Юлия Григорьева - Погоня за сказкой
В каюте я уселась на койку и превратилась в слух. Когда «Счастливчик», дав залп из всех орудий по левому борту, содрогнулся и накренился, я поняла, что прежнее волнение сущий пустяк перед действительностью. Ощущение, что снаружи разверзлась Преисподняя, только крепло с каждой минутой. Бриг выровнялся, содрогнулся от ответного огня и снова дал залп, после того, вновь сильно ощутимо накренившись. Я накрыла голову подушкой и сильно-сильно зажмурилась, стараясь не слышать происходящего. Корабль трясло, дым и запах пороха уже проникал в каюту. Мужские голоса пугали, и я поняла, что пытаюсь уловить один единственный. Почему-то сейчас мне казалось, что услышь я голос Вэя, мне станет спокойней.
Не знаю, сколько времени прошло, мне казалось, что все это тянется вечность, хотя после Красавчик уверял меня, что все сражение заняло от силы полчаса. Потому что «Счастливчик» влупил несколько ядер ниже ватерлинии, и охранявший перевозчика корабль пошел ко дну. Команде было уже не до сражения. И наш корабль пошел на абордаж шхуны, перевозившей ценный груз. Это то, что я узнала после, но сейчас я сходила с ума от паники и неизвестности.
И когда шум голосов возрос, послышался стук дерева о дерево, я вскочила с койки и метнулась к квадратному окошку. Толком ничего не увидела и снова вернулась к койке. В этот момент раздался стук в дверь. Я решила, что это пришли за мной, потому что мы тонем, или еще что-нибудь в этом роде, и бросилась к дверям. А когда распахнула их, изумленно уставилась в пустоту.
— Черт! — взвизгнула я, ощутив, что мою ногу что-то обхватило.
А в следующее мгновение лишилась дара речи, потому что по ноге деловито ползла Оли. Меня тряхнуло от омерзения, но паучиха, не обращая внимания на мое фырканье и попытки скинуть ее, продолжала забираться все выше. Мой истошный визг и брань огласили каюту, когда мохнатые лапки зацепились на волосы. Оли забралась мне на плечо и поползла выше. Мой визг перешел в беззвучный хрип, как только лапка коснулась моего лица.
Паучиха забралась мне на макушку и уселась там, все так же деловито перебирая лапками.
— Что тебе надо от меня, тварь? — беззвучно выкрикнула я.
Олига, естественно, не ответила. Она творила что-то странное. Зарылась лапками в волосы и теперь совершала монотонные движения, словно массируя, успокаивая. Мое остолбенение сменилось ватой в ногах, и я опустилась прямо на пол. Закрыла глаза и невольно прислушалась к шевелению лапок.
Постепенно меня накрыло странное состояние. Я словно прибывала в полусне. И чем настойчивей шевелила лапами паучиха, тем глубже он становился. Страх исчез за пеленой неестественного покоя. Казалось, даже звуки стали глуше. Постепенно спало оцепенение, и я поднялась на ноги. Оли замерла, а потом спустилась мне на плечо. Не глядя на нее, я протянула руку и пощекотала пальцем спинку паучихи. Она издала свой довольный урчащий писк, и мы вышли на палубу.
Первое, что бросилось в глаза, это чужой корабль по левому борту. Одна его мачта была сломана, в борту зияла брешь, пробитая ядром. На палубе кипела схватка. Звенела сталь, слышались крики, но я все это воспринимала отстраненно, словно смотрела сон, а во сне не так страшно. В ухо мне урчала Оли, и это поддерживало веру в то, что это все не по-настоящему. Разве могла бы я наяву вот так мило гладить паучиху и шептать ей, какая она красавица?
Несколько человек сражались на борту «Счастливчика». Самель перехватил мужчину в красном мундире, резко развернул его к себе спиной и полоснул по горлу.
— Агаташ получает обещанную жертву, — произнесла я и глуповато усмехнулась.
Чужая смерть казалась странной. Вот мужчина шел на кока, а вот уже кок перекидывает его окровавленное тело через борт. Потом я увидела Бонга. В его руках не было оружия, он легко уклонялся от выпадов второго мужчины в красном мундире. Но вот лекарь резко выкидывает руку вперед, его пальцы странно скрючены, касание, и его противник падает к ногам господина Тина. Должно быть, он оставил Оли, когда пошел на помощь команде, привлекая мое внимание стуком.
Я перевела взгляд на второй корабль. Там была мясорубка. Я увидела Красавчика. В его руках он сжимал. Эмил отбил атаку чужого матроса, ударил эфесом того в лицо, перехватил за плечо и вогнал в тело саблю. Если бы это происходило на самом деле, я бы, наверное, сейчас упала в обморок. А так стою, смотрю и анализирую.
— Смерть имеет свое очарование, — сказала я Оли. Она поскребла лапками по моему плечу и снова угомонилась. — Смотри, это похоже на танец. Страшный, но в нем есть логика и четкость движений.
Помотав головой, я попыталась разогнать туман в голове. Мысль, что все-таки это не сон, показалась здравой и крамольной одновременно. Ко второму борту захваченного судна подошла «Медуза», и сражение прекратилось, когда матросы второго пиратского корабля перепрыгнули на палубу шхуны. Команда перевозчика сдалась, побросав оружие на палубу.
— Ангел!
Я обернулась и увидела, что ко мне спешит Самель, вытиравший об себя окровавленные руки.
— Зачем вы вышли на палубу? — напустился на меня кок.
Следом подошел Бонг. Он забрал с моего плеча Оли, и я тут же почувствовала себя осиротевшей и… проснувшейся. Осознание произошедшего накатывало все стремительней. Я зажала рот ладонью и с ужасом уставилась на кровавые следы на одежде Самеля.
— Вы перерезали горлу тому мужчине, — потрясенно прошептала я.
«Такова жизнь пирата. Или ты, или тебя», — неожиданно вспомнились мне слова Красавчика, и это остановило желание бежать от великана, забиться в угол и никогда-никогда больше не видеть его. Если бы Самель не убил того человека, то сейчас я могла бы оплакивать Самеля.
— Смотреть в глаза, — коротко велел Бонг.
Я подняла на него взгляд, уже затуманенный слезами. Мужчина стер слезы большими пальцами, немного грубо и резко.
— Слышать меня, — все так же повелительно продолжал лекарь. — Страха нет, отвращения нет, слез нет. Ты знать, что так должно быть. Ты простить чужой смерть.
А дальше я растворилась в черноте его зрачков. Что еще говорил мне лекарь, я не знаю, но могу уверить, что после мне не приснилось ни одного кошмара, и когда Бонг отпустил мою голову из захвата, я вновь была спокойна. Не скажу, что совсем не чувствовала содрогания, но могла сказать себе, что я нахожусь там, где подобное в порядке вещей, потому начинать истерику не стоит. И пропал страх перед Оли. Бонг даже дал мне ее снова поносить. Паучиха с готовностью перебралась на мое плечо и замерла, изображая эполет.
— Лейн, какого дьявола тебя вынесло на палубу?! — от крика Лоета я вздрогнула.
