажной, у Риодана она электронная, на стеклянной панели, закрепленной под потолком. Ширина футов двадцать и десять футов высота. Как из футуристического фильма. На ней куча линий, точек и треугольных областей, помеченных разными цветами.
— Садись.
Я падаю на стул за огромным каменным столом лицом к карте. Всего за этим столом девять стульев. Интересно, сколько лет существует эта комната, сколько веков эти чуваки, которые, похоже, не способны умереть, сидели тут и строили планы? Интересно, что планируют ребята вроде них? Государственные перевороты? Экономические катастрофы? Мировые войны?
— Значит, Бэрронс тоже жив? — уточняю я.
— Да.
— Чувак, какого фига? Я не знаю, какая у тебя суперсила, но я хочу получить такую же.
— Это тебе кажется.
— Я знаю.
— Ты не знаешь, что это. И готова принять ее, ничего о ней не зная.
— Чего, способность никогда не умирать? А-фигеть как готова!
— Не зная цены.
— Чувак, мы говорим о бессмертии. Не может быть слишком высокой цены!
Он слабо мне улыбается.
— Спроси меня снова, когда повзрослеешь.
— А? — отзываюсь я. — Правда? Когда я стану старше, мне можно будет получить то, что у тебя есть? А насколько старше? В пятнадцать?
— Я не сказал, что ты сможешь это получить. Я сказал, что ты сможешь спросить меня снова. И нет, не в пятнадцать.
— Чувак, дай мне хоть тень надежды.
— Я только что это сделал.
Он что-то нажимает на пульте дистанционного управления, и вот я смотрю уже не на карту Дублина. Он уменьшил изображение, и теперь я вижу карту окружающих нас стран. Точки рассыпаны в Англии, Шотландии, Франции, Германии, Испании, Польше, Румынии, Греции. Он уменьшает карту еще раз, и я вижу две точки в Марокко и одну в Норвегии.
Я тихонько присвистываю, ужасаясь. Мы с Танцором видели только маленькую часть общей картины.
— Ледяной Монстр не один.
— Необязательно. Я думаю, что, будь их несколько, мы получали бы сведения о них со всего мира, а это не так. До сих по его действия ограничены данным регионом.
— Мне нужны образцы из Фейри и первого замороженного места под Честерсом.
— Подробнее.
— Мы с Танцором просмотрели все улики. В каждом пакете есть железо, и…
— Нет.
— Ты не дал мне закончить.
— Нет необходимости. Он охотится не за железом.
— Откуда ты это знаешь?
— Ни в Честерсе, ни поблизости нет ни грамма железа.
— А из чего тогда, блин, это место построено?
— Не имеет значения. К тому же, — продолжает он, — если бы монстр искал железо, он забрал бы клетки из Дублинского замка, а он этого не сделал. Заморозил все и исчез. Мы неделями изучали карту и места заморозки. Нет никакой системы, ничего общего. Я бросил на это дело лучшего своего человека, главного специалиста. Он не нашел ни грамма порядка в этом хаосе.
— И кто этот твой профи? — Я хочу с ним поговорить. Если ты знаешь, как запустить эффект домино, все доминошки твои! Конечно же, Риодан и на этот вопрос не отвечает, так что я рассказываю ему теорию Танцора о соленой воде и китах.
— Возможно. Но его притягивает не железо.
— Вы, чуваки, уже тысячи лет обслуживаете Фей, правда? Это единственная причина, которая объясняет, почему тут нет железа!
— Есть и другие, не любящие железа. Не только Феи. Кое-кто умный мог бы и знать, что в Честерсе нет многих вещей. — На его губах играет слабая улыбка. Мне кажется, он хочет, чтобы я кое-что выяснила.
