Лана Ежова - ВАМП. Практикум по целительству
— Как ты узнала, что пекарь невиновен? — требовательно интересуется Дагер.
— Что кожу срезали не ножом, а заклинанием, поняла, вспомнив, какие ровные были линии… — И осторожно добавляю: — А еще он потерял вот это.
Взгляды трех пар глаз впиваются в предмет на моей ладони, и я с трудом произношу имя садиста, все еще не веря, что он способен на страшные вещи.
— Это не он. У него безупречная репутация, — бледнеет Дагер. — Ты понимаешь это?
— Нет, девушка, вы ошибаетесь! — эмоционально восклицает целитель. — Это невозможно!
А Фликс молча забирает улику.
— Забудь о находке, — приказывает мне его сын. — Мы разберемся сами.
Внутри все холодеет от догадки: они не хотят наказывать этого мага! Несмотря на явное доказательство его вины, не хотят! Или не могут?! И такая злость охватывает вперемешку с неверием, что я с трудом играю покорность:
— Хорошо, забуду. Простите, что отвлекла.
Мужчины идут дальше по своим делам, а я, выждав некоторое время, бегу в спальню Корицы. Мне везет — здесь никого нет, девушку перенесли в другую комнату, эту еще не успели убрать. Но с минуты на минуту кто-то должен прийти, чтобы исправить упущение.
Еще четверть часа назад я бы не смогла сделать задуманное. Теперь же под влиянием гнева и злости хватаю с туалетного столика стеклянную баночку. Вытряхиваю из нее запасные пуховки для пудры и взамен помещаю частицу того, что лежит в тазу. На этом мой запал заканчивается — дрожащей рукой закручиваю крышку. Заклинание стазиса произношу по въевшейся в кровь привычке и быстро покидаю место преступления. Прочь из «Сада Фло», пока меня никто не поймал на горячем!
Никому не попавшись на глаза, забираю сумку из кабинета Фло и иду к Лисенку. Пареньку уже известно, что случилось: бордель гудит, хоть его работницы и попрятались, напуганные жестокостью клиента к товарке.
— Соннэя, а ей вернут красоту? — уже возле телепорта спрашивает он дрожащим голоском.
— Если оплатят услуги мага-косметолога и целителя высшей категории, то да. Только времени на это уйдет немало.
— Почему?
— Корица, увы, не маг. Людей без малейших способностей исцелять сложнее.
— А, если дело только во времени, то все будет хорошо! Фликс о ней позаботится.
— Это огромные деньги, не один десяток златников, — осторожно замечаю я.
— Для своих мэтр не жмотится, — уверенно заявляет мой проводник. — Чтоб ты знала, на него молятся.
— Прямо местное божество…
Лисенок не замечает иронии и продолжает петь дифирамбы хозяину:
— Мне братан рассказывал, когда мэтром был Костяной, дань брали, не решая проблем. Никакой справедливости, один закон — слово Костяного. Но когда он пожелал Фло за долги ее мамаши-куртизанки, Фликс отшил поганца, вызвав на дуэль. Костяной дал добро, да только выставил своих телохранителей. Фликс положил их, а затем и главаря. И ему предложили перстень мэтра.
— Так Фликс — герой?
— Еще какой! Ты увидишь, он поможет Корице, и у нее все будет хорошо.
Какая чистая, незамутненная малейшим сомнением вера… Паренек светлеет лицом, и я не решаюсь разочаровывать его. Тело вылечить легче, чем душу, особенно женскую. Шрамы с кожи уберут, а те, что невидимы глазу, — не до конца, останутся рубцы плохих воспоминаний. Так говорила мама, и я ей верю.
Без приключений возвращаюсь в общежитие за час до утреннего сигнала подъема.
Уже в комнате спадает действие последнего успокаивающего заклинания. И я долго стою под горячим душем в надежде прогнать внутренний холод. Перед глазами — кровь, изувеченная девушка, с которой, будто с фрукта кожуру, спирально сняли кожуру.
Как? В моей голове не укладывается, как можно так поступать с людьми? Как можно увечить прекрасную женщину? Даже если она шлюха и обманщица? Нет, не могу! Не могу понять, каким монстром должен быть мужчина, который сделал подобное с той, которая разделила с ним постель…
Мне нужно выговориться, и единственный человек, которому я полностью доверяю, сейчас далеко. К счастью, существуют почтовые шкатулки.
Чуть успокоившись, стучусь в комнату Элизары, решив не трогать возившуюся со мной ночью Иву и дать ей поспать. Но сокурсница не отвечает. Встревожившись, заклинанием выясняю, что комната пуста. В памяти всплывают слова второй соседки: «Одна вообще не явилась ночевать…» Погруженная в свои мысли, я пропустила это заявление мимо ушей, а вот теперь горю желанием узнать, что случилось с Нейсс.
— Прости негодяйку, но где Элизара? Ты говорила, она не вернулась в общежитие?
Взъерошенная девушка смотрит на меня одним глазом — второй еще закрыт и видит сон.
— Ты кошмарная соседка, Близард, с тобой вечно что-то происходит.
— Знаю, прости. Так что там с Нейсс?
— Думаю, она уже замуж вышла.
— Что?! — Сонливость слетает с меня, как после бодрящего заклинания. — Ты пошутила?
Если нет, то получается, я опоздала с советом обратиться в дом святой Виржии за амулетом. Но откуда навязчивый жених узнал, что Элизара будет в городе? И почему парни и преподаватели не защитили ее от произвола? В таких случаях как замужество против воли, академия на стороне своих адепток!
— Шутки тут неуместны. Мне ребята сказали, что один из боевиков службы безопасности герцога Монтэма, явившихся в трактир вас спасать, заявил, что рыжая — его суженая. И, не давая ей передышки, умыкнул. Интересно, она теперь доучится? Или мы ее больше не увидим, он увезет ее в княжество Глай?
— Хочешь сказать, ее выбрал гайрус? — не верю я.
— Ага. Отец нашего Лайнета, представь?
— Но как же…
— Все, больше ничего не знаю, отстань! — Ива поднимает руку в защитном жесте. — Все вопросы к Ричу во время завтрака.
С момента моего вселения в общежитие аквилонцы прочно обосновались в столовой за нашим столом. Так неожиданно я опять оказалась в центре внимания, но это было терпимой платой за приятную компанию во время приема пищи.
Совладав с эмоциями, прошу у Ивы почтовую шкатулку, все равно уже разбудила. Бедная девушка зевает неприкрыто и как-то отчаянно, но не отказывает в просьбе. Повезло, что мы целители и умеем снимать последствия бессонной ночи.
Ввожу позывной код шкатулки наставницы и терпеливо жду, помня, что Мелисса Вогар, общаясь с сотнями клиентов и поставщиков, отвечает на вызовы даже незнакомцев.
— Соннэя?! — пугается моя благодетельница. — Что с тобой? Ты белее снега!
Мои слова наверняка причинят ей боль, но рассказать придется — меня распирают эмоции. И если не она, то кто-то из соседок станет моей слушательницей, а это поистине катастрофа, и не только для меня.
